Озарение
И озарение пришло. Под утро. И Странник очень удивился, почему сразу не смог понять логику своих противников. И решил, что скорей всего, из-за того, что ему совсем не хотелось такого опасного развития ситуации. Но, эту версию нужно еще было проверить, вдруг он все-таки ошибается. Хотя, возникший, где-то внутри холодок предчувствия беды, обычно всегда был точнее логики и расчетов.
В 8 утра Странник появился перед завтракающем Алексеем.
; Мне нужно посмотреть то место, где стоял офис концерна, - сказал он, - и кабинет человека, к которому приходил представитель фонда защиты детства.
; Алексей, уже настолько привыкший к появлениям и исчезновениям необычного знакомого, что, пожалуй, вздрогнул бы войди тот обычным путем, позвонив в дверь, - меланхолично дожевал бутерброд, только потом сказал:
; - У нас по утрам люди здороваются.
; - Простите, - устыдился Странник, - доброе утро, Алексей.
; - Да ладно, чего там. Я пошутил. Вы же не у нас живете, насколько я понял. - Проговорив это, Алексей подробно объяснил, где все расположено и, не задавая никаких вопросов, продолжил завтрак, лишь чуть вздохнув, когда Странник растворился в воздухе.
Все оказалось даже более опасно, чем он предполагал. Странник несколько раз входил в информационное поле, всматривался в лица, вслушивался в интонации - и, наконец, отбросил все сомнения. “Это гунны”, - вслух произнес он.
Через мгновение он был в своем доме. Нужно было сосредоточиться и продумать дальнейшую тактику. Гуннами звали бойцов группы устранения нежелательных направлений развития. Ушедшие использовали эту группу крайне редко - один-два раза в тысячелетие. Только в чрезвычайных случаях, когда происходили события, напрямую угрожающие Миссии.
Странник еще немного поразмышлял, пытаясь найти приемлемый вариант нейтрализации группы, но вариантов не было.
-Наставник! - позвал он, - и в ту же секунду перед ним возник мужчина, как две капли воды похожий на него. Словно это было зеркальное отражение. Только по одежде можно было догадаться, что это разные люди.
Мужчина медленно повел головой влево - вправо, оглядывая комнату, потом его взгляд остановился на Странники.
; Я слушаю тебя, - низким, слегка вибрирующем голосом произнес он.
; - Наставник, ситуация изменилась. Они не стали препятствовать судьбе, с помощью психологической обработки людей. Видимо, то, что они затевают, настолько серьезно, что не позволяет им использовать людей, даже под психопрессингом. Они направили сюда гуннов. Я не знаю, что делать.
; - Ты уверен, что это гунны? - встревожился Наставник.
; - Да. Я все проверил.
; - Они хотят войны? - начал, как обычно, прикрыв глаза, вслух рассуждать Наставник. - Они не могут не знать, что судьбу определяем не мы и не они, а Создатель. Одно дело препятствовать нам, мы к этому привыкли и даже не информируем Его, сами справляемся. Но противостоять открыто Ему... Это что, вызов? - Он открыл глаза, уточнил:
; -Сколько их?
; - Шесть бойцов, - ответил Странник.
; - Я не хочу раскола Миссии, - глядя прямо в глаза, сказал Наставник, - а они о нем мечтают. Они хотят спровоцировать нас на жесткие ответные меры. Ты самый опытный из разведчиков и я тебя прошу об одном - действуй по плану. Так, как будто ты не знаешь о боевой группе. Я с этой минуты буду следить за событиями и буду в постоянном контакте с тобой... Только не срывайся. Обещаешь?
; - Да наставник. Если только гунны...
; - Никаких если, - резко прервал Наставник. Ты же понимаешь - только мы отвечаем за то, чтобы все было так, как предначертано судьбой. Они только и ждут твоей реакции, чтобы потом сказать, что приняли за судьбу ее интерпретацию и решили скорректировать. Еще раз прошу - обещай выдержать.
; -Обещаю, - с горечью, но твердо произнес Странник.
Триумф и смерть
Алексей собирался уйти с работы пораньше, но не получилось. Его вместе с директором института вызвали в Москву на заседание рабочей комиссии, созданной правительством специально по проекту “Антиуран.” Служебная записка, посланная Генералом за несколько дней до смерти трем министрам сработала. Генерала уважали и к его мнению прислушивались многие. Срочно нужно было подготовить аннотацию проекта и сведения о последней серии испытаний. Лететь надо было в 7 часов утра, поэтому все пришлось готовить штурмом. Только в половине двенадцатого ночи все подписи и печати были поставлены и документы запечатаны в специальную папку.
