Выехали из дома рано, хотя ехать было недалеко. Но Дмитрий сказал, что в пути наверняка будем останавливаться, и что чем раньше выедем, тем раньше вернемся. С ним никто не спорил. Ему виднее.
Дмитрий вел машину, Василий Осипович сидел рядом. Сзади расположились Шура и Анечка. Вообще-то Аня ехать не слишком хотела, поскольку не любит рано просыпаться. Да и вообще, Василий Осипович по своему многолетнему опыту давно уже знал, что молодым Есенин и другие поэты совершенно не интересны. Да что поэты. Книги молодежь совсем читать перестала. Правда, бывают и исключения, - Рассуждал сам с собой Василий Осипович. - Вот та же Анюточка, читает много и это, конечно, хорошо. Но читает то в основном всякую ерунду, американцев каких то, детективы. И это все конечно же плохо.
Вообще, надо признать, что Анечка – внучка хорошая, учится хорошо, добрая. Но нет в ней должного уважения к деду с бабой. Нет, чтобы посидеть рядом, послушать рассказы о жизни старших, или просто поговорить с дедом о чем то важном. Все время убегает книжки свои американские почитать или на велосипеде по деревне погонять. А если уж вступит в разговор, то обязательно норовит подковырнуть деда. Все время старается выставить его в смешном положении.
Вот недавно пошли с ней в поселковый магазин. Всю дорогу читал Василий Осипович Анюте стихи. Есенина, в основном, а еще немного Мариенгофа. И видно было, что ей это все не сильно интересно, но слушала. Из уважения. Ладно. А потом и говорит:
-Дед, а хочешь я тебе «Мертвые Души» Гоголя почитаю?
-Как? Наизусть? – Поразился Василий Осиповичь.
Аня начала дословно рассказывать Гоголя. Василий Осипович слушал с удовольствием. Слушал и поражался. Всю дорогу в магазин и весь обратный путь. Когда вернулись домой, он с восторгом рассказал жене Шуре об одаренной внучке. Потом еще долго рассказывал об этом случае всем соседям в деревне. Только через две недели Василий Осипович узнал, что такое МП-3-плеер и аудиокниги. Дочь Юля ему рассказала.
И вот сегодня, когда поехали в Константиново, Аня долго колебалась, ехать ей или нет. Но зять Дмитрий ей сказал, что хотя бы раз в жизни каждый русский должен побывать в Константиново. Правильно сказал. Как отрезал. Все внучкины метания и сомнения враз решил. Так и надо. Пусть дуется на отца и деда. А в Константиново все же съездит. Потом спасибо скажет.
Для самого Василия Осиповича Константиново было мечтой его жизни. Всей жизни. С юности. С того самого момента, когда он в школе стал ходить в поэтический кружок. Точнее, кружок был не в самой школе и не от комитета комсомола. Просто организовали его сами школьники, старшеклассники Васиной школы. Вася тогда был младше всех года на три. Но все же пустили его ребята в свой кружок.
Собирались тайно. На квартире у Вити. У него, у единственного в классе была отдельная квартира. Это была по тем временам большая редкость не только для Магнитогорска, но и для всей страны. Почти все население города ютилось в бараках и землянках на левом берегу.
Родители Вити обычно возвращались поздно, но даже если ребята все еще оставались в квартире, Витины родители никогда им не препятствовали. Да и что плохого в том, что ребята собираются вместе и читают стихи?
Так думали Витины родители.
Но совсем по другому посмотрели на этот кружок серьезные люди из МГБ. И дело тут даже не в Есенине, стихи которого ребята доставали где-то из под полы и читали у Вити на квартире. Сами эти сборища носили подозрительный характер и были лакомым куском для абакумовского ведомства. Кружок «взяли». "Заговор" быстро раскрыли. Счастье, что следователь попался «добрый» и не стал вешать ребятам 58-10. Может быть принял во внимание несовершеннолетие ребят, может быть высокопоставленные друзья Витиного отца как-то тут повлияли, но инкриминировали ребятам «детскую» статью 58-17 «Изготовление, хранение с целью распространения и распространение агитационной литературы контр - революционного характера». И сроки дали детские – кто постарше – десятку, кто помоложе «всего» три-пять лет.
Васи в тот день на занятиях кружка не было. Он уже недели две как болел двусторонним воспалением легких. Старшие ребята Васю не сдали. Надо сказать, что учитывая всю очевидность дела, абакумовские хлопцы даже не стали применять к ребятам серьезных мер воздействия. Рукописные копии стихов Есенина и песен Лещенко были в наличии. Чего там особенно стараться.
Отчитались раскрытием молодежной подпольной ячейки в Магнитогорске.
Через несколько лет ребята освободились. Василий с ними несколько раз встречался. Это были уже совершенно другие люди. С земными интересами. Было им не до Есенина. Каждому надо было как то обустраивать свою покореженную судьбу.
