Не бежало время вскок, тихо сыпался песок, уж в подводном государстве новый царь сидел на царстве. Было у царя две дочки и ни одного сыночка.
Доброй и работящей оказалась старшая дочь Ная. Птицам и зверям помогала, а больше всего лес любила. Деревья, да кустарники на песчаных дюнах косы высаживала. Дед Лесовед на такую помощницу не нарадуется, не налюбуется.
Вот уж два года, как царевну высватал богатый и знатный принц, наследник королевства в тёплом южном море, свадьбу пока отложили. Ная была послушной дочерью и помнила про уговор с отцом: когда лес на косе станет выше её роста, она выйдет замуж за принца.
Благодаря доброте принцессы Наи и волшебству деда Лесоведа, лес рос быстро. Молоденькие сосенки с клёниками были уже выше роста человека, осенью стоял в них волнующий запах рыжиков и маслят.
Грустила Ная, скоро покидать ей эти места. Она попросила у Лесоведа два быстрорастущих волшебных растения, посадила липку на высоком берегу залива, дубку нашла место на высоком берегу моря.
- Вырастайте большими деревьями, охраняйте покой леса и берегите людей! – наказала Ная деревьям, лес вырос, он уже не боялся песка и ветра.
В последний раз поднялась Нея на высокую дюну, её потом назовут дюной Эфа, оглядела родные места, на чистом балтийском песке дюны остался след её босых ног. Прощай, Коса!
Подхватила волна быстроходную лодку принца, мигом перенесла в тёплые края, на прекрасный остров с дворцом и пальмами на берегу. Здесь тоже был белоснежный песок, только очень тёплый, он даже обжигал нежные ножки Наи. Она любила бродить по тёплой волне морского прибоя, убегать от её ласкового прикосновения.
Ещё ей очень нравилось выращивать в дворцовом саду цветущие кустарники, она приучила к этому и своего сынишку, рассказала ему про дивное место в прохладном море, на её родине.
А во дворце её великого отца были мелкие неприятности, но они злили морского царя, гнев его шёл волнами на берег. Виной гнева была младшая дочь, Иля. Совсем она от рук отбилась, никак себе занятия не находила, загрустила, как старшая сестра замуж вышла, с мужем уехала.
Разным мудрёным земным и морским наукам обучили девушку свои и иноморские учителя, да всё не впрок, не книгами и науками - другим была занята её головка. Напрасно тётка учила женскому рукоделию, вышивке жемчугами и бисером, всё она умела, но прилежанья к рукоделию не имела. Иное нравилось девушке: с утра раннего до ночи поздней перед зеркалами вертелась. Наряды примеряла, бусы, да серёжки, свои и материнские, на себя навешивала, любовалась собой и камнями самоцветными.
Раскладывала самоцветы, да камешки янтарные на столе, цветок из них собирала, а цветок тот у неё не собирался, никак серединка для цветка не находилась. Матери сказала, что замуж пойдёт за любого, кто для цветка этого камень-серединку подарит, вот отец и гневался. Любила себя Иля, берегла свою красу от солнца красного, от месяца ясного, от ветра холодного, злого, да от глаза дурного..
Загадала она неладное, сказать посмела:- Ты, отец, обещал мне в приданое, как замуж пойду, остров тайный, там в садике пусть лежит камень янтарный, на котором сидела красавица Моряна, дочь нашего далёкого предка, хочу на камне посидеть, зарю из рук выпустить.
Разгневался морской владыка, пошли по морю волны, ругается, как рыбак простой: - Вы, бабы, совсем мою головушку задурили. Царица-матушка вместо того, чтобы дочку уму-разуму учить, да борщи мужу варить, который год простоволосая, в крестьянском сарафане, тюрю на квасе ест, чтобы не располнеть, да стихи про цветочки и коров на лугу сочиняет.
В старые-то времена взял бы я ремень, провёл среди вас работу воспитательную, вылетели бы из ваших голов сказки про камень янтарный, да стихи про всякие глупости. Скорее бы замуж тебя сбыть с глаз подальше!
- Деспот, а ещё просвещенным царём считаешься! С замужеством я подожду, пока камень – алатырь не получу, да не посижу на нём, а там видно будет.
