Вскоре работы по вырубке леса были закончены. Наступила ранняя и суровая зима. Снегу выпало столько, что старики даже не могли припомнить таких случаев. Частые метели, крепчайшие морозы обрушились на рабочий посёлок. Многие семьи еле сводили концы с концами : заканчивались скудные запасы продовольствия.
Пятёрку нашу разбросали по разным участкам работы. Жора, Миша и я на лошадях всю суровую зиму возили пароконными санями дрова к солдатской казарме, столовой и двухэтажному деревянному зданию, где наверху размещался полковник Конрад, а внизу была комендатура и управление.
К нам приставили по солдату со «шмайсерами» в длинных одеяниях, только слегка похожих на шинели. На ногах у них были какие-то сапоги, напоминающие наши бурки. А в метельные дни прихватывали они с собой в дорогу даже солдатские одеяла. Мы, хотя и мёрзли, но посмеивались над ними, за что они нас люто ненавидели и за малейшие оплошности, да и просто без всяких причин били, чем попало.
Порядки в посёлке ужесточили до предела. Без сопровождения или надсмотрщика за пределы не выйти и не выехать. Вся территория с садами и огородами до самого леса силами военнопленных была огорожена колючей проволокой. Въезд и выезд перекрыт шлагбаумом с будкой для охраны. А чуть в стороне оборудованы из камней огневые точки для пулеметчиков. На подходах со стороны речки и леса посёлок был под охраной дзотов.
Партизаны уже дважды по ночам беспокоили гарнизон. Осенью угнали несколько коров с пастбища, прирезав двух фрицев – охранников. А зимой, в самую вьюжную пору, сняли часовых в двух дальних дзотах и унесли пулемёты. Но что-то помешало им совершить налёт поглубже.
Весна выдалась холодная и голодная. Многие семьи по-настоящему голодали. Детвора и старухи, не страшась расправы, собирали по полям, где осенью убрали картофель, оставшиеся, перемёзшие клубни. Вернее, то, что от них осталось после зимовки: рассыпчатые, морщинистые крахмальные лепёшки пополам с песком.
Дома из этого месива пеклись «оладушки», как мы их прозвали. Они, пока горячие, были нашей желанной пищей, а остыв, синели и так трещали на зубах, что и сейчас я вспоминаю о них с содроганием.
Выручала зелень: лебеда, одуванчики, крапива, сныть, берёзовые почки и кора, молодые побеги ивы и стрелки небольших сосёнок. Многие в посёлке болели цингой и пухли от длительного недоедания, голода. Давно уже не видели мы хлеба, соли, муки и крупы. Вместо соли употребляли золу или подбирали на полях землю, на которой ранее лежали кучки удобрений, вываривали её и пользовались солоновато - горькой водичкой, приготавливая пищу. Заедали вши. От них не спасала ни зольная вода, ни огонь костров, на которых мы прожаривали свою одежонку.
Вся ребятня, в буквальном смысле, перешла на подножный корм. Вдоль речки, среди травы, обильно рос щавель и черемша. Они и были нашей основной пищей. Но недомогание и болезненность были заметны на лицах каждого. У меня, как и у других ребят, припухли лодыжки и колени, побаливали суставы, под глазами были отёки. Многие жители посёлка лежали в постели. Работать было некому.
Оккупанты начали завозить и выдавать семьям рабочих гнилую, комковатую сою, проросший и подгнивший овёс, немного соли. К началу весенних полевых работ положение чуть-чуть выправилось, но старики не выдержали таких испытаний и похороны этой весной были довольно частым явлением в посёлке.
Весной только я да Гена были заняты на подвозке дров к солдатской казарме, столовой и комендатуре. Остальные работали в поле.
Однажды, привезя дрова к казарме и разгрузив повозку, я оказался без присмотра. Из любопытства заглянул в раскрытое окно казармы и - остолбенел. Нарезанный хлеб, несколько плиток шоколада и другая снедь на столе. А на спинке стула висит ремень с кобурой и пистолетом. Голод пересилил желание утащить оружие. Дотянувшись, прихватил я горбушку хлеба и плитку шоколада. Соскочив с выступа фундамента, быстро сунул в рот кусок шоколада. И тут застукал меня один из соглядатаев.
Накинув на шею мне ремень от автомата, как телёночка на верёвочке, повёл он меня в комендатуру, находившуюся почти рядом. По дороге, давясь, я проглотил шоколад и дожёвывал уже горбушку, когда немец, обернувшись, заметил это и ткнул в мой нос кулаком.
Измазанного кровью, привёл он меня и доложил офицеру. Тот наорал на солдата и, выталкивая нас вон, со злостью что-то выкрикнул. До хруста закрутив пальцами моё ухо, фриц привёл бедолагу к сараю, где содержались выездные лошади полковника и постромком долго порол меня, приговаривая по-немецки. Потом, подведя к раскрытой двери глубокого подвала, швырнул меня, как котёнка,внутрь. Вверх тормашками влетел я туда и, больно ударившись о твёрдый земляной пол, потерял сознание. Очнулся от холода и озноба. Сплошная темнота, сырой, затхлый воздух, дотронулся до стены - она в плесени. Сесть нет возможности - болит зад, спина и всё тело. Прислониться не к чему. Руки, ноги - целы и то ладно. Заполз в угол, кое-как, на боку свернулся калачиком и уснул.
Сколько времени просидел здесь, я не представлял. Озноб, холод и голод истощили мои силы и я то просыпался, то впадал в полузабытьё.
В темноте обшарил весь подвал, начиная от двери. К большой радости в одном углу нашёл, присыпанные землёй, морковку и картофелину. Обтерев о ватник, съел их. Мне стало немного легче, но есть захотелось ещё больше.
Душевные страдания заглушали боль. От злости и обречённости сами катились слёзы, зато вспыхнула и горячей волной прокатилась мысль о мести гадам. Время было подумать и хорошенько всё взвесить.
Только через трое суток, когда мать при распределении на работу низко кланяясь Конраду, слёзно просила пощадить непутёвого сына, меня выпустили на волю. И тут же направили работать.
Чувство мести больным комком сидело в груди и не давало покоя. Собрав своих друзей, я сказал им:
- Хватит терпеть издевательства и побои ! Иначе уподобимся рабам ! Пришла пора действовать! Давайте начнём пакостить и мстить немцам, где только возможно. Кто боится или не хочет быть с нами, пусть уходит. Уговаривать и осуждать за это никого не будем !
Мы поклялись с сегодняшнего дня до последнего дыхания бороться и мстить врагам.
Так родилась « ВАТАГА « -- наша Боевая Дружина.
Декабрь 2007 г.