Директор усмехнулся:
; Может быть, здесь и переночуем? Пока до дома доберешься уже и в аэропорт пора.
; - Да я бы, кроме шуток, остался, - сказал Алексей, - успел бы еще раз без спешки обмозговать выступление.
; - Ну, смотрите, - развел руками директор, - как говорится, хозяин барин. Тогда в 5 утра за вами заедет дежурная машина.
Алексей зашел в свой кабинет, сварил очень крепкий кофе, разложил на столе рабочие записи и, отхлебывая мелкими глоточками бодрящий напиток, начал набрасывать тезисы доклада. Он понимал, что такой шанс - выступить перед правительственной комиссией - дается один раз. И если он не сможет заставить серьезных ученых и государственных мужей за отведенные ему на выступление полчаса влюбиться до беспамятства в его бактерии, то он снова уйдет в магазин и уже никогда не вернется в науку. Ровно в четыре утра он поставил заключительный восклицательный знак на последней страничке, нет, не научного доклада - это была поэма, песня, гимн.
Алексей до прихода машины успел еще раз прочитать свою речь, выпить кофе, навести порядок в кабинете.
Людмиле он позвонил уже из Москвы.
; Вернешься-то когда? - расстроенным голосом спросила она.
; - Сегодня и вернусь, - весело прокричал Алексей, - так что не переживай, я не забыл про твой день рождения.
; Правда? - уже смеясь, воскликнула Людмила. - Какой ты молодец. Я очень-очень буду тебя ждать.
Доклад произвел такой эффект, что сразу после заседания председатель комиссии повел Алексея и директора института к вице-премьеру и тот не только мгновенно принял их и поздравил с научной победой, но и пообещал, что через неделю выйдет распоряжение правительства о мерах по реализации спецпрограммы “Антиуран”. Директора попросили остаться в столице на несколько дней и поработать над проектом распоряжения, а Алексей поехал в аэропорт.
Перед вылетом он опять позвонил Людмиле и долго говорил ей о своей любви.
; Лешенька, я тебя тоже люблю, - смеясь, прервала она его, - и ты не оправдывайся, я тебя к твоим микробам совсем не ревную. А вот почему ты ничего не говоришь про заседание, мне не совсем понятно. Тебя освистали?
; - Обижаешь. У меня триумф! - крикнул он так громко, что пассажиры, стоящие неподалеку, оглянулись.
; - Замечательно, триумфатор. Значит, будем праздновать заодно и твою победу. Я возьму у отца машину, встречу тебя в порту и поедим сразу в загородный дом. Покажу тебя сразу всем родным, близким, подругам.
; - Может не надо? - жалобно спросил Алексей. – Может, вдвоем отметим.
; - Нет уж, - засмеялась Людмила, - хватит отсиживаться в окопе. Твой час пробил. Мосты сожжены...
; - Ой, посадку объявили, - сказал Алексей.
; - Жду! - крикнула Людмила.
; - Я тебя люблю! - отозвался Алексей и побежал догонять идущих к самолету попутчиков.
Бессонная ночь, нервное напряжение не прошли бесследно. И как только лайнер оторвался от взлетной полосы, Алексей не просто заснул, а полностью отключился от реального мира и не реагировал ни на что. Даже, когда самолет сильно тряхнуло и на него с полки упали пакеты, он не шелохнулся. Сидящая рядом пожилая женщина, пробормотав: “Мне бы такой сон”, забросила пакеты на место и попыталась задремать. Бесполезно. Так было всегда. Панический страх полета в этой крохотной рукотворной скорлупке в черной огромной бездне не давал ей не только заснуть, она боялась прикрыть глаза, глубоко дышать, смотреть в иллюминатор.
Самолет приземлился точно по расписанию, в 22 часа. Алексей открыл глаза, когда подали траппы, пассажиров, пригласили к выходу, и соседка, потолкав его в плечо, сказала: “Слава Богу, я уж думала вы умерли”. Его почему-то очень зацепило не так слово “умерли”, как интонация, с какой оно было произнесено.
