Доктор Асла Нази
«Наблюдение» - так в переводе с иврит на русский называется своеобразная врачебная практика, применяемая в Израиле в отношении врачей-репатриантов. Проводится она на базе лечебных отделений больниц и длится около полугода. Наблюдают все за всеми. Персонал наблюдает за новыми врачами и пытается отгадать, что они собой представляют, врачи - за персоналом, что и как те делают. Где-то, наверное, это имеет смысл, вот только не понятно, как можно составить представление о хирурге, которого не подпускают к операционному столу в качестве оператора.
Среди моих знакомых встречались хирурги, прекрасно разбиравшиеся в актуальных хирургических проблемах. Они захватывающе рассказывали о сделанных ими сложнейших операциях, а при работе у стола оказывалось, что руки у них росли совсем не из того места, откуда должны были. Блестящий теоретик на поверку оказывался посредственным практиком. А вот люди, хорошо владевшие операционной техникой, как правило, были и хорошими клиницистами.
Мне приходилось принимать на работу врачей – хирургов, блестяще аттестованных по прежнему месту работы. Конечно, эти бумаги прочитывались, но всегда после этого претендента приглашали к операционному столу на место оперирующего хирурга. Напротив, в качестве ассистента становился опытный врач, наделенный полномочиями в любой момент остановить операцию при малейшем возникшем у него подозрении на профессиональную некомпетентность оператора. Все становилось ясно с первых секунд совместной работы у стола. Совершенно не нужны был для проверки не только несколько месяцев, но даже несколько дней. Товар был налицо.
Вот если бы это «наблюдение» начиналось с такой проверки профессиональной пригодности, то тогда можно было бы понять дальнейшее полугодичное пребывание в больнице - ознакомление с принятыми здесь методиками обследования, особенностями ведения документации и прочими вещами, принятыми только в этой стране. Ведь не студенты пришли, а люди, много лет проработавшие в серьезных лечебных учреждениях.
По окончанию срока «наблюдения» отзыв о моей врачебной пригодности был направлен заведующим отделением в Министерство Здравоохранения, а я получил на руки дубликат этой характеристики. По тому, что там было написано, меня срочно должны были назначить Главным Хирургом страны, я в жизни не получал таких характеристик. Откуда все взялось? А главное, на основании чего выдавалась такая блестящая аттестация? Ведь только раз мне удалось ночью уговорить одного врача, с кем я ходил на дежурства, дать мне самостоятельно прооперировать больного с острым аппендицитом. Остальное время я провел, держа руки за спиной. Кстати, допускать меня к операционному столу в качестве хирурга, мой коллега права не имел, о чем пожалел уже на утро, так как родной персонал, буквально, выстроился в очередь к кабинету заведующего отделением, чтоб настучать на своего коллегу.
Через какое-то время пришел ответ из Министерства - мне разрешается работать в стране в качестве общего врача (по Российским меркам - участковым терапевтом!) Чудеса в решете! Разрешено работать в качестве врача, работы которого я совершенно не знаю, и не разрешено работать по специальности, которой было отдано около 30 лет. Я попросил Министерство разъяснить мне, неразумному, вещи, недоступные моему пониманию. Разъяснили. Если я сейчас найду место работы в качестве хирурга, они возражать не будут, но разрешение на такую работу дадут только через год, после представления соответствующей аттестации заведующим отделением.
Начал искать работу. Туда, где нуждались в хирургах, меня не брали по причине отсутствия разрешения на такую работу, а туда, где нуждались в общих врачах, не брали потому, что я – хирург. Круг замкнулся.
Теперь уже было не до хирургии, надо было просто зарабатывать на хлеб насущный. И такую работу я нашел в арабском селе, в клинике доктора Асла Нази.
Слово «клиника» в понимании израильского врача и российского – не одно и то же. В нашем воображении сразу рисуется крупное лечебное учреждение узкого профиля или часть многопрофильной лечебницы со стационаром на несколько десятков коек, с полным штатом медицинского персонала и оборудования, возглавляемое очень опытным человеком, как правило, профессором, создавшим свою школу, имеющим учеников и твердую концепцию лечения целого ряда заболеваний определенной области. Кроме лечения в клинике проводится преподавательская и научно – исследовательская работа.
Израильская «клиника» располагается обычно в квартире, принадлежит одному врачу, с которым работает секретарша и, иногда, медицинская сестра. Ни о каком стационаре речи не идет. Как видите, разница в смысловой наполненности одного и того же слова такая же, как в понятиях «государь» и «милостивый государь».