Раскапризничалась Иля, только по старой детской привычке хотела на пол упасть, ножками постучать, припадок изобразить, да родителей напугать, явился придворный сом с докладом: - Корабль с флагом незнакомым у нашего дворца, мужики на нём чёрные, как смоловая головешка, принять просят. У одного даже большущее золотое кольцо в носу, как у бодучего быка в рыбацкой деревне. По всему видать, из мест дальних гости крутого нрава, чудно одеты, чудно обуты.
По такому случаю, царь быстренько в одежды парадные облачился, корону и скипетр взял, царевна тоже для потехи чудно оделась: обкрутила себя рваной сетью рыбацкой, волосы растрепала, в залу приёмную вышла. От такого вида дочери у отца скипетр из рук выпал, но вида недовольного гостям не показывает, по этикету приём ведёт. Из краёв дальних гости, может, ничего не поймут, принцессиных чудачеств не заметят.
Принц заморский не по-нашему одет, нашей речи не разумеет. Толмач тоже, видать, не шибко говорливый и понятливый, говорит так, словно язык во рту у него верёвочкой перевязан. На принцессу показывает, «жена», дескать. Дары невесте преподнесли: в клетке из золотых прутьев - сова говорящая, взъерошенная, золотыми и серебряными перьями трясёт, гремит, головой во все стороны крутит, глазищи жёлтые таращит, на всех по- иностранному бранится.
- Вау! Эка невидаль заморская! - удивилась принцесса. - Ладно, хоть не ворона дохлая. По жениху, видно, и подарок. У нас на косе такого добра полнёхонько!
Не поняли гости, что принцесса сказала, а, может, вид такой сделали. Открыл толмач ларец золотой, разными зверями и каменьями крупными изукрашенный, а в том ларце – на песке золотом сидит огромный паук, лапками золотыми шевелит, красными глазами блестит, большое чёрное прозрачное брюхо разноцветными огнями переливается.
- Страсть какая, прости господи!- при виде дара такого царевна перепугалась, визг подняла, к отцу кинулась, потом вовсе в свои покои убежала. Она в подводном царстве с детства только пауков боялась. А этот паук из ларца был ювелирным изделием тонкой работы, из камней драгоценных и золота выполнен, совсем, как живой.
Гости иноземные догадки строят, в раздумье пребывают, не понимают, почему столько визга, может, невеста порченная, то избави нас создатель от жены такой. Вон, как она губы кривила, не нравится, видно, ей принц, его дары богатые.
Пригожа невеста, по моде местной одета, хотя никогда и нигде не видали они принцесс в наряде из дырок. С норовом, видно, девушка, да всё поправимо, старшая жена принца быстро молодую гордячку порядку научит.
Выручил всех царь-батюшка, совестно ему за дочкино поведение. Гостей откушать приглашает, за стол усадил, вина и яства всякие предлагает. Всё гости иноморские вкусили, заметили, что дворец богато убран, еды всякой великое множество, смекнули, крепкое у царя хозяйство. Да и жених не из бедных, хотя в краю лесном живёт. На другое утро решили гости заморские сватовство продолжить.
Был у жениха ещё презент, камень большой, незнамый. Вождь племени лесного принёс его грозному чернокожему правителю в дар. Принял правитель камень, лиловым и красным кровавым пламенем он полыхает, колдуны местные даже подойти к нему боялись, плевали на камень, да в бубен стучали, злых духов отгоняли. Может, что и знали колдуны, да помалкивали, сказать боялись.
Вот и решили от греха подальше отвести тот камень в дар невесте заморской, пусть там с духами из джунглей разбираются, а нам такие премудрости ни к чему.
Даже интересно, что за фокусы при виде камня она выкинет. Вот уж диво, так диво, царевна всяких камней перевидала, в руках держала, а такую красоту видала впервые, так и переливался незнакомый камень, всякими цветами играл.
Был он вставлен в золотой обруч, что девицы на голове носят. Не нравился жених девушке, на него и не смотрит, а от камня глаз отвести не в силах, до того хорош! Вот и серединка для цветка, лучше не придумать!
Договорились, что даётся принцессе на раздумья время до появления нового молодого месяца, пусть решает, выходить ли ей замуж за принца чернокожего, или вернуть дары. Принц тоже подумать должен. Больно уж невеста строптива. Отплыли сваты на своём корабле, за горизонтом скрылись.
-Вау! Я подумаю!- не хотелось прекрасный камень принцу чернокожему отдавать, а про замужество и говорить нечего. Не пойдёт она замуж за чёрного жениха с кольцом в носу, нужно придумать что-нибудь, с матерью и придворными мудрецами посоветоваться.