Встречающих было не так много, и поэтому Алексей еще издали понял, что Людмилы среди них нет. Он прошелся по автостоянке - машины не было. Алексей постоял на ступеньках аэропорта, покурил и только потом позвонил. Сигнал шел, но Людмила не отвечала. И вот тогда он испугался. Под шапкой вмиг взмокли волосы, сердце забилось часто и громко, как отбойный молоток,
в глазах потемнело. Он поехал сначала к себе, просто в надежде, что может быть, ничего плохого и не случилось, и она ждет его, или оставила у зеркала в прихожей записку с объяснениями. Но он понимал - надежда это слабая и поэтому попросил таксиста подождать. В квартире никого не было. Записки тоже не было. Бросив сумку, и, оставив в прихожей свет, он помчался вниз. Пока ехали к дому Людмилы, он еще несколько раз позвонил. Тишина. Но в окнах ее квартиры горел свет. Пулей, забыв, что существует лифт, пролетел Алексей все лестничные марши. Дверь была приоткрыта. Алексей вошел. Отдышавшись, крикнул: “Людмила - это я!” Подождал. Никто не отозвался. Он заглянул в комнату. В кресле сидела и смотрела прямо на него нарядная, красивая, улыбающаяся Людмила.
; Ну, ты даешь, - сварливо начал он, - я тут с ума схожу, а она сидит, улыбается... Он говорил по инерции, уже с первого произнесенного слова понимая, что так не смотрят, и не улыбаются. И что случилось самое страшное, что могло случиться, и продолжал он говорить от ужаса, что ничем помочь, как тогда, на улице, когда она подвернула ногу, он не сможет. Но, все-таки, он дошел до кресла и прикоснулся рукой к ее щеке. Она была холодной. Из мобильника, лежащего на широком подлокотнике кресла грянул веселый марш. Это было так нелепо и жутко, что у Алексея все внутри оборвалось. Но он, собрав волю в кулак, взял трубку, нажал клавишу. “Люда, доченька, ты где?”
; “Случилось несчастье, приезжайте к ней домой!” - прокричал в трубку Алексей и отключил телефон.
; - Как же так... Как же так..., - бормотал он, вглядываясь в любимое и такое отстраненное лицо. Он сделал шаг вперед, чтобы еще раз прикоснуться к ее щекам, но, вдруг ему показалось, что пол комнаты поднялся на дыбы и с размаху ударил его в лоб. Алексей вскрикнул от боли и рухнул, как подкошенный, к ногам Людмилы.
Очнулся он от резкого запаха и боли. Алексей открыл глаза и долго не мог понять, где он, и что вокруг происходит. По квартире ходили какие-то люди в погонах, и в штатском, но с военной выправкой. Какие-то незнакомые женщины в белых халатах о чем-то спорили. Рядом с ним сидел на низенькой скамеечке немолодой мужчина с таким выражением лица, что Алексей мгновенно все вспомнил и застонал надрывно, хрипло, как никогда не стонут мужики даже при зубной боли, а только вот в такие минуты пронзительной, выворачивающей все внутри, боли душевной.
; Он пришел в себя, - сказал мужчина.
Одна из женщин в белом халате подошла к нему, наклонилась, посмотрела в глаза, достала из медицинской сумки шприц, ампулу с прозрачной жидкостью, поставила укол, затем померила давление и, видимо, отвечая на давно заданный вопрос, доложила: “Состояние нормальное. Он вменяем. Можете опросить.”
-Помогите ему встать, - попросил один из мужчин в штатском.
; Я сам, - твердо сказал Алексей, и, хотя и с трудом, но встал на ноги, и, пошатываясь, как пьяный, сделал несколько шагов по комнате и почти упал в предложенное ему кресло.
; - Петр Николаевич, - мягко обратился к немолодому мужчине, тот, что просил помочь поднять Алексея, - вы можете присутствовать при опросе свидетеля.
Только сейчас Алексей понял, что немолодой мужчина - это отец Людмилы, а люди в погонах и в штатском здесь потому, что, наверное, произошло преступление. И, поэтому, первое, что он спросил, как только все расположились у письменного стола: “ Ее убили?”
; Это еще предстоит выяснить, - хмуро ответил мужчина в штатском, который был, видимо, здесь самым главным. - Думаю, - продолжил он, вы нам сможете помочь найти ответы на многие вопросы...
