* * *
За хвост самолета цепляется птиц вереница,
И третьей ногой для старух служат лыжные палки.
Твой голос услышу, и плоть моя воспламенится,
Но скоро погаснет, дымя, словно мусор на свалке.
Горит на ветру эскадрон гренадеров в кирасах,
Вдруг рота гусар, разгоревшись, взорвалась, как порох,
А чернь в это время пьет пиво на дачных террасах
И тратит себя до копейки в пустых разговорах.
Костлявая осень бросает в людей воробьями,
Проходит поэт сквозь каре тополей прогуляться,
С похмелья страдает пропойца, проснувшийся в яме,
А женщина видит в погонщике слов тунеядца.
В компании с музой, спиной повернувшийся к быту,
Я вновь позабыл расписание бури магнитной,
У ночи октябрьской тело тугое, как битум,
Его успокаивать нужно постом и молитвой.
С презреньем к набитым цитатами энтузиастам
Ждут в воздухе мысли слова словно аэропланы.
Цыганкой гуляя по улице в платье цветастом,
Осенняя буря коверкает смелые планы.
Нарежет ломтями поэт циферблат каравая
И так загуляет, что вскрикнет солдатская койка,
И как хорошо, что у женщины память плохая,
Ей даже в любви повторяться не страшно нисколько.