Такую же картину вы сможете увидеть при посещении какого-нибудь Технического или Обувного Центра, или Центра Красоты. В первом случае вы найдете, если сможете, ремонтную мастерскую на одно, в лучшем случае, на два посадочных места, во втором - место обитания холодного сапожника, в третьем - косметички. У меня сложилось впечатление, что в маленьких странах и у небольших народов чувство собственной значимости явно гипертрофировано.
Доктор Асла, педиатр по профессии, работал в одной из больниц, а в своем селе открыл «клинику», скорее, пункт амбулаторного приема населения под эгидой одной из больничных касс. Меня он принял на должность семейного врача. Обговорили условия и часы работы, составили договор. Моя врачебная деятельность началась. Я не только выполнял все обязанности участкового терапевта, но и оказывал всю помощь в объеме малой амбулаторной хирургии, Пациентам не надо было по поводу разных ран, ушибов и вывихов ездить за многие десятки километров в больницу. В селе ко мне хорошо относились, жители уважительно раскланивались, что было, не скрою, очень приятно.
Работа была не сложная. С такого объема я начинал когда-то свою врачебную деятельности и подумать не мог, что через 30 лет так же буду и заканчивать ее. Сложность заключалась лишь в чтении писем и различных медицинских документов, написанных врачами-арабами от руки. Вы все, наверняка, помните те медицинские выписки, составленные русскими врачами. Голову можно было сломать, прежде чем удавалось их расшифровать и прочитать. А здесь все - то же самое, плюс иврит, плюс арабская вязь. Спасала в этом абсолютно безнадежном деле запись в последнем абзаце - «Рекомендации». Встретив там, к примеру, написанное на английском языке слово «Сульфацид», становилось ясно, что речь идет не о геморрое, а о болезни глаз. Жить становилось много легче.
Молва о «русском» враче быстро разнеслась по селу, количество посещений увеличилось, а с ними и приток средств из больничной кассы к доктору Асле. В первый месяц мой работодатель выдал зарплату в полном объеме, а со второго началась денежная чехарда. Сначала доктор объяснил мне неполную выплату некоторыми сложностями в его финансовом положении и уверил в обязательном возмещении всего в следующий раз. Но на следующий раз повторилось все то же самое, а потом это стало системой. Покинуть это место было обидно, слишком много уже был должен мой коллега.
Лишь потом я выяснил, что практика такой оплаты была отработана годами, и я не первый попал под ее жернова, такие фокусы уважаемый доктор и ему подобные проделывали и раньше, просто я не знал этого. Люди работали за половину, а, порой, и за треть тех денег, что должны были получить, и долго не увольнялись, надеясь на порядочность нанимателя.
Деньги приобрели какую-то виртуальную сущность. С одной стороны, они вроде бы уже не доктора, но еще не мои. Деньги, которые я уже заработал, но в глаза не видел. Деньги, которые я уже мог бы тратить, но реально произвести это действие не мог. Бред какой-то.
А наглость этого жулика не знала границ. Как-то он пришел ко мне с просьбой поработать в его смену, поскольку ему с женой хотелось бы слетать отдохнуть в Париж.
- Простите, доктор, а на какие средства Вы собираетесь путешествовать? Быть может, это я спонсировал вашу поездку?
- Нет, нет, это все совершается на средства моей жены. Она из очень обеспеченной семьи.
- Тогда она просто обязана ссудить Вас деньгами, Чтобы, во-первых, могли расплатиться со мной, человеком, выручающим всю Вашу семью в стремлении приобщиться к Европейским красотам, а во-вторых, сохранить о себе мнение в глазах окружающих, как о человеке порядочном.
- К моим медицинским проблемам она касательства не имеет.
- Ваши проблемы, доктор, на мой взгляд, носят другое название.
- Всего доброго, доктор.
Во всех странах жульничают, воруют, обманывают. Но мне всегда казалось, что при огласке факта воровства даже самому отпетому жулику становится не по себе, он старается забиться под стул. Здесь, на Востоке, все не так. «Извините, не получилось. В следующий раз обязательно получится». Воистину, Восток - дело тонкое. Врачебная карьера в качестве семейного врача приказала долго жить.
Мой «приятель» - доктор Асла Нази по суду в течение пяти лет выплатил все до последнего грошика, и для него такой поворот событий был равносилен личному оскорблению, но по прошествии какого-то времени он позвонил мне и, как ни в чем не бывало, предложил работу в известной уже «клинике».