Отпуск в сентябре
У каждого из нас есть время в году, которое ожидаем с особым нетерпением, чаще всего оно связанно со свободным времяпровождением, будь то начало охотничьего сезона, или грибной период, или время отпусков, или что-то другое. Для меня таким временем был период с десятых чисел сентября до середины октября, время моего отпуска. Командиры частей стараются своих врачей отправлять отдыхать в то время года, когда в воздухе уже летают «белые мухи», а врачи, в свою очередь, стараются это время максимально сдвинуть в летнюю сторону. Мои усилия в этом направлении были вознаграждены второй половиной сентября. Я мало знал своих коллег, проводящих свой отпуск в летнее время.
Но акцент здесь надо ставить не на том, когда мне давали отпуск, а на том, где собирался его проводить. Мой маршрут из года в год в течение многих лет лежал в старые Гагры на медицинский пляж, где в это время собирались люди, знающие друг друга много лет и с удовольствием проводящие время во взаимном общении.
Это были люди различных возрастов, образовательного ценза, специальностей и социального положения. У них было различным все, кроме одного, они страдали одним общим легким недугом – любовью перекинуться в картишки. Нет, это не были игроки – профессионалы, «каталы», которые тоже иногда появлялись там, со снисходительной улыбкой наблюдавшие сражения дилетантов, но сами в играх участие не принимавшие (не тот уровень игры и, что самое главное, ставок). Это были любители, но преданные этому виду развлечения. Среди них было несколько человек, очень прилично разбирающихся в тонкостях карточных игр. За их баталиями, а они играли только между собой по ставкам, намного превышающими ставки остальных посетителей пляжа, мы часто, сидя за их спинами, с интересом наблюдали и пытались понять ход мыслей мэтров.
В последние годы чаще играли один на один, дабы начисто исключить даже теоретическую возможность игры «на одну руку» при большем количестве участвующих. В моде был комплекс: 10 партий «кун-кена», 3 «деберца» и гусарский преферанс до 30 в пульку. Это было многократно проверено опытом,- по времени как раз укладывались до обеда.
Во время игр нередко возникали коллизийные ситуации, но взрывов не было, поскольку многолетний опыт общения не позволял жульничать под страхом быть исключенным из святого братства. Кроме того, каждый год из числа наиболее авторитетных и опытных людей выбирался Ареопаг, способный разрешить любой конфликт. Его решение оспариванию не подлежало.
После обеда и вечером, как правило, не играли, но приходили опять на пляж, лежали, плавали, разговаривали, словом, кайфовали в нежарком тепле и под приятным морским бризом. Ужинать, разбившись на мелкие компании, ходили в ресторанчики, которых в Гагре и ее окрестностях было достаточно.
На небольшие мужские радости, которые почти всем нам ставились в вину по приезде домой, рассчитывать было трудно, поскольку в Гаграх в это время года отдыхали в основном люди пожилые и больные. Молодежь уже начала учиться, молодые матери собирали и встречали детей, ходящих в садики и школы, а немногие молодые девушки, отдыхающие в это время, просто побаивались так низко опускаться на юг по Кавказскому побережью, ведь Гагры – это была Абхазия, и оседали севернее, в России, не пересекая границы Грузии.
Первые годы я снимал комнату в Жоэкварском ущелье у, светлой памяти, Зинаиды Лаврентьевны Нацваловой, которую любил безумно. В то время она находилась в очень нежном возрасте, что-то старше 80лет, но сохранила абсолютно ясную голову и способность четко, критично и по-современному оценивать обстановку и события. Как мне потом говорила ее правнучка Этери, с которой до сих пор у всей нашей семьи очень теплые отношения, Зинаида Лаврентьевна любила меня тоже и каждый год ждала, никому не сдавая комнату, где я любил останавливаться.
