Дивеевские ступени

Татьяна Вегерина
     С моим бывшим одноклассником Витей Ивановым мы не виделись 30 лет. В школе  с ним было интересно, и это были настоящие дружеские отношения,  я очень тепло всегда о них вспоминала. Жаль, что со взрослением дружба между мужчиной и женщиной становится явлением или редким, или совсем нереальным. И когда сейчас мы нашлись в Интернете, то оба обрадовались,  созвонились и решили вместе ехать в наш родной город, в котором  давно не были. Он предложил меня отвезти на машине. Путь предстоял далекий, более тысячи километров, а жили мы с ним теперь в разных странах, поэтому наметили встретиться на нейтральной территории - в Москве.
-Поедем в апреле, после 20-го,-сказала я еще в феврале. О том, что в этом году 19 апреля будет Пасха, выяснилось только в марте, когда начался пост. Ну и славно, подумала, как раз после Светлого Воскресения и помянем  всех, чьи могилы ожидали нас в   родном городе.
   О Дивееве речь вообще не шла, потому что я о нем тогда и не думала. А вот когда попала на концерт Валерия Малышева, бывшего поп-певца, а ныне автора и исполнителя духовных песен, услышала его необыкновенно-проникновенную песню «Батюшка Серафим, помолись о грешных», и такой же трогательный рассказ о том, как с группой паломников они шли по Богородичной канавке в Дивеево, пели эту песню, и все присутствующие им подпевали, тогда сразу и захотелось там побывать.
    Я и раньше слышала об этом монастыре, и читала о Серафиме Саровском. Но как-то все мимо меня проходило. Ну, мало ли каких подвигов не совершали святые: кто где, кто как.  Матушка Алипия, например, в дупле дерева молилась, Антоний Великий - в пустыне, а Серафим Саровский – на камне тысячу ночей простоял…Особо меня это не впечатляло. А тут вдруг на самое сердце легло, когда певец рассказал, что были они там как раз на пасхальной неделе, в Радоницу, когда поминают всех близких, и местный монах показал им фотографии, которые были сделаны на кладбище монастыря, где похоронены дивеевские девы. Монах снимал просто красивый вид, потому что на самом деле там места необыкновенные, и вместо воздуха благодатью дышишь. А когда проявил пленку, то оказалось, что возле каждой могилы стоит женская фигура в белом одеянии. И все согласились с тем, что это души упокоенных монахинь пришли в этот день в монастырь, чтобы и их не забыли помянуть … Он говорил о том, какой силы наша поминальная молитва, как нуждаются в ней все, кого уже нет на этой земле.
 И почему-то именно этот эпизод тронул меня до слез. Может, потому, что родных уже никого нет, тех, кто любил меня, заботился обо мне, а оказывается, они тоже нуждаются сейчас в моей заботе… В общем, заронил он в мою душу желание побывать в монастыре именно на Радоницу и пройти по Канавке, и своими глазами, если повезет, увидеть  чудо присутствия Богородицы в этом месте. Ведь считается, что во всем  мире есть четыре предела Богородицы: Афон, Иверия, Киев и Дивеево.
   Но пока мы переписывались, находили новых одноклассников, планировали свой маршрут, который никоим образом не затрагивал Дивеево, я об этом  не думала. И только перед самой поездкой  вдруг вспомнила, что где-то же там, в России, кажется, под  Москвой, находится Дивеево. Но то, что это совсем не по пути, а на расстоянии почти 600 километров от Москвы, я даже не подозревала. Витя же, который легко соглашался со всеми моими предложениями, на этот раз категорически отказался.
-Далеко,-сказал он. –У меня времени не будет еще на два дня, да и машину жалко, она  новая, а там, говорят, плохая дорога.
Но меня это и не огорчило, и не остановило! Как же я сразу не учла, что еду в Россию, где находится желанный монастырь?! Ну и что с того, что  он не хочет ехать? Это вполне нормально, он далек от церкви, а на мой вопрос «Какие у тебя отношения с Богом?» ответил просто: «Стараюсь не богохульствовать». Так что ожидать от него повышенного интереса к святыням было наивно. Поеду сама, на поезде. За сутки обернусь, и из Москвы выедем  вовремя, как  планировали. Меня почему-то совершенно не пугала неизвестная дорога, и то, что я сейчас иностранка в России, и что ехать придется одной.
