Блюдечко вертелось! Оно бегало по кругу так быстро, что они не успевали вытягивать руки за ним по столу! Это было так весело и завлекательно, что они улыбались, подталкивали друг друга локотками и задавали новые вопросы Духу Ленина, которого только что вызвали на беседу.
- Куда Геля спрятала спички? - Этот вопрос Жанка задала, мстительно поглядывая на подружку, из-за рассеянности которой они уже два дня не могли разжечь газ в кухне, и каждый раз приходилось идти в соседнюю комнату к курящим девчонкам, и просить у них зажигалку, так как купить спички они сразу же забывали, как только выходили из общежития.
- В синем халате, - ответил Ленин.
Заливаясь смехом, Геля залезла в карман синего халата, и, о, ужас, вытащила из него спички!
- Когда я выйду замуж? – этот вопрос уже слетел с губ Наташи, королевы танцплощадок, грациозной не по летам первокурсницы.
- В мае, - чуть подумав, отвечал Ленин.
- Когда будет коммунизм? – это спрашивала уже Жанна, которая, несмотря на то, что в школе была то секретарём комсомольской организации, то старостой, не любила историю коммунистической партии, вечно у неё возникали проблемы при сдаче этого предмета.
- Ха-ха-ха! – казалось, что троекратный смех заполнил комнату, девчонки от растерянности сбросили руки с блюдечка.
Свет был выключен, свеча зажжена, как полагается при гадании. Кураж ещё не выветрился из голов семнадцатилетних ветрениц, они жаждали ответов.
- Давайте позовём Блока! Нет, Есенина! Нет, Пушкина! Пушкина! Пушкина! – слышалось с разных сторон.
Позвать Пушкина, наконец, согласились все.
Блюдечко молчало, словно думало.
- Когда я сдам зачёт по геодезии? – робко спросила Аня.
- В четверг, - был ответ.
- Ну, уж дудки, я сдам его во вторник, - улыбнулась девчонка и показала Пушкину язык. Она ведь ещё не предполагала, что нечаянно перевернула свой теодолитный ход вверх ногами, и что преподаватель заметит это и заставит переделать чертёж. А потом назначит время: в среду, на что Аня заулыбается до того момента, когда преподаватель, задумавшись о том, что в среду он занят, перенесёт зачёт на четверг, день, когда он и был окончательно сдан, её зачёт.
- Когда я умру? – затаив дыхание, спросила Геля.
- В тридцать восемь лет, - отвечал Пушкин.
- Почему? Это ж совсем мало! – возмутилась Геля.
- Война будет, будут стрелять, – отвечал поэт.
- Какая война в 1992 году, что за чушь! – всё ещё возмущалась Геля,
а Анна уже задавала свой следующий вопрос:
- А что меня ожидает?
Пушкин немного призадумался и ответил:
- Любовь.
- Какая любовь?
- Большая.
Какая эта будет любовь, Аню не интересовало, но она успокоилась, что любовь. Любовь – это хорошо, это прекрасно!
А тут уж не терпелось Наталье узнать своё будущее:
- А меня тогда что ожидает?
- Лёт. Лёт в науку, – не задумываясь, ответил Пушкин.
- Какой лёт? Какую науку? Я терпеть не могу …- пыталась что-то сказать девушка, но блюдечко уже отчаянно вертелось, выдавая непонятные буквы:
- Ёба….
Дочитав до конца слово, девчонки в ужасе уставились друг на друга, бросив блюдечко так, что оно упало на пол и разбилось. Они, конечно, знали, что есть такое матерное слово, но никогда не пользовались ненормативной лексикой, воспитанные на моральном кодексе строителя коммунизма.
…Тогда они не могли даже предполагать, что в 1992 году будут стрелять. Они не могли даже представить себе, что их красавица Ната действительно выйдет замуж за хорошего парня в мае 1973 года.
28.08.2009