Повисла долгая пауза. Начиная с того момента, когда Николай прочел последнее слово статьи, всеми овладело чувство безысходности. Самое жуткое ощущение. Лучше всех его мог бы охарактеризовать Петр. Раз за разом перед ним прокручивался этот момент. Вот он отталкивается ногами от подоконника и устремляется вниз, в последний путь. Но когда до асфальта остается метров пять, он вдруг понимает, что все это не нужно, что оно того не стоит и что не надо было прыгать, надо было смириться и жить дальше. В этот момент приходит страх. Он понял свою ошибку, но ведь асфальт уже несется ему навстречу, и нельзя ничего исправить, нельзя воспарить над землей…Самая страшная смерть — это напрасная смерть. И Петр умирал с мыслью, что грош цена его жизни, если он посмел в одночасье перечеркнуть все, через что прошел.
Но потом…Через пару минут, а, может быть, через пару часов или даже через пару лет он очнулся на асфальте, ровно на том же самом месте, без единой царапины, без единой сломанной кости, и он решил, что это знак свыше, что Бог дал ему второй шанс. А теперь Он и его отнимает.
Тем более странно, что Петр осмелился заговорить первым:
— Почему «Анклавы»?
— Анклав — это, по определению, страна или часть страны, находящаяся внутри другой страны, — пробормотал Николай. — Здесь все несколько сложнее…
После появления второй части фотографии все стало понятно. Если в верхней части были видны верхушки небоскребов, которые, в общем-то, ни о чем не говорили, то в нижней было изображено то, на чем они стояли. Собственно, стояли они на островке асфальта. Сам же островок был словно вырван из земли. Именно вырван, а не вырезан: края были слишком неровные. А снизу торчали какие-то стержни, больше всего напоминающие огромную арматуру. Судя по всему, именно эти стержни видели Егор и Константин.
«До сих пор не прекращаются споры, оправдано ли столь массовое строительство Анклавов. Ученые склоняются к мнению, что это большой прорыв в науке, хотя сама возможность их существования до сих пор не может быть объяснена. Обычные же граждане придерживаются иной точки зрения, заявляя, что не желают жить над висящими городами, которые в любой момент могут свалиться им на головы. Многие жители выступили с акциями протеста, общественные организации поддерживают их. В связи с этим правительство велело приостановить строительство новых Анклавов до момента, когда ситуация наладится. В любом случае вопрос, больше от Анклавов вреда или пользы, остается открытым. Сегодня мы имеем возможность побеседовать на эту тему с помощником Президента по вопросам технологий Третьего Рода Александром Дубинским.
Р.: Не секрет, что тема Анклавов сейчас самая обсуждаемая…Что лично Вы думаете по этому поводу?
А.Д.: Не стану отрицать, это внезапное открытие добавило нам головной боли. Поймите меня правильно, я не настроен категорически против этих так называемых Анклавов, но, на мой взгляд, они появились несвоевременно.
Р.: То есть, в целом, Вы — «за»?
А.Д.: В целом, да, но Вы должны понимать, что нынешняя экономическая и политическая ситуации не слишком располагают к подобным открытиям. Я считаю, что люди еще не слишком готовы перейти на новую ступень прогресса. Подтверждение моим словам и искать-то не нужно, можете выглянуть за окно и увидите толпы митингующих.
Р.: Как раз хотел спросить Вас об этом. Вы не допускаете, что все эти протесты были вызваны учащающимися слухами об исчезновении людей на Анклавах?
А.Д.(смеется): Знаете, вообще говоря, пресса — только не обижайтесь, очень любит раздуть целый скандал из одной маленькой сплетни, из тех что любят обсуждать бабульки, сидя на скамейке. Образно говоря. А, в целом, я думаю, что все эти опасения ничем не обоснованы…»
Теперь все стало более или менее ясно. Эта небольшая статья пролила свет на ситуация. По крайней мере, теперь стало хотя бы примерно понятно, где они находятся, но это ничуть не успокаивало, ведь выбраться отсюда не представлялось возможным. С подводной лодки бежать некуда, а это место было, в определенном смысле хуже подводной лодки. Нет, один выход все же был: можно было подойти к краю и кинуться вниз в надежда, что там, далеко внизу, где стоит толпа протестующих с плакатами «Нет Анклавам!» и «Долой летающие города!» какая-то добрая душа заботливо поставила огромный батут или соорудила башню из пятидесяти положенных друг на друга спортивных матов или хотя бы обычных матрацев.