      Но буквально в последний день вдруг позвонил и сказал, что передумал отпускать меня одну в Дивеево. Поедем вдвоем. На машине.
   …Из Москвы мы выехали очень быстро, не успев попасть в пробки, и наконец, смогли разглядеть друг друга и теперь говорили, говорили….
   Меня поразило, как он садился в машину: руками ставил ноги. Получается, что просто согнуть и поставить ноги, как это делают обычно все, он не мог? «Странно,-подумала я,-он же спортсмен, хоть и бывший. Может, травма?»
    И ходил он тоже не совсем естественно, словно на протезах.  Что же случилось за то время, пока мы не виделись? Я знала, что после школы он поступил в институт физкультуры, и еще студентом выступал то ли в сборной России, то ли еще в какой-то серьезной команде. В общем, был талантливым волейболистом, рост у него где-то два метра. Правда, сейчас мне показалось, что меньше. У меня глазомер очень точный. И, как выяснилось позже, я не ошиблась: на два сантиметра он стал ниже…А как вообще сложилась его жизнь, я пока не знала.
     Ехали мы очень быстро, поэтому  в Дивеево с такой скоростью могли быть уже к обеду. Неудачный расклад. Получается, на утреннюю службу опоздали, а вечернюю он может не захотеть ждать. Ведь все дальнейшее зависело не от меня, а от моего шОфера, как в шутку я стала звать его с первой минуты, делая ударение на первом слоге. Он же платил за все. А, как известно, кто платит, тот и заказывает музыку.
  Мы ехали по трассе через  Муром, так на 130 км короче, и там нам предстояла переправа на пароме. Ждать надо было час. А пока что стояли на набережной и любовались видом храма над рекой, не рискуя туда пойти, чтобы не пропустить паром. Ну и к тому же, я догадывалась, что Вите тяжело ходить, и не хотела его напрягать.
   Внезапно у него «схватил» живот, и он вынужден был идти искать туалет. Подошел паром, все погрузились, даже те, кто только что подъехал, а мы остались. Витя вернулся, когда паром стал отчаливать. Ему было явно неудобно. А меня, как ни странно, это нисколько не огорчило.
-Ты расстроилась?-спросил он.
-Нет,-искренне ответила я.- В такой поездке ничего не бывает случайного. Нас для чего-то задерживают. Может, паром сейчас затонет?-беззлобно пошутила я.- А может, надо просто приехать в Дивеево попозже, чтобы мы остались там на ночь.
   В Дивеево мы приехали  вечером. Я оформила в Преображенском храме записки, которых привезла целую тетрадь от всех своих знакомых, и пошла на службу в Свято-Троицкую церковь,  а он остался на скамейке во дворе.
В храме шла праздничная всеношная, и я по-настоящему наслаждалась этим, а кроме того любовалась убранством храма, несколько раз подходила к раке с мощами Серафима Саровского - народу, на удивление, было немного, никакого ажиотажа не наблюдалось, и мое сердце  наполнялось огромной благодарностью  Богу за эту замечательную возможность быть причастной к такому действу. Ведь только вчера было Светлое Христово Воскресение-самый радостный, самый жизнеутверждающий день на земле. И высокая радость этого праздника чувствовалась во всем: в словах, в убранстве, в лицах священнослужителей и прихожан. Все вокруг были как родные люди.  Кто хоть раз присутствовал на пасхальной службе, тот, конечно, испытывал ни с чем несравнимое ощущение полета души-словно она, наконец, обрела крылья…
…Служба закончилась, и я пошла искать Витю, чтобы  вместе с ним обратиться в паломнический центр за адресами для ночлега. Но оказалось, что он уже решил этот вопрос без меня, и снял номер в гостинице прямо на территории монастыря. Это было довольно дорого, в несколько раз дороже, чем снимать квартиру, но зато и многократно удобнее. Ведь теперь мне не придется договариваться с охраной, чтобы меня пустили на Канавку, так как ночью ворота закрываются. А почему именно ночью я хотела там пройти? Потому что прочитала, что Богородица бывает там с трех до шести часов утра. Кто-то скажет: мистика,  кто-то: мракобесие. Как может ходить Богородица?
Но мне в это верилось, независимо от мнения окружающих. Ведь если отпечаталась стопа в Почаево, если по словам Божьей Матери был воздвигнут этот монастырь и окружен обычной канавкой, «которую никакой враг не одолеет», то почему не может произойти встреча хотя бы на тонком плане?
