В начале девяностых, во время перестройки, наш маленький шахтерский городок в Казахстане опустел.
Сначала немцы потянулись на свою историческую родину, где их ждали, встречали, принимали. Затем русские поехали в Россию, где их никто не ждал, не встречал, и не очень-то принимал.
Мой брат, недавно получивший новую трехкомнатную квартиру в кирпичном доме, колебался: ехать - не ехать. А вдруг все наладится, и не придется покидать долгожданное жилье.
Когда решился на переезд, то продать квартиру - единственную ценность, заработанную на подземных работах - было некому.
Бросил ее. И с семьей, налегке, без больших накоплений, поселился в России, в угольном бассейне, так как кроме шахты нигде, никогда не работал.
И до сих пор российский проходчик живет в съемной квартире, матеря, на чем свет стоит правительства всех времен и народов. Да мало ли у нас таких…
Одна радость-сын Санька - поступил в институт на бесплатное обучение, а то не знал бы шахтер, как сводить концы с концами.
И вот этого Саньку, студента второго курса технического вуза, я пригласила на время зимних каникул в Москву. Составила программу на две недели. Заранее приобрела билеты в Ленком, МХАТ, в оперу, на балет.
Ждала, встречала, принимала.
И вот мы в театре Ленинского комсомола.
Я целиком ушла в действие, происходящее на сцене. Повернулась к племяннику за сопереживанием и увидела, что он, возвышаясь на две головы над остальными, неуклюже сидит в кресле, с печальными, как у собаки, глазами. На сцену не смотрит. Глаза его блуждали по головам зрителей, по балконам. Потом он уставился на люстру в центре зала и долго не сводил с неё глаз.
Я не могла удержаться от смеха. Смех распирал меня.
Зрители стали неодобрительно оглядываться, делать замечания, «шипеть» на меня. Я уткнулась лицом в колени, щиплю себя ногтями, стараюсь хоть как-то унять истерику.
А Санька с тоской посмотрел на меня, тяжело вздохнул и продолжил свой обзор по верхам. Сцена его не интересовала. Ему было скучно.
Да еще неудобные ленкомовские кресла, узкие проходы между ними!
Саньке некуда было деть длинные ноги. Тело от утомительного сидения затекло. Он сопел, вздыхал, менял положение, озирался по сторонам, и не мог дождаться конца своим мучениям.
На мой вопрос после просмотра: «Неужели не понравилось?», быстро ответил: «Белый костюмчик на Абдулове – вот это класс!»
Со вкусом, студент.
С «Короля Лира» ушли в антракте, так жаль было на его «страдания» смотреть. На этом наша культурная программа закончилась.
«Копенгаген» во МХАТЕ я смотрела с дочкой, «Лебединое озеро»- с подругой, а оперу «Кармен» слушала одна.
А Санька в это время самостоятельно носился по Москве. Счастливый. Довольный. Побывал в Политехническом музее. Посетил выставки оружия, современных зарубежных машин, автосалоны.
Нашел в Кузьминках музей отечественного хламья…
Вечером слушала его рассказы взахлеб о карбюраторах, коробках передач, лошадиных силах и улыбалась.
Каждому своё…