Мне было 17, когда я, окончив школу, поехала поступать в институт. Всегда хотела стать врачом. Каждое лето работала санитаркой в роддоме. Процесс рождения человека -захватывающее зрелище. Я любила малышей, и мама строго наказывала мне перед первым дежурством : « Не вздумай их целовать. Они все в смазке. Поняла? Ну да ладно, сама увидишь». Первое дежурство не помню. Осталось в памяти лишь усталость. Десяток ребятишек надо перепеленать 7 раз в сутки, разнести по палатам мамочкам, вымыть полы, протереть пыль и так целый день как заведенная. Со временем привыкла, и даже в учебное время скучала по своей палате новорожденных. Поэтому вопроса, кем я хочу быть, не стояло. Но мы предполагаем, а бог располагает. Накануне экзаменов ко мне подошел молодой мужчина, представился преподавателем принимающим экзамены. Коротко и ясно объяснил он мне, что, не имея связей или денег уповать на свои знания глупо, лучше не теряя времени поступать в другой ВУЗ. Черт меня побери, я ему поверила. До сих пор корю себя, хоть и не жалею о том как сложилась моя судьба. Это были сложные восьмидесятые.
Поступила в другой Вуз, совершенно не совпадающий с моими интересами . И как результат бросила после первой же сессии, хоть и сдала ее без троек. В деканате не хотели отпускать, но я настояла на своем. Вернулась домой. Мама была в шоке. Это же позор – дочь бросила институт. Не знала она тогда еще одной причины, побудившей меня к этому поступку. Я влюбилась. Он был старше меня на 12 лет. Я глупая, не понимала тогда, что была для него очередной игрушкой. Нужно было устраиваться на работу. Я хотела вернуться в роддом, мама была согласна. Но «добрые» люди всегда найдутся, и мама узнала о моих отношениях с Максимом. Крик, слезы, стенания, даже ремень и о роддоме думать забудь. Так я попала в дальнее село, куда только самолетом можно долететь, в сельскую школу. И стала учителем.
Жизнь в этой забытой богом деревне мне не забыть никогда. Эти полгода были такой школой жизни, что я повзрослела и в 18 казалась себе женщиной, умудренной огромным жизненным опытом.
Поселили меня в доме егеря. Чистый ,уютный дом, приветливая хозяйка, уже взрослые дети . Так что вроде бы все хорошо. Пока егерь не ушел в лес. Хозяйка затопила печь в бане, и где то через пару часов к воротам потянулась вереница женщин. Ну, думаю, бабоньки посиделки решили устроить. Ушла в школу , продленка у меня еще была ,кроме уроков химии, рисования, физкультуры. Возвращалась поздно, пока порядок в кабинете наведешь, планы на завтра напишешь, глядь, а уже девятый час.
Увиденная картина на летней кухне, повергла меня в стопор. Женщины были пьяны и спали мертвым сном. Корова мычала так, что уши закладывало. Видимо хозяйка о ней забыла и не подоила. Как на зло, дочерей хозяйки не было в деревне. Где-то когда-то слышала я, что если корову вовремя не подоить ,молоко перегорит. Жалея несчастное животное, попыталась разбудить хозяйку. Бесполезно, она спала, мертвецки пьяная.
Не раз я наблюдала за процессом дойки, вроде ничего сложного. Решительно взяла все атрибуты – ведро, тряпочку влажную для вымени, и пошла к коровушке. С какой стороны подходить память подсказала, а вот как эту красавицу зовут нет. Представьте себе картинку: открыла я калитку, ведущую в стойло, это чудовище ринулось с ревом на меня и выскочило в огород. Бегаю я по огороду: « Зоренька, Доченька, Машенька, как там тебя зовут? Остановись милая, подою тебя». Корова, взглянув, как я трясу подойником, вдруг встала. Крадучись подошла я к ней, и устроившись на скамеечке начала доить, так как умела. Коровушка постояла минут пять спокойно, в подойнике уже было молоко грамм 200, как она, пнув ведро, пошла гулять по огороду. Таких подходов я сделала, наверное, десять. В результате такой дойки по огороду белели пятна пролитого из подойника молока, а в ведре оставалось на донышке. Измученная, отнесла ведро в кухню и отправилась спать с чувством выполненного долга.
Утром меня разбудила хозяйка и виновато пряча глаза сказала : « Пошли, научу доить, мало ли что». Научила. Самое веселое меня ждало в школе. Ребятишки, завидев меня, принялись хохотать и сквозь смех рассказывали, как вчера вечером наблюдали, сидя на пригорке, весь процесс дойки. Им деревенским конечно было над чем посмеяться. Глядя на них, и я расхохоталась, вдруг увидев их глазами все, что вчера происходило. Забавное было зрелище.
