Притча про банщика

Сергей Воробьёв
Стр. 273-274
Часть первая.
В одном из антарктических рейсов, в котором я участвовал как член экипажа обеспечивающего судна, у нас возникли большие проблемы с пресной водой. Судно длительное время работало во льдах, продвигалось малыми ходами, долго простаивало в местах выгрузки. В результате у нас не было возможности использовать утилизационные котлы, которые работали на судовые опреснители, дававшие нам пресную воду. Для этого требовались полные или, в крайнем случае, средние хода. В итоге, на судне был установлен жесткий график потребления воды. Помыться под душем или постирать бельё было практически невозможно. Более месяца мы ходили немытыми и не стираными. Женскому персоналу, – а на борту находилось более десяти представительниц прекрасного пола, – также не делалось никаких поблажек. И как только нам удалось пробиться к Молодёжной,  мы стали на разгрузку за 90 километров от станции, – то первым делом отправили наших женщин вертолётом в баню. Потому как они роптали больше всех. В Молодёжной был как раз банный день. (На этом заканчивается первая часть истории, свидетелем которой был я. Вторая часть – устное предание очевидцев.)
Часть вторая.
           Банщик в это время поехал на озеро за водой и ни сном ни духом не ведал, что у него делается в бане. Когда он на своём ЗИЛе  приехал обратно и заполнил расходные ёмкости, – а женщины к тому  времени уже вовсю мылись, – к нему был направлен представитель от сговорившейся подшутить братии:
– Петя, там небольшое чэпэ у тебя в бане: из грелки пар свищет. Наверное, соединение ослабло, надо бы срочно подтянуть. А то люди упарились уже, помыться толком не могут, тебя ждут-дожидаются.
    – Хорошо, – сказал тогда Петя-банщик немного уставшим голосом, – сейчас подтяну.
И взвалил он большой газовый ключ себе на плечо и пошёл неуставной походкой в баню, как к себе домой. Отворил он дверь в помывочное отделение, сделал шаг и остановился, как вкопанный. Постоял немного истуканом Петя-банщик, развернулся на своих резиновых каблуках, тихо прикрыл за собой дверь «дубовую» и почти на цыпочках вышел из бани, как тать, газовый ключ пятого номера на плече придерживая. Пришёл он к своим братьям-полярникам, ожидавшим его с нетерпением великим, сел тихо на табурет, положил ключ свой тяжелый на колени и произнёс вещие слова:
– Всё, ребятушки, кажется дозимовался. Не ездец я больше в эти края былинные. Пора отправлять меня спецрейсом домой. А может быть, даже и на Пряжку-уяжку – в известный всему честному народу дом «ХА-ХА».
– А что такое? В чём дело? Кто нашего Петрушу уел  аль обидел? – засуетилась братия, дурака заваляла, как по-писаному.
– Да вроде и не маньяк, – начал было объяснять Петя, – а вхожу в баню-уяню, смотрю, глазам не верю: сплошные бабы, а мужика ни одного. Правда, в пару всё, но вгляделся повнимательнее – точно. Сдвиг значит какой-то произошёл в разуме-то. Наверное, вязать уже пора меня. Так и знал, что зимовка-уёвка до хорошего не доведет.
   – Петя, – подошёл к нему тогда всё тот же посланник от большинства, – ты ключик свой газовый (номер четыре) дай мне, а ребята сейчас тебе всё объяснят.
И взял он у него трёхкилограммовый ключик и ушёл с ним подальше. Потом  два дня старался не попадаться Пете-банщику на глаза, а на третий они вместе «ржали нечеловеческим хохотом», держась при этом за животы.
    В итоге Петя-банщик отошёл от стресса, и обиды никакой на друзей своих не таил. Был он очень доволен тем обстоятельством, что всё он видел и видит в истинном свете и никакие галюцинации его не посещали. А рубенсовские картины, представшие перед ним в бане, были вполне реальны. И этого он, конечно, никогда не забудет.