Граф отплывал в Юрзуф , как восточный сатрап…до тридцати приглашенных, но в их числе не было Пушкина… Ему было горько, особенно после того, что произошло наконец – нежданно совсем, когда он уже вовсе отчаялся, – на даче Рено… Отныне она вошла в его жизнь…
Он не явился на проводы, но издали долго следил, как отплывала красавица яхта, серебрясь парусами. Ему и отсюда грезилось воздушное белое платье графини Елизаветы Ксаверьевны, гордая ее легкая шея и крестик, который он целовал, смеясь, что она его сделает добрым католиком. «Но я уж давно православная!» – возражала она; тогда он целовал мимо креста…
Он, покоренный, покорил
Вельможи гордого супругу,
Ярчайшее из всех светил,
Что украшали небо Юга.
И море теплою волной
Смывало грех его земной.
Но из Одессы удаленный,
В глуши, снегами занесенной
Он будет письма с Юга ждать
И миг блаженства вспоминать.
Они расстались навсегда,
Они не встретятся уж боле –
Небес полуденных звезда
И узник северной юдоли…
25.08.09