Но вот для Васи с тех пор память об этом кружке, о Есенине и не сдавших его ребятах была священна. Кому то из ребят он помог устроится на работу на рудник. Кому то первое время помогал деньгами и одеждой. Постепенно жизнь разбросала всех по городам и весям. Василий уехал на Орско-Халиловский металлургический комбинат. Там женился, получил сначала комнату , потом квартиру в Новотроицке. Работал, воспитывал детей. А любовь к поэзии и Есенину только нарастала.
Дети к стихам были равнодушны, но вот на праздники, когда за столом собиралось много родни, Василий Осипович читал Есенина. Публика слушала. Но как то все невнимательно, переговариваясь и жуя.
В новые времена возможностей для читателей стало больше. Любую книгу можно было купить или заказать. Правда, дороговато все это стоило. Но это же – книги. Василий Осипович всю книжную стенку заставил стихами имажинистов. Не только Есенина, но и Мариенгофа, Шершеневича, Рюрика Ивнева, Грузинова и Кусикова.
Мечта же посетить Константиново по-прежнему оставалась для Василия Осиповича мечтой всей его жизни. Пока работал, все не удавалось выбраться в Москву. Работа, дети, деньги, болезни. Если и бывал проездом в Москве, то недолго. По полдня. Бегом с вокзала на вокзал. Родни в Москве у Василия Осиповича не было.
Когда дочь вышла замуж за москвича Дмитрия, ситуация изменилась. Василий Осипович с женой Шурой стали хоть и редко, но бывать в столице. Дмитрий возил их по Москве, рассказывая много интересного о городе. Кремль, Воробьевы горы, Третьяковка, Пушкинский музей – все стало доступно. А потом зять свозил Василия Осиповича на Ваганьково.
У коренного москвича Дмитрия на этом кладбище много родни похоронено. Бабушка, дяди и тети. Но для Василия Осиповича важнее конечно было посмотреть на Володю Высоцкого и Сергея Есенина. А то раньше видел эти монументы только на фотографиях. Вырезал их Василий Осипович из журналов и газет. Подборка вырезок была огромная. Но тут то ведь все вживую.
Памятник Высоцкому оказался меньше, чем Василий Осипович его себе представлял. Вообще реально все было совсем не так, как в его воображении. Работа скульптора Рукавишникова не произвела на Василия Осиповича ожидаемого впечатления. Зато народу, несмотря на будничный день у могилы было больше, чем Василий Осипович предполагал. А цветов было и вовсе безмерное количество.
Зато у могилы Есенина все было точно так, как он себе миллионы раз в голове рисовал. Тенисто и тихо. Людей не много.
Василий Осипович скромно постоял в стороне. Обошел памятник. Красивый. Только немного потемнел. Почистить бы надо. Еще постоял. Чуть не заплакал, когда к могиле подтянулся целый класс ребятишек возраста лет двенадцати. Учительница кое-как собрала детишек в круг и простыми словами рассказывала им о жизни поэта. Василий Осипович не удержался, подошел поближе. Послушал. Потом отвернулся. Сделал шагов пять к памятнику. Резко развернулся и стал читать стихи поэта.
Сначала "Ты жива еще моя старушка?"
Дмитрий отошел в сторону. Детишки с учительницей наоборот приблизились. Затем прочел "Я обманывать себя не стану".
Читал Василий Осипович вдохновенно. Место обязывало. Детишки ему поаплодировали, учительница поблагодарила, а местные бомжи недобро стали коситься -«Приехал тут хлеб у нас отбирать».
Ваганьковское кладбище было большой мечтой, а Константиново – СВЯЩЕННОЙ МЕЧТОЙ!
На следующий год дочь с мужем пригласили Василия Осиповича с Александрой Павловной погостить лето у них на даче. Точнее, это был хорошенький каменный домик в маленькой деревне под Луховицами. В доме был газ, ванная и вода. Деревня – чудная. Отдыхалось там Василию Осиповичу с женой хорошо.
Однажды Дмитрий обмолвился, что от деревни до Константиново километров пятьдесят. И пообещал их обоих туда свозить. Тестя и тещу. С тех пор Василий Осипович потерял покой. Отдых в деревне как то сразу потерял половину своей привлекательности. Но у Дмитрия было много работы и он все переносил и переносил дату поездки. Видя, как расстраивается тесть, однажды Дмитрий отложил все дела и назначил точную дату. Василий Осипович возликовал.
Итак, выехали рано. Вывернули на федеральное шоссе и поехали в сторону Рязани. Где-то минут через сорок-пятьдесят увидели указатель поворота на Константиново. Василий Осипович попросил Дмитрия остановить машину и сфотографировать их с Шурой возле большого щита-указателя.
Свернули с шоссе и поехали дальше. Дорога пошла восхитительная. Некрутые горки и спуски, светлые перелески и желтые хлебные поля, зеленые необъятные луга и, конечно, синее небо. Куполом. Погода была солнечная. Небо чистое в цветовой растяжке от беловато-голубого до размыто синего.
Душа Василия Осиповича пела.