Это не было допросом. Алексей, рассказал все о себе и своих отношениях с Людмилой. Рассказал, не скрывая ничего, потому, что понимал - все здесь так запутанно и сложно, что важны любые детали. Потом он ответил на кучу уточняющих вопросов. Затем вместе они строили разные версии. Ближе к утру позвонили и сообщили, что никаких следов насилия не обнаружено и все эксперты сошлись на том, что Людмила умерла от обширного инфаркта, вызванного сильным нервным потрясением. Смерть наступила мгновенно.
; Петр Николаевич, - давайте сделаем так, - предложил руководитель следственной группы, - уголовное дело мы возбуждать не будем, но расследование проведем обязательно. Слишком много в этой ситуации непонятного.
Петр Николаевич, не проронивший во время многочасового разговора ни одного слова, и на этот раз только кивнул головой, соглашаясь.
; По домам вас развезут, - поднимаясь с кресла, устало сказал руководитель.
; Я на машине, - отказался от предложения Петр Николаевич, - и, если вы, Алексей, не возражаете, - добавил он, глянув на него, - я подвезу вас до дома.
; - Конечно, не возражаю, - поспешно согласился Алексей.
Они ехали по ночному городу, и Петр Николаевич опять молчал.
; Может быть, зайдете, - предложил Алексей, когда машина остановилась у его подъезда.
; - Я сам хотел просить вас об этом, - глухо откликнулся Петр Николаевич.
Они вошли в квартиру.
; Вы проходите в комнату, - сказал Алексей, - а я пока сварю кофе.
; Кофе я не хочу, - резко проговорил Петр Николаевич, - у меня с собой коньяк. И показав фляжку, попросил, - давайте выпьем.
Алексей зажег свет, Петр Николаевич вошел и с неподдельным волнением оглядел комнату. Взгляд его надолго приковали несколько больших цветных фотографий Людмилы, сделанных Алексеем не так давно. На всех снимках она дурачилась и смеялась.
Петр Николаевич взял одну из фотографий, погладил рукой, растрепанные ветром волосы на изображении Людмилы и тут все поразившее Алексея самообладание Петра Николаевича, вдруг, исчезло. Он прижал к груди фотографию, стал раскачиваться, словно делая поклоны, и слезы потекли из его глаз. Это было невыносимо. Алексей тоже не смог сдержать слез. Сколько они так безмолвно, застыв от объединяющего их горя, стояли, трудно сказать. Но вот, словно очнувшись, Петр Николаевич опять оглядел комнату и жестко сказал: “ Она никогда не была такой счастливой, как в последнее время. От счастья инфарктов не бывает. Ее убили. И я переверну весь город, но найду убийцу!”
; Она умерла сама, - раздался неожиданно голос, и в глубине комнаты появилась знакомая фигура.
; “Странник! - вскрикнули они разом.
; - Но вы правы, - продолжал Странник, - ее убили. Но вы никогда и никому не докажете, что это было убийство и никогда не найдете убийцу. А теперь присядьте и послушайте меня.
Он подождал, пока они присядут на диван, затем сел на стоящее напротив кресло.
; Людмиле, через час после последнего звонка Алексея, позвонил из Москвы один знакомый ей человек. Он сказал, что Алексея на заседании освистали. Исследования его назвали дилетантскими, а сделанные им выводы - мошенничеством. В аэропорту Алексей в стельку напился с какими-то криминальными собутыльниками, по-пьяному делу разодрался с ними и те его зарезали, чему он сам был свидетелем. Когда он подъехал к своему рейсу, труп Алексея увозили, а милиционер рассказал ему, как депутату о том, что произошло.
; Депутату? - переспросили оба мужчины.
; - Депутату, - подтвердил Странник. - Но и это еще не все. Через несколько минут опять раздался звонок. На этот раз звонила дежурная из Дома малютки. Она сказала, что от воспаления легких умер Младенец, и спрашивала, примут ли Людмила и Алексей участие в похоронах. Я думаю, у нее не выдержали не только сердце, но и разум, потому, что она вместо ответа засмеялась, и только потом упала на кресло. Смерть была мгновенной.
; Я их уничтожу! - глухо, но громко пообещал Петр Николаевич.