   Номер у нас оказался красивый и уютный, всякой еды с праздничного стола (я же выехала в воскресение) много, и мы с удовольствием начали трапезу.
 Я рассказывала о своих впечатлениях от службы, стараясь не злоупотреблять религиозной терминологией, чтобы не напугать своего друга. Ведь он совсем не знал меня такой. Он помнил меня лучшей ученицей класса, председателем пионерской дружины, ведущей всех школьных праздников, активной комсомолкой, студенткой факультета журналистики, но никак не богобоязненной христианкой, которой, кстати, я так и не стала (в смысле, богобоязненной). Он слушал очень внимательно мой рассказ об истории монастыря, о Елене Дивеевской, которая отказалась от  жениха и пришла проситься в постриг…А когда смертельно заболел ее брат, первый помощник Серафимушки, тот предложил Елене умереть за него. И она согласилась. Святые мощи ее и еще восьми монахинь находятся в храмах Дивеево.
И вдруг Витя говорит:
-А ты знаешь, когда я еле поднялся за тобой в храм (ступени везде очень высокие), и ты пошла записки подавать, я спросил у мужчины, что принято здесь делать? И он посоветовал приложиться к мощам какой-то святой. Я даже не знаю, какой. Но приложился. А когда стал спускаться по лестнице, то понял, что не  ощущаю боли! У меня 10 лет болела нога, а теперь она уже пять часов не болит! Вообще не болит, представляешь?
   Тут надо сделать маленькое отступление и рассказать о том, что я уже знала. Мой абсолютно миролюбивый, добрый и интеллектуальный одноклассник Витька Иванов почти 10 лет отслужил в спецподразделении «Альфа-антитеррор». Это самая гуманная и самая небезопасная организация, которая, как правило, спасая детей и женщин, сталкивается с террористами, способными на все. …Во время одной из операций, он неудачно приземлился и сломал два диска позвоночника. Нужно было срочно госпитализироваться, а пришлось несколько часов идти. Диски стерлись!
   Из всей группы остался в живых только он. Живой, но прикованный к постели. Полтора года недвижимости. В туалет-ползком. Денег нет. Мысли и действия были всякие. О самоубийстве в том числе. Когда жена обратилась за помощью в военкомат, оказалось, его нет в списках ни живых, ни мертвых. И свидетелей нет. Как он выжил и встал-это отдельная история. Но вот уже семь лет он работает, правда, ходит с трудом. А месяц назад справедливость была восстановлена, нашелся человек, который знал его историю и смог свидетельствовать  о его заслугах перед Родиной. Ему даже назначили пенсию…
-А у вас есть дома какая-нибудь икона?-спросила я, выслушав его рассказ.
-Да, Иверская, от бабушки осталась.
-Так завтра же день памяти Иверской иконы Божьей матери, - не сдержала я восторга.-Сегодня объявляли на службе! А для тебя это родовая икона, понимаешь? Твоя заступница! Вот почему мы приехали именно в этот день, вот почему нас задержали на пароме, чтобы ты завтра попал на этот праздник!
Теперь все стало на свои места. И я, счастливая, заснула.
А уже под утро мне приснился сон, будто над его кроватью стоит монахиня в белом омофоре, и я прошу:
-Полечи его, матушка. Он мне не дается, а ты это лучше сделаешь.
   Дело в том, что вечером, перед тем, как пойти в душ, Витька разбинтовал ноги, и я невольно оказалась тому свидетельницей. Картина была не для слабонервных, потому что ноги были…черными от омертвевших кровеносных сосудов. Полтора года недвижимости не прошли даром. Я едва сдержала крик, когда увидела это. Но спокойно предложила:
-Давай я смажу маслом от Серафима Саровского, которое купила сейчас в церкви.
-Нет,-резко и категорично ответил он, не поддаваясь никаким аргументам.-Я стесняюсь.
  Как он вообще ходит на таких ногах? Как они выдерживают его 140 килограммов веса? Как живет с постоянной болью? И почему он захотел везти меня за полторы тысячи километров в город, где у него никого не осталось, даже могил? Эти вопросы не давали мне покоя.
   … Ранним утром, не зажигая света, чтобы не разбудить его, я вышла из номера и пошла на Канавку. Было темно и холодно. Когда мы ехали на машине, холод ощущался только на остановках. А сейчас мне предстояло пройти очень медленно, чтобы успеть прочитать 150 раз «Богородице Дево, радуйся».