Он пытался всю дорогу читать стихи, но вредная внучка Аня постоянно его отвлекала, нарочно задавая какие-то несущественные вопросы. Но Василий Осипович на нее даже не сердился. Он был всего в двух шагах от своей заветной мечты.
Проехали еще один указатель. Остановились, и Дмитрий опять всех долго фотографировал на фоне полей и указателя.
Вот и въезд в Константиново. Запарковали машину, и подошли к небольшой толпе возле здания управления заповедником.
Касса еще не работала. Висели объявления о расценках на гостиницы и фотосъемку. Василий Осипович все внимательно изучал и время от времени просил зятя что-нибудь сфотографировать. Тот с удовольствием выполнял просьбы. Удивительная панорама солнечного гигантского села сразу оглушила Василия Осиповича.
Купили билеты и пошли по селу. Село огромное и красивое. Вдохновился даже зять и тоже почитал отрывки из Анны Снегиной.
Вредная Анька все время пыталась отвлечь отца, дергая его за руку. Дмитрий вкатил ей выговор. Анька надулась.
Зашли сначала в музей. Небольшой, но очень интересный. Присоседились к школьной экскурсии. Женщина-экскурсовод работала с энтузиазмом. Рассказывала много интересных и неизвестных Василию Осиповичу фактов из юности Есенина. Анька слонялась по музею с отрешенным лицом. Как зомби какая то, прости Господи. Правильно ей Дмитрий вкатил. Надо бы добавить.
Вышли, пошли в большую деревянную школу, стоящую посреди села. Василий Осипович становился все задумчивее. Барский дом. Интересный. Но очень маленький.
Но вот и сам домик семьи Есениных. Восстановленный по бревнышку. Внутри крохотный и тесный. Малюсенькие светелки и большие сени. Дмитрий по просьбе тестя и, несмотря на запрещение администрации, делает несколько снимков.
Анька все время гундит. И дом маленький ей. И сад никудышный. И куры с петухами ее достали. Но вот когда ее попросили пофотографировать деда с бабкой, она из вредности нафотографировала кур и петуха.
Походили по саду. Вот овин. Вот беседка. Вот березка перед воротами. Вот скобяная лавка. Василий Осипович совершенно выключился из реала и ходил совершенно отрешенный. Дмитрий попытался его немного расшевелить.
- Василий Осипович, вам тут нравится?
-Что? А, конечно нравится, - возвратился в наше измерение тесть.
-А давайте купим тут домик. И будете здесь жить. – То ли в шутку, то ли в серьез предлагает Дмитрий.
-А? Прямо здесь?
-А чего ж тут такого. Вон видите, изба продается. Купим и перевезем вас с Александрой Павловной сюда.
Василий Осипович не отвечает. Опять погрузился в глубокие думы. Шутка ли, сегодня воплотил главную мечту своей жизни.
Первое время, как ушел на пенсию, все порывался хоть пешком, но дойти сюда. Цитировал на «радость» жене и детям: «Брошу все, отпущу себе бороду, и бродягой пойду по Руси». Ответ жены был всегда адекватен: «Ты что, сдурел? А что будет со мной? А дети?». Вот только это его тогда и остановило. Жил бы один, давно бы сюда пришел. Да хоть приполз бы. На животе.
Все когда-либо заканчивается. Сели в машину и отправились в обратный путь.
Василий Осипович молчал всю дорогу. Ни слова не проронил. Приехали. Поужинали. Василий Осипович молчал. Молчал еще три дня. Как онемел. Почти не выходил из спальни и молчал.
-Что с дедом?- Тревожилась Александра Павловна.
-Не волнуйтесь, - Пытался объяснить ей Дмитрий. - У человека мечта жизни реализовалась. Он должен все это осмыслить. Дайте ему время.
Через три дня Василий Осипович вышел на кухню, где завтракал ничего не подозревающий народ, и без предупреждения и какого-либо вступления стал читать стихи. Свои. Но про Есенина, Константиново и большую мечту. По мнению зятя, получилось неплохо. Пусть не профессионально, но с большим чувством. Дочь и внучка тактично промолчали. Жена Шура тоже ничего не сказала, но обрадовалась «возвращению» мужа.
Вернувшись к осени в Новотроицк, Василий Осипович развил бурную деятельность. На совете ветеранов завода устроил что-то вроде Есенинского вечера. Показывал фотографии Константинова, читал стихи и рассказывал про Ваганьково и Есенинскую вотчину. Имел успех. Напечатался в двух городских газетах. В одной ему выделили целый разворот. В другой – только половину. Статьи написал разные, фотографии отдал в редакцию тоже разные. И новых стихов добавил. Газеты эти потом скупил по два десятка каждой. Дарил всей родне. В Магнитку экземпляр сестре отправил. Ну и конечно дочери в Москву. Пусть почитают и порадуются.
Дети из Москвы потом звонили, статью хвалили. Только Анька опять чего то ехидничала. Молодежь есть молодежь. Поймет сама когда-нибудь, что такое БОЛЬШАЯ МЕЧТА.