Как -то раз, мои коллеги, молодые девчонки, выпускницы Пединститута, попросили сходить домой к мальчику, который уже неделю не появлялся в школе. Войдя в избу, я пулей вылетела наружу. В доме пахло, как в хлеву. Отдышавшись, набрала в легкие побольше воздуха, шагнула в избушку. Свет пробивался сквозь слюдяное оконце, тускло освящая помещение. Печь, стол, табуретки, кровать и буржуйка. На кровати ворох тряпья зашевелился, и высунулась взлохмаченная голова Семки, глаза голодно блестели. «Одевайся, я жду тебя за дверью». Вышла, слезы жгли глаза. Привела его к девчонкам, они отмыли его в бане, посадили поужинать. Поверьте, никогда в жизни я больше не видела , чтобы так ели. Сема был голоден смертельно. Я испуганно глядела на него, и понимая, что если сейчас его не остановить, будет заворот кишок, отобрала тарелку. Никогда не забуду его глаз. Слов таких не найти мне. Это была и боль, и страх, и ненависть, и голод. Мурашки по коже. Мягко я объяснила ему , почему забрала тарелку. Сказала , что через пару часов он еще раз поест. Мальчишка уснул. Мы сидели на крыльце, девчонки рассказали мне историю семьи Семена.
Отец работящий , непьющий мужик, возвращался с работы, прихватило сердце и он умер не дойдя до дома пяти метров. Мать спилась быстро, продала все , что можно было продать. Осталась только эта избушка. Мать уходила в запой, напрочь забывая о сыне. Он еще два, три дня ходил в школу, а потом у него просто не было сил от голода. Девчонки приходили ,забирали его, мыли ,кормили. С тех пор я не могу видеть голодных детей спокойно. Я не даю им денег, я покупаю еду. Урок на всю жизнь преподали мне девчонки.
В продленке у меня был пацаненок , маленький ,худенький, бледный. Он часто пропускал уроки, хотя был очень смышленый. В очередной раз его не было в школе, я поинтересовалась у ребят - где он? Услышанное, повергло меня в шок. «В подполе сидит». «Как в подполе?» « А его мамка как напьется, в подпол сажает, чтобы не мешал»
Со всех ног рванула я в этот дом. Открыла мне женщина с огромным фингалом под глазом. «Где Никита?». Заплетающимся языком, с вызовом: «Гуляет, а что надо?».
Откуда только решительности взяла, ведь девчонка совсем, только- только 18 стукнуло, отодвинула ее и к подполу. Когда из открытого люка показалась грязная, зареванная мордашка паренька, я обернулась к матери. « Тварь ты, а не мать!» Забрала мальчишку, она мне не перечила, отвела к участковому. « Терпение мое лопнуло, оформляю лишение прав»- заявил он. Мальчишка, рыдая, кинулся к нему: « Дяденька участковый , не надо не забирай меня от мамки. Она больше не будет, я ее попрошу.» Участковый смотрел на меня : « И вот так каждый раз. Сердце кровью обливается». И я поняла, какая бы пьянь и дрянь не была мать, для ребенка она МАТЬ. Еще один урок усвоила я.
Допоздна засиделась в школе, было уже темно. Осторожно пробиралась между лужами к дому, когда отчетливо услышала плач ребенка. Темно, ничего не видно, Луна светит слабо, и я пошла на звук. Недалеко от калитки нашла сверток с ребенком. С малышами управляться я, слава богу, умела. Вошла в летнюю кухню, картина прежняя, пьяные женщины вповалку спали. Хозяин опять был в тайге. Как только он уходил, жена начинала гнать самогонку. До сих пор не пойму, каким чутьем унихавали бабы, но как только первая трехлитровка наполнялась, они вереницей тянулись в наш двор.
Баня была протоплена, я выкупала пацана , ( месяцев семь ему было), развела молоко и с ложечки накормила. Он крепко спал у меня под боком, когда утром хозяйка, затапливая в доме печь причитала : « Вот ведь паразитка , дитя где-то потеряла. Горюшко, вдруг собаки растерзали?» Я окликнула ее. Занавески на двери распахнулись, глаза хозяйки стали как блюдца. Она, молча, крутанулась и вылетела из дома. Через несколько минут в доме была вся деревня. Бабы причитали , мужики матерились , а малыш продолжал крепко спать. Потом когда нерадивая мамаша забрала пацана, я рассказала хозяйке, как нашла его. Спросила : « Что заставляет ее и других женщин так страшно пить?» « Жизнь беспросветная». И я сделала для себя вывод – никогда, ни при каких обстоятельствах не буду пить. Урок пошел впрок. Жизнь преподносила мне немало сюрпризов, а я так и не научилась пить. И, слава богу.