Не понимает царица, откуда дочь заговорила, как простолюдинка.
- Слыхала я, когда у нас во дворце гости с берега были, так теперь современные девушки говорят, а я чем хуже? Тоже современной хочу быть.- оправдывается дочка.
Строго царица дочь отчитала за слова непонятные:
Не пойму, что «Вау» значит,
Рык собачий, визг кошачий?
Ты не с рынка, не из леса,
Ты дочь царская, - принцесса,
Нужно честь семьи беречь
И вести достойно речь
Тоскливо во дворце, туман густой и сырой который день над морем стоит, скука! Сидит принцесса в раздумье и печали, думает, как быть. Царица – матушка тоже задумалась, не каждый день дочку чернокожие принцы с кольцами в носу сватают.
Даже стихи свои отложила, пришла в покои дочери, клетку с говорящей птицей на стол в дочкиной комнате поставила, беседу с совой ведёт: - Ну, что, сова, пёстрая твоя голова, хочешь ли на волю, в лес густой, да в чисто поле?
-Ясно, хочу, что делать-то надобно, царица?- спрашивает сова.
- Да работа пустяшная для тебя, птица, Видишь, царевна душой и хандрой болеет, с утра у камина сидит, ножки греет. Расскажи ей про страны дальние, отгони её мысли печальные.
Тряхнула перьями, почистила клюв и пёрышки умная сова, поудобнее в клетке устроилась.
- Слушай древнюю сказку, царевна, принесли её птицы из далёкого леса. А птицы сказывают, что лежит тот лес дальний в краю древних пирамид и песков, зовётся джунглями.
Давным-давно было там богатое царство, правил им жестокий царь, никто даже не вспоминает его имени. На потеху его жён и детей бились на высокой дворцовой лестнице в жестокой схватке люди и голодные звери. Живых не оставалось. Перед закатом солнца прилетали ко дворцу стаи грифов, пожирали на дворцовой лестнице растерзанную людскую и звериную плоть, потом шакалы с гиенами слизывали кровь с мраморных ступеней лестницы.
Так продолжалось много лет.
Прекрасен и богат белокаменный дворец. Высоко над джунглями к солнцу поближе, от людей подальше, - покои повелителя. Ненавидел жестокий правитель весь род людской, народ платил ему тем же, но продолжал кормить и развлекать повелителя, людьми правил страх.
Всё дальше уходили джунгли, их изгонял город, жители которого хотели есть. Скоро поля пшеницы и риса перестали давать урожаи, не плодоносили сады, полноводные реки превратились в грязные ручьи. Уже не жестокий царь, а голод и жажда правили городом. Началась смута. Тревожно правителю, захотел свою судьбу узнать, приказал привести древнего старика, знаменитого мага и оракула.
Древний, всеми почитаемый, старец жил далеко в горах, высоко была его пещера, питался он лишь плодами лесными, да саранчой. Местные жители знали, что общается отшельник с небожителями, в горах над его пещерой часто туземцы видели светящиеся силуэты с очертаниями больших людей.
Не нашли слуги правителя пещеры в горах, не привели старика. Приказал правитель согнать к дворцу всех жителей дальней деревни, откуда родом был маг. Их обложили хворостом, наготове горшки с жаркими углями.
-Трусливый старик! Сейчас сгорят все твои соплеменники! – крикнул правитель.
Но оракул был среди соплеменников, они расступились, пропуская его вперёд
- Царь, отпусти этих несчастных, я дам за них богатый выкуп.
Царь и охрана рассмеялись: на иссохшем теле старика была только набедренная повязка. Протянул он к небу худую, просвечивающую на солнце руку, она издавала дивное сияние - лежал не ладони большой, сияющий кровавым светом камень. Щедрая плата за сборище напуганных нищих людей!
-Это гиацинт, на древнем языке - лигурий, он прекрасен, это глаз морского чудовища –ехидны, от него невозможно отвести взгляд - тихо говорил старик. И все смотрели, не отводили взгляда от дивного света. Розовый туман спустился на джунгли, в этом тумане всё исчезло.
Никто не помнит, сколько любовались тем дивным сиянием правитель и его слуги, но жители горной деревни исчезли, только оракул сидел в позе лотоса, он не ведал страха.
