Самолет с яйцами
Что-то произошло с шасси «ИЛ-18» при посадке в аэропорту Амдерма, и самолет, съехав с полосы, уткнулся в препятствие, повредив еще лопасти винта. Из экипажа пострадал только командир корабля, которого второй пилот привез в госпиталь в мое дежурство. Оказались сломанными два ребра, и пока рентгенолог возился со снимками, я с летчиком сидел в коридоре, обсуждая детали происшедшего.
Самым интересным в этой истории было то, что самолет перевозил куда-то далеко на восток большое количество яиц, небольшая часть из которых побилась при аварии, и грузовой отсек самолета сейчас представлял собой емкость с меланжем. Что делать дальше с этими яйцами никто не знал, и ждали ответа из Москвы от Главного Управления торговли.
Нашу беседу прервал начальник гарнизона, он же командир авиационного полка, он же мой хороший друг Борис, зашедший в госпиталь сообщить, что сейчас совершит посадку спецрейс, за полетом которого по телевидению следит вся страна. На этом самолете совершает облет всех наших границ группа журналистов, ежедневно выходя в эфир с очередными репортажами о счастливой жизни национальных меньшинств, проживающих в этих местах. Один из членов этой группы нуждается в медицинской помощи, и нужно быть готовым оказать ему помощь.
Через какое-то время двое молодых ребят и девушка под руки привели пожилого пациента. Ничего серьезного у него не было, обычное растяжение связок голеностопного сустава. Пока сестра накладывала иммобилизацию, а рентгенолог возился со снимками, разговор вели уже вшестером. Ведь мы все были москвичами, встретившимися на краю земли. Начали выяснять где, кто и когда учился, в каких районах города жили и работали. И тут выяснилось, что второй пилот этого злополучного самолета с яйцами окончил ту же школу, что и я. Мало того, окончил ее в один год со мной, только учился он в 10-ом классе «А», а я – в «В». И было у нас несколько общих знакомых. Стало совершенно ясно, что все эти сведения требуют более детального обсуждения уже за столом в домашней обстановке.
Позвонив своему приятелю и попросив подменить меня на дежурстве, всей компанией отправились ко мне домой. Стояло лето, и народа в поселке было не много: женщины давно уже вывезли детей до начала учебного года «на Большую Землю», у мужчин начался период отпусков. Любой оставшийся в поселке офицер мог похвастаться связкой ключей от пустых квартир своих знакомых и друзей, в которых он должен поливать цветочки и кормить домашних животных. Мужики, которым я показал связку ключей от трех квартир, понимающе переглянулись,- вот такую иметь в Москве, цены б ей не было.
Мои домочадцы тоже в это время пребывали на Урале у бабушки – матери жены. В доме из еды ничего не было, поэтому следовало сначала зайти в магазин и приобрести некоторые вещи, способствующие более быстрому достижению взаимопонимания за столом.
- Наши яйца, похоже, едут в Ваш магазин,- сказал Генка Привин - второй пилот, указывая рукой на цепочку автомобилей, идущих от отдельно стоящего самолета в сторону поселка. Все, что происходило на аэродроме, было хорошо видно, поскольку дома располагались намного выше полосы,- Кто-то в Москве принял мудрое решение.
Большого ума принять такое решение, иметь не надо было, потому что на ремонт самолета с заменой винтов необходимо было время, а яйца, как известно, продукт с довольно ограниченным сроком годности. Не реализуй быстро хоть какую-то часть их здесь, в поселке, не развези их маленькими самолетами по округе, не загрузи партиями в проходящие на восток самолеты, через какое-то время мы бы уподобились жителям Доусона – свидетелям коммерческих "успехов" Смока Белью и Малыша.
Купив коньяк, консервированного цыпленка в собственном соку, ананасовый компот и, конечно, яйца, отправились ко мне домой. Дверь нам открыл Левка Авакян - штурман боевого самолета, сегодня утром сменившийся с дежурства, которому я на лето давал ключи от своей квартиры, чтобы он мог пользоваться пианино. Левка окончил музыкальную школу, и его родители уже видели его во фраке, сидящего за инструментом на сцене, но он своей судьбой распорядился иначе. Детская мечта о полетах на боевых сверхзвуковых самолетах привела его в летное училище. Но тяга к музыке осталась, и летом он почти все время жил у меня.
Мокрые волосы и мой махровый халат, говорили, что он только что из душа.
