... Она никогда не думала, что от любви может - тошнить. Тошнить до такой степени ощутимо, что рука сама собой тянется к сумочке, судорожно ищет полиэтиленовый пакетик. Детский рефлекс: в 7-8 лет ее постоянно рвало на автобусах, и кулечек с барбарисками плюс пакетик неизменно сопровождали ее в поездках.
С возрастом это прошло. Заветный пакетик с собой она больше не возила, поэтому - торопливо отвернулась к окну...
Однако не смотреть на них у нее никак не получалось...
Тошнотворно-грязные, неприлично-липкие, но - невозможно притягательные...
Он - мужчина лет 30, высокий, худой, с четким профилем и мутными пьяными глазами.
Она - его ровесница, стройная, длинноногая брюнетка, в ядовито-синей куртке, потертых джинсах и рваных кроссовках на босую ногу...
... Они вошли в троллейбус, нежно обнявшись.
Протиснулись в свободный уголочек.
Она прижалась к его груди.
Он обнял ее - грязные руки на яркой куртке. Что-то горячо и долго шептал ей на ушко. Она шаловливо улыбалась пьяными глазами и смеялась. Грязная, в давно нестиранной одежде, в этот миг она была обольстительнее и желаннее всех на свете.
По крайней мере, для своего спутника.
Мужчина целовал женщину - его крупные, мясистые губы жадно скользили по ее бледному, с грязными разводами лицу...
Руки крепко сжимали сухое, поджарое, такое податливое тело...
Пассажиры неприязненно косились на них, в нехорошей усмешке кривили губы, поспешно отодвигались подальше.
Вскоре на задней площадке не осталось никого.
Лишь они - не замечавшие ничего, кроме своей любви и откровенного желания.
И она - девушка со светлыми волосами, с алой сережкой в одном ухе, как зачарованная, смотревшая на их любовь.
Любовь низкую, нечистую, приземленную, не стремившуюся взлететь в поднебесье, не искавшую сути своего бытия, любовь животную, любовь ненасытную и ни чем не прикрытую...
Любовь...
Она чуть не проехала мимо своей остановки. Последнее, что увидела в закрывающуюся дверь троллейбуса, были женские руки с длинными грязными ногтями, рисующие на жесткой щеке мужчины замысловатые узоры. Узоры любви.. Он прижимался к ней всем телом, подпитываясь ее теплом и энергией.... Они дышали любовью, желанием, страстью - нагое их чувство больно обжигало своим неприличием, безграничным очарованием...
Даже на остановке чувство тошноты не проходило. Она, тяжело дыша, горячим лбом прислонилась к холодному столбу.
Ей было плохо. Ей было страшно. Но домой не хотелось, почему-то нестерпимо тянуло к убегающему в ночную пустоту троллейбусу, к той странной паре, к их грязным поцелуям и нечистым объятиям...
Через час она была дома. Отперев дверь своим ключом, на цыпочках прошла в зал.
Перед дрожащим монитором сидел Он - ее мужчина, мужчина, с которым она третий год жила под одной крышей...
Молодой человек с чистыми глазами, светлыми волосами и удивительно гладкой кожей. Ей казалось, что она знает его как облупленного: любит вишневую жвачку, терпеть не может, когда она по полчаса зависает в душе, напевая детские песенки, обожает Крематорий...
Ей казалось, что у них любовь...
- Привет, - не посмотрев на нее, бросил он в пустоту.
Она промолчала...
"Мог бы подойти, обнять, нежно поцеловать..."
Тоска накатила как-то слишком неожиданно. Она стояла у окна и, кусая губы, смотрела на его гладкий затылок.
"Когда в последний раз ты признавался мне в любви?..
Когда в последний раз я читала в твоих глазах желание?..
Когда в последний раз мы говорили по душам, открывая по страничке сердца друг друга?..
Когда в последний раз ты спрашивал меня, о чем я мечтаю, чего боюсь, о чем думаю?.."
От этих мыслей становилось нестерпимо грустно, холодно и пусто.
Она заплакала.
Он сидел перед компьютером и не слышал эту нехорошую тишину. Не замечал ее слез... Впрочем, как всегда.
Она сидела за его спиной на корточках и тихо плакала.
Плакала и понимала: у них - любовь.
Ему удобно ее любить, она же привыкла - привыкла любить его. До сегодняшнего дня она искренне считала, что они - счастливая, красивая пара...
У них была любовь - без любви...
Любовь - привычка, любовь - как колесо, которое столкнули с высокой горки и которое по инерции катится вперед.
Никому не нужное, отслужившее свое колесо.
Она сидела на полу и плакала...
Ее тошнило, ее рвало, она задыхалась в этой любви, без единого проблеска тепла и нежности.
В любви - без любви...