Все это очень точно сформулировала Наташа, тем самым всех удивив, поскольку никто, даже Петр, не думали, что она способна на сколько-нибудь сложные умозаключения.
— Кстати, обратите внимания на дату, — посоветовал Николай.
Петр, Наташа и Ирина вновь склонились над газетой. Дата стояла все там же — в левом верхнем углу, прямо под названием. Да и сама она не изменилась: 31 сентября 2011
— Думаю, мы вообще не сможем вернуться назад.
— Ну да, 2011 год, но… — начала Наташа.
— Господи, да причем здесь 2011 год! Ира, ну ты хоть им объясни! — не выдержал Николай.
Но Ирина только недоуменно посмотрела на него. Он тоже смотрел на нее, пытаясь понять, шутит ли она или в самом деле не понимает. Потом Николай кивнул, оглядел всех троих недовольным взглядом учителя, в десятый раз пытающегося объяснить первоклассникам, как решать уравнение вида 2х = 4.
— Неужели я один заметил?
— Заметил что? — неторопливо спросила Наташа.
Он сжал руку в кулак и принялся перечислять:
— Январь, февраль, март…
Когда он дошел до сентября, палец его уперся в углубление между костяшками.
— Поняли теперь?
Ирину наконец осенило.
— В сентябре тридцать дней!
Николай разжал руку и принялся, широко разводя руки, хлопать в ладоши.
— Ну наконец-то!
— А где Егор? — спохватилась вдруг Ирина.
Все стали испуганно оглядываться, но тут раздался голос Егора:
— Да здесь я, здесь. Если уж соизволили обратить на меня внимание, то идите сюда.
Он сидел на корточках с кусочком мела в руках, и газета его, по видимому, ничуть не интересовала. Прямо перед ним на асфальте было написано:
3 _ 2 _ _ 0 9 1 0 _ _ 2
— Это еще что? — спросил Николай.
Егор молча протянул ему перфокарту. Николай присмотрелся и понял, что написанные цифры соответствуют цифрам, которые пробиты на перфокарте, а черточки — это столбцы, в которых все цифры целы.
— Посмотри, что напечатано сверху.
Николай посмотрел и увидел, что сверху изображено что-то вроде ребуса: твердый знак с удлиненным хвостиком, делающим его отличным от мягкого знака, а под этим хвостиком написано число 784.
— Как по-твоему что бы это могло значить? — ехидно поинтересовался Егор.
«Это что, намек? — подумал Николай. — Мол, а это сможешь разгадать?»
— Похоже на ребус, — задумчиво произнес он. — Но из слов «семь», «восемь» и «четыре» ничего не сложищь при всем желании, я уже не говорю о твердом знаке…
— Эх ты, — упрекнул его Егор. — А еще программист, математик.
— Ладно уж, — Николай почувствовал любопытство.
— Ну неужели это тебе ничего не напоминает, а? Отвлекись от ребусов! Думай о числе.
Николай думал, как мог. Что-то вертелось в голове, но он никак не мог поймать эту мысль. Семь, восемь, четыре. Семь, восемь, четыре. Семьсот восемьдесят четыре. Стоп! 784!
Тем временем Егор, видимо устав ждать, пока Николай догадается, начал рисовать. Он нарисовал почти такой же рисунок, что и на карте, но только букву изобразил в зеркально наоборот.
— Ну скажи мне, что ты понял! Я же вижу…
— Квадратный корень! — выпалил Николай.
— Ура! — воскликнул Егор и закончил рисунок.
— А твердый знак, выходит, был ни при чем?
Егор с упреком посмотрел на Николая. Тем же взглядом, каким сам Николай еще пару минут назад смотрел на Ирину, Наташу и Петра.
И тут Николай окончательно прозрел. Он начал лихорадочно загибать пальцы.
— Считай с конца, — посоветовал Егор, когда счет дошел до шести. — Это гораздо быстрее.
Николай на секунду замер, потом засмеялся, хлопнул себя по лбу и начал считать заново. Через пару секунд он хитро посмотрел на Егора.
— Твердый знак – двадцать восьмая буква алфавита, верно?
— Именно, — Егор встал, потянулся как после долгой физической работы и отряхнул руки от мела. Никто так и не понял, где он его взял…