; Нет, - возразил Странник, - вы ничего не сможете сделать. Депутат сегодня ночью погиб. Так распорядилась судьба. Женщина, представившаяся дежурной, его любовница и она ехала в той же машине. Ее нет в живых. Они разбились вместе. А тот, кто все это устроил, вам недоступен. Он не из вашего мира. Даже я ничего не смогу сделать.
; - Но вы же всемогущий! - воскликнул Алексей. Вы ведь что-то вроде волшебника. Вы же можете оживить Людмилу.
; - Мог бы... - грустно согласился Странник, - но дело в том, что она, так предначертано судьбой, должна была умереть в этот же день, только чуть позже. Я просто не могу вам рассказать все подробности. Не имею права.
; - И что же нам делать? - спросил Алексей.
; - Мне тяжело это говорить, - хмуро ответил Странник, - но вам еще предстоит пережить много тяжелых испытаний. А пока наберитесь мужества, оно вам понадобится не только на похоронах Людмилы. Единственное, что могу вам пообещать - я не оставлю вас и буду рядом.
Алексей знал, что после этой фразы Странник исчезнет, и так оно и случилось, но впервые он почувствовал, что осталась какая-то непонятная, невидимая, но ощущаемая ниточка, связующая их. Как проверить это новое ощущение, Алексей не знал, но ему стало легче уже оттого, что оно появилось.
; Я пойду, поздно уже, - зябко поежившись, проговорил Петр Николаевич. Днем созвонимся. - И чуть помявшись, попросил: вы не могли бы мне одну из фотографий дочери подарить.
; - Конечно, берите любую, - поспешно согласился Алексей.
***
Странник сидел возле пылающего камина и ждал Наставника. В доме было тихо и только изредка эту тишину нарушали то стук дятла за окном, то треск, охваченных огнем поленьев. Как всегда бесшумно в соседнем кресле появился Наставник.
; Я сам детально ознакомился с ситуацией, - сказал он сразу после приветствия, - и вынужден согласиться с твоими выводами, хотя мне так хотелось, чтобы они не подтвердились. Прежде, чем принять окончательное решение, мне нужно посоветоваться с Советом. Слишком серьезную игру затеяли Ушедшие. Можно было бы даже стерпеть не санкционированное появление гунов, ради мира и спокойствия внутри Миссии. Но мы с тобой сейчас почти точно знаем - их цель уничтожить сразу и Младенца, и Открытие. Но теперь им не удастся доказать, что они пытались устранить нежелательное направление развития. Второй раз Создатель не поверит в искренность их намерений. Но нужны очень веские доказательства наших с тобой выводов.
; - Они будут, Наставник, - пообещал Странник. - Я знаю, что они все подготовили. Мне бы только успеть появиться там вовремя.
; - Мы не можем рисковать Младенцем, - предупредил Наставник.
; - У нас нет вариантов. Все информационные потоки блокированы намертво. Они привлекли огромные силы к этой акции. Я знаю их цель, но не знаю, какими путями они к ней пойдут. Я в смятении.
И прошу помощи. Мне не справиться самому.
; Если понадобится, мы направим к тебе разведчиков. Но они смогут защитить тебя только от гунов. Но если не все наши предположения подтвердятся, и они смогут найти другие решения, сумеют все-таки смутить людей, тогда тебе придется все делать одному.
; -Да, это так, и я боюсь, что именно это и случится.
; - Ты что-то еще знаешь?
; - Нет, Наставник, разве я посмел бы скрывать. У меня просто нехорошее предчувствие, интуиция.
; - Я буду в постоянном контакте с тобой. Отступать нам уже поздно. Да и нельзя. Действуй!
; Наставник исчез. Опять навалилась тишина. Странник подбросил дров в камин, присел на кресло и поймал себя на мысли, что впервые позавидовал умению людей спать. Сам он за долгие годы, в общей сложности, проведенные среди людей, спать так и не научился. А как было бы здорово лечь сейчас на пол у камина, сказав себе: “Утро вечера мудренее” и скоротать ночь, ни о чем не думая. Но не дано это было ему. И поэтому Странник, глядя на огонь, стал продумывать все варианты развития этой одновременно и странной, и страшной ситуации.