- Ой, я тоже хочу в душ! Пожалуйста!- прямо от порога стала просить девушка, молитвенно сложа руки на груди. Видать, длительная командировка со всеми вытекающими отсюда комфортными прелестями северных поселений встала ей поперек горла.
- Боюсь, в титане не осталось горячей воды, Ведь я же не знал… -лепетал Левка,- но это не беда, сейчас мигом подогреем.
Мы жили в кирпичных домах почти со всеми удобствами. Отопление у нас было централизованное, а вот воду для ванны надо было нагревать самим. Для этой цели стоял титан, который, по идее, надо было топить дровами. Вот только дров в тундре не было. Но зато был полк истребителей-перехватчиков, двигатели которых работали на прекрасном керосине. Каждое утро, когда дежурные смены возвращались домой, и вечерами после полетов можно было наблюдать людей, идущих с канистрами в руках, несущих для своих титанов топливо.
Механизм устройства был прост до примитивного. Жестяная большая банка с краником у дна ставилась на подоконник. От краника вниз тянулась резиновая трубочка с металлическим наконечником, сплющенным в самом конце, через который в металлическую миску, установленную в топке титана, поступало топливо. Такая примитивная форсунка и высококачественный авиационный керосин прекрасно делали свое дело и нагревали титан в течение четверти часа.
Был, правда, один минус в использовании этой конструкции, но гостям о нем знать было не обязательно. Температура горения этого топлива была настолько высока, что внутренняя конструкция титана, не рассчитанная на такой жар, иногда не выдерживала и прогорала. Тогда, приблизительно, бочка горячей воды выливалась прямо к вам в комнату. Я имел однажды такое удовольствие.
Пока нагревалась вода и нежилась под душем наша единственная женщина, мы готовили яичницу, резали хлеб, раскладывали по тарелкам цыпленка и ананасовые дольки, накрывали праздничный стол. Из собственных запасов достал несколько тушек малосольного Карского омуля и коробку шоколадных конфет. Все эти приготовления и дальнейшую трапезу сопровождала прекрасная музыка классического джаза, негромко льющаяся из старенького пленочного магнитофона.
За столом нас сидело восемь человек: Левка Авакян, Генка Привин, его командир с поломанными ребрами, двое здоровых молодых журналистов, один с порванными связками голеностопного сустава , молодая женщина и я.
Поскольку Левка только что пришел после боевого вылета по перехвату супостата, то все, разинув рты, слушали и принимали на веру его байки, проверить или опровергнуть которые никто из присутствующих не мог. Еды и напитков было куплено с запасом, так что ничто не могло помешать нашему приятному времяпрепровождению.
Апогей нашего вечера наступил в тот момент, когда Левка подошел к инструменту и стал играть этюды Скрябина. Пожилой журналист с порванными связками молча слушал, а потом сказал:
- Господи, о чем мы пишем? Придумываем какие-то несуществующие истории о прекрасной судьбе ненцев и нганасан, которым, наверняка, было бы лучше, если бы нас тут вообще не было. А вот написать о том, что сидел в доме и пил вино с военным хирургом, живущим и оперирующим на краю света, и летчиком – перехватчиком, только что вернувшимся из боевого вылета, в халате и шлепанцах подошедшим к пианино и исполнившим этюд Скрябина, не имею права. Мы мирные люди. Мы живем здесь не за счет военных гарнизонов, а потому, что разводим оленей. И не вымираем мы в этих бесконечных полярных просторах от беспробудного пьянства, а благоденствуем день ото дня. О чем мы пишем?
Возразить ему нам было нечего. Вскоре стали расходиться. Сначала двое молодых помогли уйти пожилому. Затем Левка вызвался проводить девушку. Как мне показалось, наш бравый штурман, слегка ошибся в расчетах, прокладывая курс к гостинице, где остановились журналисты, все более и более забирая в сторону своего жилья. С Генкой мы еще сидели долго, вспоминая наших общих знакомых и учителей.
Наутро журналисты продолжили свой маршрут по национальным окраинам. Рейсовым самолетом на Москву улетали и летчики аварийной машины, оставив здесь своего техника. Мои гости вручили свои московские координаты, взяв слово обязательно дать о себе знать, когда появлюсь в столице.
В небольшом городке даже малое событие вырастает до размеров большого. Еще много лет после того случая женщины, общаясь между собой, говорили: «Это было тогда, когда прилетал самолет с яйцами…»