Правитель обратился к нему:- Старик, говорят, ты общаешься с богами, тебе ведомы судьбы людей, скажи, что ждёт меня и царство?
- Царство скоро погибнет от армии маленьких жителей джунглей, ты будешь жив, пока видишь свет лигурия.
- Ты лжёшь, старик, мою армию невозможно победить даже великанам. Стража, отдайте глупца крокодилам!
Ослушалась стража грозного правителя. Не оракул был вперед ними - огромная королевская кобра с раздувшимся капюшоном, готовая к броску.
Стража почтительно расступилась перед уползающей под камни дворца священной змеёй.
Никто никогда не видал армии маленьких жителей джунглей, но она бесшумно покорила город. Река из многих тысяч злых рыжих муравьёв текла и текла, конца ей не было. Всё живое в панике бежало. Царь жил высоко в башне, куда не могли добраться ни люди, ни звери. Убежать он не мог. Напрасно правитель пытался сбросить муравьёв и смотрел на свет волшебного камня, но он больше не светил и не имел силы, - его облепили муравьи.
В страшных муках погиб царь вместе с жёнами и детьми.
Лес вернулся туда, где жил многие сотни лет. Деревья выросли среди дворцов богачей и хижин бедняков, города не было, только башня дворца жестокого правителя ещё возвышалась над джунглями. Там было гнездо царя птиц - огромного орла. Когда он взлетал, то закрывал крыльями небо, на лес спускалась ночь. В гнезде рядом с яйцами птицы сиял кровавым светом камень - лигурий. Птицам драгоценные камни ни к чему, орёл даже не заметил, как однажды камень исчез. Им играли обезьяны.
- Вау! Занятная сказка , узнать бы, куда делся тот камень.
Девушка открыла дверцу клетки: - Я выполняю обещания. Лети, сова, на волю! Найди в лесной стороне деда Лесоведа, он место для твоей охоты покажет. Лови мышей, выводи на воле совят, береги и охраняй лес на косе, его моя сестра Нея вырастила.
Птица тряхнула перьями, выпали золотые и серебряные пёрышки, с ними птица летать не могла, улетела сова в лес, сказала на прощанье: - Добрая ты, упрячь женихов подарок подальше. Если у тебя будет во мне надобность, позвони в колокольчик.
Не поняла принцесса, почему нужно прятать подальше прекрасный камень. Не было ни у одной земной женщины такого чуда, согревала её эта мысль. А за стенами дворца уже три дня стоял сплошной чёрный туман. Веяло от него сыростью и холодом. В тумане появлялись и двигались очертания чудовищ.
Хандрила и скучала царица, муж по делам отправился в дальний край, некому утешить. Даже живность дворцовая примолкла, нахохлилась. Перестали петь любимые царицыны кенары, корм не клюют, водицу не пьют.
Камышовый кот Ларс, всеобщий баловень, тоже странно вёл себя. Он спрятался в кровати под одеяло, на зов хозяйки не шёл, в руки не давался, потом и вовсе сбежал. В покоях царицы под кровать забился, даже посмел на царевну шипеть и рычать. Никогда такого с ним не было.
Иля тоже покой потеряла, всё ларец женихов открывает, да на камень любуется. Пришла в покои матери: - Хочу я, матушка, про подарение женихово узнать, к лицу ли камень мне? Ещё совета спрошу, как замуж не пойти, а камень оставить?
Достала из ларца обруч с камнем, на головку надела, в тот же миг попадали кенары с жёрдочек. Взвыл кот, шерсть дыбом, опрометью из покоев царицыных выскочил, спрятался, воет где-то.
Глянула царица на дочь, за сердце схватилась, хочет закричать, да крику нет, горло перехватило, крестится: - Сними, Иля, эту штуковину, все испугались, мне тоже страшно.
Убрала дочь обруч с камнем в ларец, отнесла в свои покои, расспрашивает мать, что страшное она увидала.
Долго мать раздумывала, говорить, или нет дочери об увиденном. Могла ведь ей показаться страсть такая, но почему тогда попадали с жёрдочек кенары в клетках, чего перепугался Ларс? Решилась, наконец: - Как одела ты, дочка, на голову подарок женихов, худое пригрезилось мне.
Стоит вместо тебя чудище змееногое, тулово и лапки чешуёй крокодильей покрыты, во лбу глаз-камень кровавым светом сияет. Говорила мне про него в детстве нянька сказку. Это чудище с головой прекрасной девы – ехидна морская, но было чудище с твоей головой.