Часто вечерами, игнорируя светские развлечения на набережной, я оставался дома. Сбегав и купив пару бутылок вина (старушка подсказывала, где и что следовало покупать, чтоб без обмана), часами сидели вдвоем на веранде, пили вино, ели фантастически вкусные хачапури, приготовленные руками хозяйки, и в вечернем воздухе плыл ее негромкий степенный рассказ о прошлой, дореволюционной и прекрасной жизни. Культура речи у нее была необыкновенная, а если к этому добавить приятный грузинский акцент и очень интересную суть повествования, то вы, мои дорогие читатели, можете представить меня воочию, сидящего напротив с разинутым ртом и боящегося пропустить хоть малость из рассказанного.
Наш многолетний платонический роман оборвала клюкастая. После ее смерти я еще несколько раз приезжал в этот дом, но он начисто утратил для меня прежнее очарование.
Теперь вся компания стремилась проживать во вновь открывшемся санатории Министерства здравоохранения Грузии «Кавкассиони», который был расположен, практически, на нашем пляже, прямо в море. Поэтому каждый из нас всеми правдами и неправдами стремился купить путевку именно в эту здравницу, Нас подкупало еще и то, что никакого режима в санатории не было, как и врачебного контроля, поэтому «Кавкассиони» использовался нами в качестве очень удобно расположенной гостиницы. Чтобы быть справедливым до конца, должен заметить, что нормального питания там тоже не было. И вообще, чего там только не было. Однажды я получил приглашение на первичный врачебный осмотр за два дня до отъезда!
Однако, столичные чиновники, ведающие путевками, и думая, что такой ажиотажный спрос на совсем недавно открытый очаг здоровья, вероятно, вызван необыкновенно высоким профессиональным уровнем медицинского обслуживания, тотчас же вздули цены. Мы создали рекламу «Кавкассиони» себе же на голову.
Жена не ездила со мной по очень простой причине,- 1-го сентября начинались занятия по всей стране, а она была преподавателем. Кроме того она искренне считала, что я умышлено не беру отпуск летом, дабы отдыхать в одиночку. Первое время пытался как-то переубедить ее, потом перестал, убедившись, что это Сизифов труд. Сейчас, глядя на все это с позиции возраста, я, конечно, очень сожалею, что не нашел нужных слов, чтобы переубедить Светку и попытаться приобщить к своей «вере».
Должен признаться, что была еще одна причина, но не главная, по которой мне не очень хотелось, чтобы Светка в Гаграх была рядом. Она, как любая нормальная женщина, не могла принять и понять это общество людей, львиную долю отпускного времени проводящих за игрой в карты, справедливо считая это неизлечимой болезнью, которой страдаю и я. Но она была не права. В течение всего года, от отпуска до отпуска я ни разу не прикасался к картам и даже не вспоминал о них, совершенно не страдая от этого.
Вот и сейчас, когда многие люди моего возраста, никогда в жизни раньше не бравшие карты в руки, коротают время в клубах или возле бассейна за карточной игрой, мои домочадцы силой пытаются вытолкнуть меня из дома к ним. Идти туда почему-то не хочется, хотя очень прилично владею «секретами мастерства», редко проигрываю, и величина ставки не давит на мой «класс». Дело в другом, – это не моя компания. Вероятно, меня больше притягивала не игра, а общество и та атмосфера, что витала вокруг, атмосфера азарта, страсти, стремления бороться и выигрывать у равных себе по классу. И разобраться было трудно, то ли это атмосфера казино, в которой находится советскому человеку было вроде бы неприлично, то ли обычного стадиона для спортивных единоборств, где быть полезно и даже престижно.
Разъезжались мы все приблизительно в одно и то же время, кто самолетом, кто поездом, кто своим транспортом. Казалось, что других вариантов нет, но не для этой компании. Однажды мой приятель обратился ко мне с просьбой отогнать его машину домой, в Петрозаводск, сам он это сделать не в состоянии, потому как очень устал (!) во время отпуска и хочет отоспаться в поезде.
Мы прощались друг с другом, желая друг другу удачи и счастья. Прощались для того, чтобы ровно через год, открыв калитку медицинского пляжа в Гагре, увидеть все и всех на своих местах, услышать приветы со всех сторон и почувствовать, что отсутствовал ты не более одного дня.
Последними прощальными словами были:
- В следующем году в Гаграх!
Вам это ничего не напоминает?