Пуська
Светка принесла ее в дом за пазухой своей шубки, завернутую в тетрадный лист. Где она нашла и подобрала ее, сейчас уже и не вспомнить, но все это происходило в Заполярье, зимой, поэтому их встречу надо считать счастливым поворотом в судьбе котенка. Ее имя «Пуська» даже не обсуждалось, если не ошибаюсь, все кошки, жившие в доме родителей жены, носили это имя; вероятно, поэтому решили не оригинальничать и на этот раз.
Внешне Пуська выглядела очень заурядно: черно-белого окраса, с длинным тонким, как у крысы, хвостом,- таких кошек в каждой подворотне десятки. Полярной зимой большинство из них погибает, не найдя себе хозяев, но эта малышка, видимо, чем-то приглянулась Всевышнему.
К моменту их появления в доме я лежал на диване и читал. Светка извлекла из-за пазухи и положила котенка мне на грудь. Тот чуть-чуть прополз наверх к шее и устроился спать под правой щекой, мурлыкая и слегка впиваясь в кожу остренькими коготочками. С этого момента и вплоть до нашего расставания через несколько лет мое правое плечо станет законным местом Пуськиного отдыха.
Никакие ревнивые попытки Светки перетащить ее к себе не приносили успеха, кошка шипела и упиралась всеми четырьмя лапами. Лишь вернувшись ко мне под щеку, успокаивалась и затихала. Даже когда я был на дежурстве в госпитале, не позволяла Светке затащить ее к себе в кровать. Видя приготовления ко сну, заблаговременно пряталась туда, откуда извлечь ее не представлялось возможным, и не за какие коврижки сама оттуда не вылезала.
С приоритетами она определилась четко. Мне она позволяла с собой делать все, что угодно, Светка, души в ней не чаявшая, где-то даже немного побаивалась Пуську. Видя кошку, притаившуюся на шкафу с прижатыми в сторону ушами (ни дать, ни взять - пума, готовая к атаке), грозила ей пальцем, строго что-то выговаривала и уходила из комнаты, постоянно оглядываясь. Это помогало, но только на несколько секунд. Стоило отвернуться и следовало моментальное нападение с прыжком на спину. Никакого вреда атака не причиняла, но сам факт!
Самое интересное, что все бытовые кошачьи проблемы, как-то питание, мытье, а в дальнейшем - приготовление к родам и сами роды,- Пуська отправлялась решать только к Светке, справедливо считая, что только женщина может ее понять.
Для меня у нее было приготовлено другое – особый ритуал встречи, который повторялся каждый раз, как я входил в дом. Кошка неслась через всю квартиру и с разбега запрыгивала сначала на грудь, затем на плечо и устраивалась вокруг шеи в виде пелерины. Для нее было все равно, горел свет в прихожей или нет, но представьте мое состояние, когда в первый раз в темноте был проделан этот номер. Мой военный полушубок, покрытый лаковым водоотталкивающим слоем, спереди имел такой вид от Пуськиных когтей, удерживающих ее тело на мне после первого прыжка и дающих опору для второго, что начальство недоуменно пожимало плечами. Никто, кроме моих друзей, не знал и не мог понять причин возникновения сотен мелких повреждений овчины. Я объяснял командованию непотребность своего обмундирования низким качеством специальной обработки кожи.
Ритуал моей встречи был не единственным коронным номером нашей любимицы. Она выполняла команду «Аппорт», но только с единственным предметом – ученическим ластиком. Вероятно, он обладал каким-то специфическим запахом, позволяющим кошке находить его даже в закрытых емкостях, куда мы его прятали.
Любого желающего посмотреть на этот аттракцион в исполнении Пуськи мы ставили между шкафом и пианино. Затем с криком «Аппорт!» кидали ластик через всю комнату на шкаф. Любопытный зритель, естественно, поворачивал голову вслед за ним в сторону шкафа, а тем временем Пуська стремительно отправлялась в путь по привычному маршруту: пол - пианино - плечи зеваки - шкаф. Когда тот, ошарашенный таким с ним обращением, поворачивался к хозяину дома, Пуська с ластиком возвращалась обратно тем же путем, через те же плечи. Гости нашего дома, уже знакомые с этим концертным номером в качестве «зрителей», всегда сами просили показать его кому-нибудь непосвященному. «Артистка» настолько любила это занятие, что мы часто использовали его в качестве поощрения.
Но пришла пора, Пуська повзрослела и появилась острая необходимость в коте. Перед каждым человеком, входящим в наш дом, она начинала ползать, переворачиваться на спину и орать страшным голосом. Делать было нечего, пошли за котом. Первых двух сладострастцев она сильно избила, а перед третьим, серым красавцем, сразу легла на пол и замурлыкала. Жених забрался на стул и никак не проявлял своих чувств. Пуська ходила вокруг стула и лапкой пыталась расшевелить лентяя. В конце концов, ей это удалось, и у них все сладилось.
Готовить место для родов в шкафу кошка пригласила Светку, да и в качестве повитухи она ее тоже устраивала. Общими усилиями они принесли в дом четверых котят. Выхаживали они их тоже на пару, так что можно было не сомневаться, что с развитием у животных все будет в порядке. Одного из котят, серого пушистого амбала, прозванного Бабаней, отдать не поднялась рука, и он остался в доме.
Выше нас этажом проживал страшненький кот, совершенно невзрачный, тигровой масти по кличке Шуршик, по уши влюбленный в нашу Пуську. Его хозяева рассказывали нам, что они с трудом удерживают его дома до 8 часов утра, после чего он стрелой мчался вниз, усаживался под нашей дверью и орал, в ожидании возможности увидеть свою возлюбленную. Иногда его впускали в дом, и тогда Пуська с одной стороны, а Бабаня с другой нещадно трепали его. Бедный Шуршик сидел на задних лапах в позе боксера, прижавшись спиной к стене, и пытался передними лапками отбиваться от ударов. Получив свою дневную порцию, он, довольный, покидал наш дом. Мазохист какой-то.На следующий день картина повторялась.
Поскольку квартира находилась на первом этаже, окнами на другую от подъезда сторону дома, Шуршик высчитал окна нашей кухни, и всегда приоткрытая форточка позволила ему стать нашим постоянным посетителем. Когда подошло время, страдания нашего соседа были полностью вознаграждены, Пуська сменила гнев не милость, подарив миру еще четверых «красавцев» совершенно немыслимых расцветок. Не знаю, каких усилий стоило Светке пристроить их всех.
Приказ о моей замене пришел летом, это не было для нас неожиданностью, поэтому хозяина Пуське и Бабане подобрали заранее. Это был наш приятель, он часто бывал в доме и был знаком с нашими любимцами. Они ему нравились, и первым разговор о новом доме для них завел он сам. Так что беспокоиться о нежном отношении и их благополучии не приходилось. И все-таки какой-то осадок на душе оставался. Казалось бы, ну что стоит взять с собой двух маленьких живых существ. Конечно, можно, если знаешь, куда едешь, и где будешь жить. Мы знали лишь, куда едем, а жить пришлось в съемной комнате большой квартиры. Ни о каких животных речи быть не могло.
Улетали вечером, оставляя навсегда Север, Пуську и Бабаню.