«Кто Канавку эту с молитвой пройдет, до полтораста Богородиц прочтет, тому все тут: и Афон, и Иерусалим, и Киев»,-говорил Саровский.  Я даже приблизительно не знала, за какое время смогу ее прочитать. Но была уверена, что сделаю это во что бы то ни стало! Это казалось такой мелочью по сравнению с тем, что пережил мой друг, что хотя бы этой ценой, хотя бы такой мизерной жертвой я могла заплатить за его страдания.
   На Канавке никого не было. Лежал снег, дул пронизывающий ветер. Я выезжала из весеннего Киева в легком плаще, скорее летнем, чем весеннем, и в легких, абсолютно не утепленных  сапожках.  То, что в Москве будет зима,  даже не предполагала. На всем пути в Дивеево несколько раз срывался снег и постоянно дул очень холодный ветер.  Но тогда я была защищена  машиной...
 Сначала я шла медленным шагом, потом решила, что этого недостаточно-могу не успеть прочитать всю молитву, потому что не знаю, сколько идти. И я усложнила задачу:  просто приставляла одну ногу к другой, не оставляя между ними ни сантиметра. Так я двигалась. Рукам даже в кармане было холодно до такой степени, что я не чувствовала пальцев. Под плащом у меня тоже ничего не было, кроме тоненького свитерка и легкой юбки. Мимо меня прошла монашка. Она тоже щла не быстро, но все же обогнала меня и скоро совсем скрылась с глаз. Потом появилась еще одна. И еще кто-то… Я не имела понятия, какой протяженности Канавка и как скоро кончится. Да и вообще нужно ли читать это за один раз или можно пройти быстро несколько раз? Эти вопросы пришли гораздо позже, а сейчас я словно сдавала экзамен. И хотя в аудитории никого не было, можно было легко подсмотреть шпаргалку, я все равно не делала этого. То, что рассказал Иванов -кратко, скупо, неэмоционально- произвело на меня такое впечатление, что собственные проблемы отошли очень далеко. Я хотела только одного: облегчить его страдания.
   «Богородице Дева, радуйся! Благодатная Мария, Господь с тобою, благословенна ты в женах и благословенен плод чрева твоего, яко Спаса родила еси душ наших»,-шептали мои замерзшие губы, а в голове звучало: «Пресвятая Богородица, если можно, сделай так, чтобы его ноги ходили. И скажи мне, чем я могу помочь ему и что должна сделать, чтобы он был счастлив». Все это, наверно, было очень наивно, и возможно совсем не так надо было молиться, но я свято верила, что Богородица меня слышит, ведь я пришла, когда еще не было шести часов… Сколько сейчас времени, сколько раз прозвучала мысленно моя молитва, я не знала, но сначала почувствовала, как отпустил холод и распрямились мои плечи, а потом пришло ощущение, что все успела.
…В гостинице я сразу попросила горячий чай в номер, и пока Витька принимал душ,  оттаивала. Вчера за ужином он сказал такую фразу: «Наверно, пришла пора менять жизнь на 180 градусов, да, Таня?». Он советовался со мной, как когда-то в школе просил у отличницы Тани Вегериной подсказки, а я чувствовала себя сейчас круглой двоечницей, потому что мои жизненные экзамены не шли ни в какое сравнение с его. Притом он свои сдавал на пятерки.
   Кстати, я купила икону Дивеевских жен, и там нашла ту, которую видела во сне. Это была Марфа, в миру Мария.
-Мария?-задумчиво повторил Витя.- Так звали мою бабушку, от которой осталась икона. Знаешь, она была необыкновенной женщиной и родила в 60 лет…Я чувствую до сих пор ее помощь.
-В 60 лет?!-охнула я.-Это же библейский сюжет.
    Мы выезжали из Дивеево в обед, когда погода странным образом менялась ежеминутно: то яркое летнее солнце, а то вдруг сразу снег…И по дороге вьюжило, залепляя лобовое стекло. Но нам было необыкновенно хорошо! Я пела песни во весь голос, а Витька улыбался, чувствуя свою причастность к моему хорошему настроению.
-Ты довольна, потому что все успела, да? – спросил он, не подозревая, что именно я успела.
   Мне верилось, что теперь у него, и у меня все будет хорошо.
                20 апреля 2009г.