Аэродром под Полтавой
Война перевалила на вторую половину. Наши войска наступали, с огромным трудом отвоевывая все то, что ранее было так быстро отдано врагу. Полк штурмовой авиации перебазировался на большой аэродром под Полтавой. Командира полка вызвал командующий авиацией и приказал готовиться к регулярным приемам групп бомбардировщиков союзников, которые будут взлетать со своих баз в Англии или Италии, бомбить объекты в Германии или Польше и совершать посадку на нашем аэродроме. Всем службам предписывалось оказывать союзникам помощь в полном объеме. После необходимого технического обслуживания самолеты, под завязку заправленные горючим и бомбами, отправятся в обратный путь.
Первую группу тяжелых четырехмоторных стратегических бомбардировщиков В-17 встречали всем составом базы. Прилетело более сотни «Летающих крепостей» с экипажами по 11 человек в каждом. Назывались они так не за счет какой-то невероятной бронезащиты, которую наши пилоты тщетно искали, но не нашли, а за счет большого количества крупнокалиберных пулеметов, направленных в разные стороны от фезюляжа. Машины были украшены изображением маленьких бомбочек и фашистских свастик, свидетельствующих о количествах боевых вылетов и сбитых самолетов врага. Учитывая, что каждая машина несла около семи тонн бомбовой нагрузки, то можно было представить себе, что творилось на земле после выполнения задания сотней таких бомбардировщиков.
Несмотря на полное незнание языка с обеих сторон, контакты устанавливались быстро и надежно. Ведь все были запряжены в одну авиационную упряжку, а, следовательно, заботы и хлопоты были одинаковые. Разговаривали жестами, мимикой и десятком наспех выученных слов. Женщинам базы и окрестностей американские парни пришлись очень по душе: симпатичные, веселые, молодые и очень щедрые. Некоторая скованность, характерная для первых дней, исчезла, и американских ребят стали всюду считать своими. Новых американских друзей на Полтавском аэродроме ждали русские ребята и украинские девушки точно так же, ждали своих, и волновались за них, глядя в пустое небо, если прилет по каким-либо причинам задерживался.
Советские самолеты, после выполнения задания обычно выруливали на специальную стоянку у кромки поля и маскировались там камуфляжными сетками, так что с воздуха их было довольно трудно обнаружить. Американцы же, съезжая с взлетно-посадочной полосы, подруливали к краю летного поля и выключали двигатели. Самолеты стояли там, приткнувшись один к другому в художественном беспорядке. Учитывая их размеры, вся дальняя треть поля была заставлена этими великолепными машинами. Командование базы несколько раз обращалось к пилотам с просьбой поставить машины аккуратно, рассредоточено вдоль кромки поля, чтобы можно было их замаскировать сетками. Неровен час, прилетят немцы, беды не оберешься. Американцы обещали исправить положение, но «воз» продолжал раз за разом оставаться на прежнем месте.
И немцы прилетели. Сначала днем, вслед за прибывшими американцами, в небе появился немецкий самолет-разведчик, а ночью пожаловали основные гости. В налете участвовало около 150 самолетов. Командование бомбардировочной авиации любой страны мира знает, что попытки уничтожения вражеских самолетов, замаскированных на земле, мало эффективны, а собственные потери слишком высоки, так как оборона аэродромов достаточно надежна. Процент прямых попаданий бомбами близок к нулю, а осколками можно только слегка повредить большую машину и вывести ее из строя только на время ремонта. Спрятанные самолеты надо сначала обнаружить, а, значит, необходимо раз за разом прорываться к летному полю в поисках замаскированных целей сквозь огонь истребителей противовоздушной обороны и зенитных батарей в слепящих лучах прожекторов. Овчинка, как правило, не стоила выделки.
Немцы рискнули, пошли на это и не промахнулись. Та картина, что открылась глазам немецких пилотов на Полтавском аэродроме, не могла им даже присниться. «Летающие крепости», как огромные птицы с размахом крыльев около 30 метров стояли открыто все вместе на небольшом участке взлетного поля очень близко друг к другу. Промахнуться в бомбометании даже с большой высоты было просто невозможно.
Немцы штурмовали аэродром почти все темное время короткой летней ночи, снова и снова выстраиваясь в круг для очередной атаки. Такой яростной бомбежки ни один из тех, кто под нее попал, не переживал за все время войны. Почти каждая бомба находила цель. Подсвечивая себе осветительными люстрами на парашютах, немецкие летчики уничтожили все «Летающие крепости», в ту ночь базировавшиеся на Полтавском аэродроме. сожгли запасы горючего, взорвали склады с боеприпасами. Под бомбами погибли трое американцев и больше тридцати наших ребят, охранявших и обслуживавших самолеты. «Полтавский Перл-Харбор» - такое название обрели события той трагической ночи.
Никакие средства противовоздушной обороны не могли помешать летчикам люфваффе довести свое дело до конца. Сквозь лучи прожекторов и убийственный огонь зенитных орудий они рвались к хорошо различимым целям. Ярость немецких пилотов была понятна. Ведь они жгли на земле именно те машины, которые сеяли смерть и разрушения в их, немецких, городах, которые оставили многих из них, воюющих здесь, на Восточном фронте, вдовцами и сиротами.
Утром смотреть без слез на то, что представлял собой аэродром, еще вчера наполненный изящными творениями конструкторской мысли, было невозможно. Куски обгоревшего метала, бывшего совсем недавно плоскостями, фюзеляжами и оперением, валялись по всему полю. Но американцы не унывали. А чего унывать? Почти все мы живы! Прилетят другие самолеты, нас заберут, а через несколько дней вернемся на новых машинах. Жалко, конечно, наших парней и советских солдат, что погибли при бомбежке, но что поделать, война.
На радость пилотам уничтоженных самолетов и местным девушкам, потребовалось несколько дней, чтобы аэродром вновь стал пригодным к боевой работе, но всему приходит конец. В небе раздался мощный гул заходящей на посадку с интервалом в одну минуту новой стаи «Летающих крепостей». С чувством выполненного долга и пустыми бомбовыми отсеками машины весело бежали по полосе, подруливали к краю летного поля, выключали двигатели и останавливались там в художественном беспорядке, уткнувшись одна в другую.