КСТАТИ, О МАМОНТАХ
Было это, когда я жил и работал в одном из райцентров на Иртыше, в Железинке. Как-то пошел на рыбалку на древнее русло реки – Старицу. Но в тот день клевало неважно. На влажном илисто-песчаном берегу присесть было негде. Я заметил неподалеку какую-то корягу. Подтащил ее, почему-то страх как тяжелую, поближе к снастям, и уселся. Но что-то в коряге выдавало, что это было не дерево. Поскреб складником поверхность «коряги» - оказалось, что это огромная кость, судя по строению – голень мамонта. Откуда она здесь взялась – понять было несложно. Высокий песчаный берег Старицы постоянно обрушивался огромными кусками – так «работали» весеннее половодье и бьющие из основания крутой стены берега неисчислимые родники и ключи. А вместе с вывалами на берег ссыпались и кости древних животных, до этого безмятежно покоящиеся десятки тысяч лет под толщей песка.
Поскольку к старине я никогда равнодушным не был, рыбалку тут же оставил и, взвалив эту гигантскую кость на плечо, поволок ее домой. Весу в костяре было, наверное, пуда полтора (хорошо еще, что она была без мозгов). Определил ее для хранения в ванную комнату – все равно в те годы водопровод в нашем доме не работал, и здесь мы держали картошку и пр. Потом к этой голени добавились несколько огромных зубов мамонта, ребер, обломков бивней и еще каких-то других костей.
Скоро моя ванная превратилась в мамонтовое кладбище. Домочадцы пугались этих костей и жутко на меня ругались. Да и мамонтовые мощи начали обсыхать, трескаться и обсыпаться. Скрепя сердце, я нашел телефон Павлодарского областного краеведческого музея и сообщил, что готов продать не менее центнера ценных экспонатов, пусть приезжают. Когда там узнали, что я имею в виду мамонта, то предложили мне самому привезти эти кости – это за 200 километров. И бесплатно.
Уже началась зима, домочадцы мои начали потихоньку утаскивать на помойку наиболее подъемные кости. И тогда я договорился с директором Железинской средней школы о меценатском акте – передаче костей мамонта в школьный музей. В школе машины не было, и остаток костей – где-то килограммов 70, я утащил туда на санках сам. При передаче ценных экспонатов представителей прессы не было, не считая меня самого. Я же тогда был очень скромным молодым журналистом и предпочел замолчать этот общественно значимый факт. Но лишь до сегодняшнего дня.
«ЭЙ, НА СУДНЕ!»
Однажды приехал я в свою деревушку из райцентра на выходные и в воскресенье отправился на рыбалку. Клевало на Иртыше в тот день просто замечательно, и в садке становилось все теснее от ельцов, окуней, сорог, подъязков. Время летело незаметно. А мне к двум часам дня надо было успеть на автобус – завтра с утра на работу. И как назло, часы я забыл дома, а на берегу в этом месте, недалеко от подъема в деревню, я был один.
И тут послышался рокот – мимо проплывал пассажирский теплоход на воздушной подушке «Заря». У моей деревеньки пристани не было. Да «Заре» она и не нужна была: обычно, завидев людей, стоящих у таблички с названием деревни, капитан наезжал носом судна прямо на берег.
Я в тот день рыбачил как раз неподалеку от этой самой таблички. На «Заре» меня увидели и сбавили ход, раздумывая, пассажир я или просто так. «Вот кто мне скажет время!» - обрадовался я и призывно замахал рукой. «Пассажир», - поняли на «Заре». И судно направилось к берегу. На носу стоял матрос, готовясь скинуть мне трап. В рулевой рубке с папиросой в зубах торчал капитан, с кормы выглядывал шкипер.
- Не надо приставать! Не надо! Я не поеду с вами! – закричал я, силясь переорать рокот двигателя. – Скажите только, сколько времени?
Шкипер приложил ладонь к уху:
- Чего?
- Этот чудак время спрашивает, - обиженно прокричал матрос.
- Полвторого, - рыкнул высунувшийся из рубки капитан.
- Спасибо, - вежливо сказал я. – Езжайте дальше.
…Бросив судно на произвол судьбы, они все втроем гнались за мной почти до самой деревни. Но потом опомнились и повернули обратно. Во-первых, родная деревня меня в обиду бы не дала. Во-вторых, непришвартованную «Зарю» могло унести течением без экипажа.
- Лучше больше нам не попадайся! – пригрозили мне на прощание речные волки.
Нашли дурака. С тех пор, если мне надо было сплавать, скажем, в Иртышск, я в Железинке садился только на «Ракету»…
СОРВАННАЯ РЫБАЛКА
Дело было летом, в Железинке.. Я собрался с вечера на рыбалку: накопал червей, приготовил удочку и закидушку. А душной ночью на улице… пошел снег. За окнами, в свете уличных фонарей, беспорядочно метались мириады крупных снежных хлопьев. На самом же деле это был не снегопад. Каждый год в июне в одно и то же время из глубин Иртыша вылетает бесчисленное множество белесых бабочек-однодневок, в которых переродились живущие на дне реки в глинистых норках страховидные личинки мотыля (или, как его называют иртышане, «бормыша»).
Эти бабочки живут считанные часы – их задача отложить яйца на берегу, а то и водной глади, и навсегда сложить свои хрупкие крылышки. Но если где-то рядом есть населенный пункт, бестолковые бабочки миллионами устремляются на свет горящих фонарей, бьются о стекла квартир с не выключенным еще освещением и откладывают свои яйца уже где попало.
Увидев эту круговерть за окном, я понял, что рыбалка пропала: к утру весь береговая поверхность реки будет завалена трупиками однодневок, которыми будет обжираться рыба. На червя уже не посмотрят ни степенный чебак, ни суетливый елец, ни даже ненасытный ерш. Но еще была надежда, что вот на бабочку-то они и могут клюнуть. И я придумал, как заготовить однодневок, не выходя из дома. Я просто оставил включенным в зале свет, открыл настежь балкон и спокойно улегся спать, предполагая встать утром пораньше и собрать налетевших за ночь мотылей. Уж на консервную-то банку их наберется, а больше мне и не надо.
Будильник сработал вовремя. За окном спальни было уже светло. Позевывая, я открыл дверь в зал и буквально очумел. Комната была завалена сугробами! И эти сугробы еще копошились. Бабочки были везде. Под их толстым слоем не было видно ни пола, ни стола, ни дивана! Вообще ничего, кроме стен и потолка. Да и они были частично облеплены вездесущими крылатыми насекомыми.
В общем, на рыбалку в тот день я не пошел. И на работу тоже – по крайней мере, до обеда. Битых несколько часов, проклиная все на свете, я сначала при помощи совковой лопаты, а потом уже просто веника и совка выгребал на балкон, а оттуда сваливал на улицу килограммы и килограммы бабочек. А потом еще и отчищал квартиру от липкой яичной массы – ведь эти крылатые монстры успели отложить свое потомство!