Где я?! Зафиксированные сутки
...записки в электронном блокноте...
Спасибо автобусам... Они везут моё тело куда-то... В наушниках музыка, за окном - город. Маленькая церковь, а напротив - ларёк с блинами. Утираю нос, прощупываю карман - платок не забыл. В наушниках - в моей голове - AC/DC. Сквозь визг вокалиста (эх, должен знать по имени - почти стыдно) доносится: "Следующая остановка - Зубовская площадь". За окном заброшенный дом, обтянутый зелёной сеткой. Выезжаю на Садовое кольцо. Нет, автобус выезжает. Нет, водитель выводит автобус со мной на Садовое кольцо. За окном мчащиеся навстречу друг другу автомобили. Вокруг меня синие сиденья пустого автобуса. В голове девушка поёт, что глубоко наплевать, что случится потом. 22.05. -3 P760 67% Не пустой: я, Водитель и новый Пассажир. Моя остановка. Смола.
Кишка трубы вокруг меня. Стою в Смоле, между кофром,в котором рублей 50, не больше, и двумя гитарами. Товарищи вышли. Подходил охранник, спрашивал - где они? Сказал, что вышли. Кофр отгораживает меня от остального перехода. Люди. Слева. Справа. Идут. Парочками М+Ж, парочками М+М, Ж+Ж, по одному, старушками, дедками, молодыми ребятами. Снова охранник. Мои вернулись. Охранник просит полтинник. Бери-бери. 40. Даём 50. Товарищи надели гитары. Достал "маракас". Беру кепку. "Сержант".
"Сержант" приносил маленький, но стабильный доход. Моими стараниями добыто два полтиника. Но ушли оттуда.
Мы в тройке. "Я ему так и скажу" Идём в Икс-тайм.
Еду в "тачке". Я погулял, как хотел: пиво, аск и рок-н-ролл. Ребята остались. Никто не в обиде, я принёс пятихат. Я внутри "девятки". Еду по Большой Пироговской. Я знаю, что сейчас выйду из машины, расплатившись, перейду дорогу, поднимусь по лестнице. "Вот здесь." Перешёл. Скоро буду в своей постели. Я настолько уверен в этом, что можно считать, будто я уже там. Подмигнул Капусте, он дневальный, пялится в ноутбук. Поднимаюсь по лестнице. Мой этаж. Стучу. Жду. Снова стучу. Шум за дверью. "Борман, есть курить?" Есть. Желтю белизну фарфора. Иду к комнате. Мысленно я уже в завтра. Завтра бой. Разулся. Уже знаю, что завтра подумаю о бое: "ТОГДА Я БЫЛ!" Может, я уже был? Точно не знаю почему, но мне хорошо. Спокойно.
Еду в метро. Я внутри вагона. Вагон внутри тоннеля. Тоннель - внутри земли. Снова музыка. Вокруг люди. Старые, молодые, в наушниках, в очках. Перехожу на кольцевую.
...
Сижу на кровати Виталика. Хорошие сегодня выдались бои. В теле - приятная усталость. В голове - мягкий тёплый свинец. Это был новичёк. Такой же, как я два месяца, две встречи назад. Боялся. Не помню, кажется, ему никто так и не крикнул, как однажды Ваня крикнул мне: "Смотри страху в глаза!" Мне жаль его? Мне жаль его побитого лица? Нет, я рад за него. Я видел его глаза после боя, я чувствовал его рукопожатие. Он придёт ещё. Придет ещё, чтобы доказать, что он не из тех, кто всегда первым хлопает по земле, по спине. Я рад за него. Я рад за себя. Я бился не с ним - с собой. Мы падали и поднимались. Я падал и поднимался. Мы катались по полу. Я катался по полу. Где я? Я весь там. Весь в этом полутёмном помещении на крыше Байконура. Я БЫЛ ТАМ.
Сижу на кровати Виталика. Из динамиков старого магнитофона несутся волны рок-н-ролла - "Рок на 95 и 2 фм". Хорошая станция. За окном: 50 на 50 иссиня-чёрного неба и жилого кирпичного дома. Светящиеся квадраты окон. Наверно, они должны дублироваться светящимися пятнами звезд. Но не здесь. Москва. Смог. А на Урале, в Оренбуржье - ночное небо степи испещерено, усеяно шевелящимися жучками-звёздочками. Как-то, лет в 12, я ездил с дядь Витей на рыбалку с ночёвкой. И так здорово было лежать в спальном мешке, кормить своей кровью комаров, смотреть на звёздное небо и думать: "Как же их много!" Было хорошо. И сейчас хорошо. Тепло, сытно. Лучше, чем во многих других ситуациях, в которых я бывал... А сейчас-то разве ситуация? Сейчас я просто сижу на кровати Виталика, упершись в стену спиной и затылком. От этого позвоночник между лопатками почувствовал себя неуютно. "Радио 95 и 2 фм - рок-н-ролл день за днём!"
Пью чай. Допиваю день. Чай сладкий. День был с картинкой. Кушаю вафельку. Дни - они как страницы книги: на одних много текста, и даже без диалогов, на одних два абзаца в одно предложение каждый, одни испещерены чёрточками реплик; на других иллюстрации, гравюры (это черные дни, врезаные навека), комиксы, чёрно-белые, цветные картинки. Дни - страницы книги. Не книги жизни. Книги "Память". Сижу за столом в своей комнате. Помню, как тащил этот стол по Садовому кольцу с Мостипаном. Помню, как открывались двери троллейбуса, водитель которого любезно позволил нам везти его в салоне, на правах пассажира-зайца. Вспоминал - и был в том дне. В тех секундах. Где я? Я на той картинке, которая осталась от этого дня. Я на тех картинках, которые остались от ТОГО вечера. Между картинками четверга и сегодняшней - несколько дней сплошного текста. Нет, текста из коротких и длинных предложений, с минимум диалогов и рисунками на полях. Металлика. Когда мы начинали ремонт в комнате, 11-ти этажное чудовище было ещё только котлованом и не загораживало своей тушей Москву-сити, приходившую выпить с нами, усталыми от возни и пыли,чаю, зачастую сладкого.
Сахар в банке. Сартр на подоконнике.