Чует моё материнское сердце, не к добру женихов подарок, да, как на грех, отец в отлучке, не с кем посоветоваться, некому о сомнениях поведать. Кто помочь сможет, растолкует непонятное, – ума не приложу.
-Мне, матушка, тоже вот уж три дня сны страшные снятся. Будто я высоко на дюне, вижу под песком камень - алатырь, рою и рою страшными лапами песок, никак до камня дорыться не могу. А песок течёт, словно вода в ручье, засыпает на косе лес вокруг и рыбацкую деревню.
Страшно мне, хочу проснуться, да не могу. Ещё и болезнь непонятная приключилась, руки болят, третью ночь они в царапинах и ранках, с чего бы это?
Стражник дворцовый с докладом вошёл: - Приплыл в лодке из деревни на косе рыбак, царицу увидеть хочет.
- Пусть входит, видно, большая нужда у человека, коли не испугался, в туман беспросветный приплыл.
Пошли царица с дочкой в залу приёмную, по своим стульям сели.
Вошёл рыбак, низко поклонился, смело смотрит светло-голубыми, выцветшими на солнце, глазами. Высок, широкоплеч, кожей смугл, как все рыбаки в деревне.
- С чем, рыбак, пожаловал, какая беда привела тебя в непроглядный туман, кто указал путь к нашему тайному острову?
- Дуб лодку мою к вашему острову направил, а волна принесла. Наказывала дубу царевна Нея жителей косы от бед охранять. А у нас беда, повелительница, видно всевышнего прогневали, выполз из тумана серого демон болезни чёрной, поразила болезнь жителей посёлка. Покрылись дети малые и старики болячками, да язвами зудящими, изнутри жар их сжигает, смерти у неба просят.
Ещё и липа, которую на берегу залива Нея посадила, сову с худыми вестями к вам прислала. Песок с дюны рекой течёт, совсем засыпал деревню, гонит людей с мест обжитых в края неведомые. Храни нас, Николай угодник, морской заступник от бед!
Нынешней ночью слышал я рык, с дюны идущий. Забрался на неё тайком, обомлел: ползает по песку чудище змееногое, ни рыба оно, ни птица, ни змея-скорпена, ни девица. У чудища того голова девы прекрасной, во лбу глаз красным светом горит, весь переливается.
Совсем, видно, напугал рыбак своим рассказом девушку, вскрикнула она. Глянул рыбак на неё - слова в горле застряли, говорить дальше боится, да царевна слово молвила приветливое, хотя самой страшно от мыслей своих: - Говори дальше, рыбак, не бойся.
Перекрестился рыбак: - Вот я и говорю, гребёт то чудище лапищами песок, течёт он рекой широкой на посёлок у моря, даже храм божий до половины засыпал, а про дома и говорить нечего, почти все под песком. Никто, кроме царя морского, да тебя, царица-матушка, нам не поможет.
Смотрит девушка на свои исцарапанные руки, сон страшный вспоминает « Уж не я ли по ночам становлюсь чудищем зееногим?» - мелькнула догадка
Пошла в свои покои, принесла ларец с жениховым подарком: - Смотри, рыбак, уж не этот ли глаз видал ты во лбу чудища змееногого?
Перекрестился рыбак: - Истинно он, видно, и чудище поблизости, коли глаз страшный у тебя. Если убить чудище нужно, так я не побоюсь, всё сделаю.
Недолго думала царевна: - Надо сову позвать, она помочь обещала.
Убрала подальше в кованый сундук ларец женихов, колокольчиком позвонила, скоренько сова прилетела, заговорила: - Знаю, госпожа, твою нужду, над косой летела. Нет леса, нет посёлка, только крест церковный из песка видно, вот что камень чёрного демона наделал.
-Поведай, Совушка всё, что о камне знаешь.
-Всё, госпожа, знаю, да сказать боюсь, оторвёт мне голову чёрный колдун, не пожалеет.
Посмел рыбак слово молвить: - Не дадим мы тебя, птица, в обиду, всё сказывай!
- Много вы мне добра сделали, а коли защиту обещаете, всё скажу. Во всех бедах камень-лигурий виноват. Бросил его на Землю с чёрной звезды черный демон.