Отчаянье
Людмилу похоронили на старом кладбище, рядом с могилой матери. Народу было не много: только самые близкие, да несколько бывших университетских сокурсников, узнавших случайно о ее смерти. После поминок Алексей пришел домой, упал, как подрубленный на кровать и заснул мертвым сном. А поздно ночью его вывели из этого состояния настойчивые звонки телефона. Он взял трубку. Звонил начальник охраны института. Он доложил, что все подвальные помещения затоплены и ему велено немедленно приехать и заняться ликвидацией аварии и ее последствий. Сжавшись в комок от ужаса, Алексей помчался в институт. Все оказалось гораздо хуже, чем он предполагал. Прорвало трубы отопления и горячей водой затопило именно те помещения, где хранились колонии, выведенных в его лаборатории бактерий. Затопило и его кабинет, в котором в специальных металлических шкафах лежала вся документация по проекту. Аварийная бригада водоканала приехала одновременно с ним. Рабочие быстро перекрыли воду, нашли места порыва, сварщики за полчаса вырезали куски старых труб и приварили новые, еще два часа ушло на то, чтобы откачать из подвала воду и запустить вновь систему отопления. Начальник смены, руководивший аварийной бригадой, поднялся к Алексею, чтобы тот подписал акт о выполненных работах. Почерневший, от свалившихся разом несчастий, Алексей, прежде чем подписать бумагу спросил, почему прорвало трубы, если их только этим летом поставили и проверили. И были они новехонькие, и гарантию строители, делавшие ремонт давали 10 лет. Мокрый, вымотавшийся вконец мастер сначала хмуро буркнул: “Да хрен его знает”, но, посмотрев на Алексея, сказал:
; В жизни не встречал такого случая. Трубы новые, а на двух участках, будто кто-то наколдовал: ну не может проржаветь труба за такой срок так, словно она лет сорок гнила где-нибудь под землей. Не могу я такое объяснить.
; - Спасибо, так я и предполагал, - тихо и отстранено проговорил Алексей. - Я даже знаю, кто наколдовал, - с вымученной улыбкой добавил он.
Мастер участливо, как на больного, посмотрел на Алексея, взял подписанный документ и ушел.
***
Странник был все это время рядом с Алексеем. Он опять опоздал. Причем буквально на несколько часов. Он уже вычислил этот ход, догадался, что они попробуют уничтожить документы и образцы, но предположил, что сделают это люди и изнутри, проникнув в институт. Но акцию провели гуны. Они изменили структуру металла точечными ударами луча скорей всего с соседнего здания. Значит, он опять ошибся стратегически, не учел масштабности операции, спланированной ушедшими. А они применили волновое оружие, про которое он и подумать не мог, потому что лет триста- четыреста его не использовал никто из подразделений Миссии. Наставнику Странник доложил о случившемся, и они уже определили последовательность своих контр-шагов, а вот появиться перед Алексеем он все не решался. И дело было не только в том, что успокоить его ему было нечем, но и в том, что, и опять впервые, Странник почувствовал боль человека, потерявшего все самое дорогое в своей жизни. И это настолько его потрясло, что он просто не знал, как ему быть. Но и оставить Алексея одного в такое время он тоже не мог. Странник послушал, как Алексей мертвым голосом рассказывал директору института о том, что произошло. Слышал, как на вопрос директора: “Что мне теперь доложить министру?” - он посоветовал, - Доложите, что все нужно начинать сначала”.
Он рядом с ним проехал к нему домой. Сидел возле него, когда он ничком упав на диван, долго лежал, тупо уставившись на какую-то точку на потолке. И только, когда Алексей, вдруг резко встал с дивана, подошел к столу и, быстро написав что-то на листочке бумаги, стал открывать окно, Странник понял - дальше медлить нельзя не секунды.
; А ты знаешь, что это не смываемый грех? - услышал за своей спиной Алексей знакомый голос.
Он повернулся. Странник в упор смотрел на него, но не осуждающе, а как-то растерянно.
; Знаю, - ответил он, и спросил в свою очередь, - но как прикажете мне жить дальше?
Ответ Странника: “Не знаю” настолько потряс Алексея, что он на какое-то мгновенье потерял дар речи.
; Вы не знаете? - придя в себя, переспросил он. - Тогда зачем вы здесь? Зачем вы меня остановили? Какое вам вообще дело до нас всех? Вы не сумели спасти Людмилу, не смогли помочь мне. Что это все наша судьба? Тогда зачем мне вообще все это знать? Как положено по судьбе, так пусть и будет. Что же вы в нее вмешиваетесь? Или это тоже предусмотрено в ваших планах?
