Осень 1963 года была очень сухой. Грибов не было. Даже поганки не появлялись. Однажды в воскресенье мы решили с семьей Погадаева проехать по окрестностям поискать хоть какие-нибудь грибы. “Волга” Анатолия стояла без резины в гараже. Мы уселись в мой “Москвич-402” и поехали в сторону наших подшефных колхозов. Деревни Окулово и Пирогово были примерно в 10 -15 км от заводского поселка. Была золотая осень. В колхозные поля красиво вписывались участки леса. Мы называли их колками. Большие поляны также использовались колхозниками для посева хлебов. Проселочная дорога извивалась между полями. Мы ехали медленно, любуясь красотой осеннего пейзажа изредка останавливаясь в надежде увидеть хотя бы поганку. Но все было сухо.
Мы подъезжали к большой поляне, на которой хлеба уже были убраны и виднелись небольшие стога соломы. Машина медленно катилась к этой поляне. И вдруг мы увидели вытянутую шею большой птицы, которая настороженно смотрела в нашу сторону. Анатолий прошептал: “Глухарь! Стой!”. Но стоило мне остановить машину, как, широко взмахнув крыльями, глухарь поднялся в воздух, а за ним полетело еще несколько птиц. Оказывается, они паслись на этой поляне. Мы постояли, ошеломленные увиденным, и двинулись дальше. Толя сожалел, что у него не было с собой ружья.
Вечером он уговорил меня поехать на следующий день сразу же после работы на эту поляну. Утром мы уложили в машину ружья. У него была двустволка 12 калибра, а у меня одноствольное 16 калибра (12 калибр больше чем 16-тый). Работали мы в 85 корпусе. Я старшим механиком корпуса, а он мастером электриков в насосно-аккумуляторной станции. В его бригаде были заядлые охотники и, когда он проговорился, что мы видели глухарей и собираемся ехать после работы на охоту, один из них, Николай, стал рассказывать мне, как нужно стрелять в глухарей, в зависимости от того, как он летит: от тебя, на тебя или пролетает мимо.
Ружья уже лежали в машине и, как только закончилась смена, мы сразу же поехали на ту поляну, где видели глухарей. Не доезжая мы вышли из машины и медленно стали пробираться к поляне. Но как только мы увидели глухарей, они тут же взлетели и перелетели на другую поляну. На одном из деревьев я увидел пару тетеревов и крикнул: “Толя!”. Он резко повернулся в мою сторону и выпустил дуплет прямо мне под ноги. Поднятая дробью земля ударила мне в лицо. Анатолий стоял бледный и смотрел на меня. Я отряхнул землю и успокоил его, что со мной все в порядке. Тетеревов на дереве уже не было. Мы вернулись в машину и стали медленно объезжать поляны. Пока машина двигалась с равномерной скоростью, глухари на нее никак не реагировали и подпускали нас на близкое расстояние. Анатолий сделал несколько выстрелов прямо из окна машины. Мы видели, что дробь ударяет по перьям, но глухари спокойно взлетали. Так и пришлось вернуться домой, не солоно хлебавши. Ночью ко мне прибежал Анатолий и возбужденно стал объяснять причину нашей неудачи: он в латунные гильзы забивал пыжи от папковых гильз, а они меньше по диаметру и дробь выталкивалась из ствола не получая нужной начальной скорости и не имела убойной силы. Он заверил меня, что перезарядил все патроны и предложил снова поехать туда после работы. На этот раз мы решили, что он будет стрелять из машины. Он сел на заднее сиденье, а в левое и правое окно выставил ружья. На этот раз охота была удачной, может быть не очень честной в отношении дичи (охота на глухарей и тетеревов была открыта), так как стреляли, не выходя из машины. Нашим трофеем было два глухаря, глухарка и два тетерева. По дороге домой, а было уже темно, Толя предложил заехать на Чкаловский поселок к Николаю. Когда Николай вышел к машине, Толя достал одного тетерева и показал ему. Он восхищенно расправил крылья и рассматривал птицу, а Толя спросил:
“Показать еще?”
“Что еще есть?”
Толя достал второго тетерева, а за ним и глухаря.
Николай схватил глухаря и бросился бежать в дом. Толя за ним. Когда они вернулись, Николай с грустью сказал: “Глухаря я еще никогда не брал”, а я вспомнил его поучения, как нужно стрелять в глухаря. По дороге домой Толя сказал, что Николай поднял на ноги весь подъезд, показывая глухаря. Чтобы его не расстраивать, Толя не показал ему оставшуюся птицу.
На следующий день уже весь завод (по крайней мере, охотники, а их на заводе было немало) говорили о нашей удачной охоте. Все пытались узнать, куда мы ездили. Мы отвечали уклончиво, называя разные направления. С работы мы ушли на час раньше, но когда мы подъезжали к нашей поляне, из лесу с ружьями вышли два местных парня. Сколько мы не крутились вокруг колков, но ни глухарей, ни тетеревов мы не видели.
Следующий день прошел в разговорах охотников. Они все уверяли, что знают место, где мы стреляли глухарей. Но когда вечером мы подошли к стоянке, то все уже были готовы и ринулись за нами. Так колонной из четырех-пяти машин мы доехали до Пирогово, объехали снова все поляны, но дичи не видели. Мужики на нас даже обиделись, уверяя, что мы их дурим и, что здесь не было и не могло быть глухарей.
К сожалению, это было моим третьим и последним выездом на охоту.
продолжение:http://www.proza.ru/2009/09/10/1012