На Земле от камня этого только войны, да болезни, ослепляет он человека, себе подчиняет, особенно девиц. Как доложат хозяину камня, что девица о камне редком мечтает, тут он с подарком и появляется. Обруч с камнем подарит, как оденет девица обруч золотой на голову – быть ей женой чёрного демона, а по ночам - зверем-ехидной, все пожелания чёрного колдуна выполнять.
И так до поры, пока не найдется человек, который тайну камня узнает, не побоится камень тот изничтожить. Но как это сделать, никому не ведомо.
Не хотелось больше девушке на камень любоваться, страшно обруч на голову одевать, мечтать о камнях самоцветных.
Себе зарок дала, никогда она больше ни к одному камню самоцветному, кроме янтаря, не прикоснётся, ни одним не залюбуется.
Натерпелась страху с жениховым подарением, столько людям на косе зла наделала! С надеждой на рыбака смотрела: - Как звать тебя, рыбак?
Потупился рыбак, вздохнул: - Пётр я, да к чему тебе, царевна, имя моё, Ещё волна лодку мою от твоего острова не отнесёт, забудешь, не вспомнишь. Торопиться мне на берег нужно. Пока темно, хочу со зверьём лесным поговорить, может, знает кто тайну погибели демона чёрного.
Показала девушка на ларец с камнем: - Возьми его, Пётр, отвези подальше, может, поглубже в песок схоронишь чтобы никто не нашёл.
Хотел Пётр ларец взять, да поднять не может – не под силу ему, так и сказал.
Легко подняла ларец царевна: - Видно, только мне камень подчиняется, мне им и распоряжаться.
Пошли, Пётр, в лодку самоходную, пусть несёт её волна к дубу на берегу моря, благослови нас, матушка, на удачу.
В туман непроглядный пристала лодка к месту нужному. Сова на дубу сидит, глазами зелёными ночь освещает, зверьё лесное уже собралось, ждёт Петра, может, подмога ему понадобится.
- Скажите, жители лесные, может, ведомо кому, чего чёрный демон боится?
Кабан- секач, что многие годы носом землю рыл, хрюкнул: - Огня все боятся, он тоже.
Много хвороста зверьё в кучу сложило.
- Теперь все подальше уходите, а ты, царевна, ближе с ларцом подходи, костёр разжигать будешь, заклинание огню скажешь.
- Не знаю я, Пётр, заклинаний и никогда не разжигала костра.- повинилась девушка.
Очертил Пётр линию вокруг кучи хвороста.
- Поговори, царевна, с огнём своими словами, от сердца идущими, как наши предки разговаривали, помощи попроси. Когда загорится хворост, ставь ларец на огонь, уходи к дубу, ничего не бойся.
Ползли тёмные чудовища от моря и из лесной чащи, пугали, шипели, да рычали. Темень кругом и мрак, да сова помогла, дорогу принцессе к костру глазами освещала. Зашла царевна за линию, что Пётр очертил, подняла глаза к небу, огонь о помощи просит:
- О, повелитель света и победитель тьмы, Огонь! Ты волен согреть друга и ужалить врага. Заклинаю тебя именем добрых сил и прошу: брось маленькую искру твоего большого пламени в этот хворост! Изгони слуг тьмы!
Упала из черноты ночи звёздочка-искорка на хворост, забегали по нему язычки пламени.
Стояла и зачарованно смотрела царевна на разгоравшееся пламя, ей было уже жарко.
- Царевна, поставь на огонь ларец, беги к дубу! – кричал Пётр, но девушка его не слышала.
Выпрыгнувший из костра уголёк ужалил её ручку, прошло оцепенение, поставила Иля на языки пламени ларец, убежала за черту, прижалась щекой к стволу дуба.
Языки большого пламени поедали хворост, они обхватили ларец, в костре кто-то визжал.
Раскрылась крышка ларца, красный шар пламени метался вокруг костра, рвался прочь, но везде была очерченная Петром линия. Шар сыпал красные и лиловые искры, потом с грохотом раскололся, столб искр и пламени взлетел в небо, скрылся в нём.
Редела тьма, туман окрасился в розовый цвет, пропадали в этом цвете чёрные демоны, уползали из рыбачьего посёлка, уносили болезни.
Тёк ручейками, возвращался на дюну песок. Люди и звери ликовали, пели в лесу птицы, над морем всходило солнце. Всё это видели царевна и рыбак, они стояли под дубом, взявшись за руки.