; Странник долго молчал. Наконец, с трудом подбирая слова, сказал:
; -Есть вещи, которые очень сложно объяснять людям. У вас нет в сердце Бога, а значит, нет и веры в правильности того пути, который вы выбираете в жизни. Вы все время во всем сомневаетесь. Вы не доверяете своим чувствам. Вам все время нужно, чтобы кто-то, лучше с небес, но на худой конец из авторитетных старцев, или властителей дум, вам посоветовал что делать, предостерег, помог разобраться, даже в тех вещах, которые для вас очевидны и лучше вас об этом не знает никто. И мы не вмешиваемся. Мы стоим в стороне. Почти всегда. Кроме тех случаев, когда от того, правильно или нет, вы предугадали свое назначение, зависит будущее человечества. И, когда вы все-таки делаете не то, что вам положено делать судьбой...
; - Как, например я? - скривившись, как от боли спросил Алексей.
; - Как вы, - спокойно подтвердил Странник. - Я не хочу сейчас объяснять где и в чем вы не распознали свое предназначенье, только потому, что вы очень скоро все сами поймете. Да я понимаю насколько вам сейчас трудно. Вам кажется, что вы потеряли все, и нет ничего в этом мире, за что нужно было бы держаться, из-за чего стоит жить. Но вы забыли, что есть еще одно, пока живое существо, которое нужно спасать. И я вас очень прошу...
; - Младенец! - вскричал Алексей. - Вы говорите про младенца?
; -Да. Ему угрожает опасность, и помочь ему можете только вы.
; - Господи, как же я смог забыть про него. Что с ним случилось? Что нужно сделать?
; - Нужно спасти. И судьбой предначертано, что спасете его вы... - Странник подошел к окну, подергал за ручку, проверяя, плотно ли оно закрыто. Поймав удивленный взгляд Алексея, пояснил:
; - Нет, нет, я уже не считаю, что вы броситесь вниз головой из окна. Я боюсь, что нас слушают. Но я продолжу, с вашего позволения. Судьбой-то предначертано, а вы видите, как искажают Ушедшие ее линии. Вот и вас чуть не выбили трагическими событиями из колеи. И, сдается мне, что их целью и было устроить такие потрясения, чтобы вы не только про Младенца забыли, а и свою жизнь поставили ни во что. Значит, нужно все время быть на стороже и готовиться к любым корректировкам судьбы. К любым, потому, что терять им нечего. Они переступили ту грань, которая отделяла борьбу за свое понимание путей развития человечества, от войны против нас и против воли Создателя. Мы следим за их действиями. Но они, мне кажется, все-таки попробуют погубить Младенца с помощью людей. И, что-то мне подсказывает - это будет нечто ужасное. А предугадать действия людей для меня непосильная задача. Их логику я не понимаю. И здесь у меня вся надежда на вас.
; - Вы считаете, что я предугадаю то, что вы не сможете? - изумился Алексей.
; -Именно так, - подтвердил Странник. И боюсь, времени у нас для глубокой проработки всех вариантов их действий нет. Я буду по- прежнему, все время рядом с вами и, скорей всего, нам придется надеяться только на умение импровизировать.
; - И все равно я не понимаю, что мне нужно делать, - с отчаяньем в голосе признался Алексей.
; -Читать, смотреть, слушать. Как-то их намерения проявятся - в этом я уверен.
; Странник исчез. Алексей прилег на диван и попытался заснуть. Но сон не приходил. Несколько раз он вставал, шел на кухню, и, открыв форточку, помногу курил. Заснул он только утром, неожиданно. Собрался в очередной раз пойти покурить, уже и одеяло откинул, и в ту же секунду уснул.
Версия
В кабинете начальника отдела по борьбе с терроризмом было накурено, как в какой-нибудь захудалой пивнушке. А что тут сделаешь, если все курящие, а совещание шло почти три часа, и перерыв нельзя было устроить, иначе получился бы не мозговой штурм, а заурядное совещание, бессмысленная говорильня не о чем. А так кое-что все же вытанцовывалось. Полковник удовлетворенно потер руки, нажал кнопку вызова секретарши, сказал: “Чаю мне и разыщите Васильева, пусть зайдет”.
Секретарша открыла дверь, поставила на стол подносик с чашкой чая, пакетиком сахара, блюдцем с лимоном и вазой с печеньем, открыла настежь окно, чтобы хоть чуть дым выветрился, сказала, что Васильев будет через двадцать минут, и вышла.
Полковник, не спеша, стал пить чай и одновременно просматривать оперативную сводку происшествий. Опять ничего необычного не случилось. Вот уже скоро месяц, как они потеряли из виду объект “Странник” и до сих пор не могут его найти. То ли он вообще покинул город, то ли затаился и никак не проявляет активности.
Пришел Васильев.
; Чай будешь майор? - спросил начальник управления своего самого лучшего оперативника.
; - Нет, спасибо. Я уже столько сегодня выпил.
; - Надеюсь с пользой?
; - Да, кое-что, все-таки нашел.
; - Мы тоже. Но сначала ты.
; - Я проверил все связи Людмилы и Алексея. Они, действительно, знакомы только друг с другом и у них нет общих связей ни с кем, кроме работников Д ома малютки. Она ни разу не встречалась с его сослуживцами, он с ее. Она не была знакома с его родственниками, он познакомился с ее отцом только после ее смерти. А теперь самое интересное. И Алексей, и Людмила, и ее отец знакомы с объектом. Предполагаю, что все последние события: расстрел на трассе Акробата, попытка теракта у роддома, смерть Людмилы, уничтожение особо охраняемых документов по программе “Антиуран” организованы Странником.
; -Но зачем ему тогда было “светиться” у нас в управлении? - несколько озадаченный такими выводами спросил полковник. - А если бы мы его взяли?
; - Я тоже над этим фактом много думал. И вот, что надумал: приходил он сюда, чтобы, во-первых, спровоцировать нас на слежку за ним, а во-вторых, получить максимально возможную информацию о наших планах. И, боюсь, что ему удалось и то, и другое.
; - Что хотел Странник спровоцировать слежку, чтобы отвлечь на себя внимание, почти согласен. Сам это обмозговывал, - задумчиво сказал полковник. - Но рассчитывать на то, что здесь, в моем кабинете можно каким-то образом получить информацию - просто несерьезно. Это из области фантастики. - Полковник даже рассмеялся, подчеркнув этим, нелепость подобных предположений.
; - Зря смеетесь, - обиделся майор. - Сейчас вам будет не так весело. - добавил он и, положил на стол, вынутые из папки, несколько листочков, скрепленных изящной, золотистой скрепочкой.
; - Что это?
; - Вы почитайте, - почти торжествующе, посоветовал Васильев, - это ответ на мой запрос одного крупного ученого психиатра.
; -Ученой, - уточнил полковник, ткнув пальцем в скрепочку, и, опять хохотнув, спросил: - Считаете, что объект стоял на психучете? Оригинально.
; - Я понимаю вашу иронию, но вы почитайте, почитайте, - не принимая игривого настроения шефа, хмуро сказал Васильев.
; - Ладно, не сердись майор, просто настроение у меня сегодня хорошее, - уже деловым тоном объяснил полковник и стал читать справку.
Прочитав несколько строчек, он озадаченно хмыкнул и уже не отвлекаясь, углубился в текст. Дочитав до конца, он уставился на майора и спросил: - А эта версия как тебе в голову пришла?
; Что, уже не смешно? - не удержавшись, мстительно спросил Васильев и поскольку вопрос не требовал ответа сразу, продолжил. - А мне и сразу не было смешно. Когда вы рассказывали, как объект таинственно появлялся и исчезал, я искал разумное объяснение этому. Ну, не верю я, простите, в мистику, во все эти привидения, пришельцев, вампиров и прочих представителей потустороннего мира. И попалась как-то мне на глаза журнальная статья про Мессинга. Вот я и подумал, может быть, и наш объект обладает таким же редким даром. А под гипнозом, понимаете, и вы можете все рассказать, и сквозь любую охрану и дежурных он пройдет и те даже не вспомнят, что он проходил. В общем, все реально, никакой мистики.
; -Все сходится, - стал размышлять вслух полковник. Только что мы рассматривали результаты экспертизы по делу об умышленном затоплении лаборатории. Эксперты подтвердили, что сами за такой короткий срок трубы проржаветь не могли. На их определенные участки было оказано искусственное воздействие. Какого рода они определить не смогли. Что-то совершенно необычное там было использовано. Но меня интересовало и другое: как сумел кто-то посторонний проникнуть в секретную лабораторию? Там даже в здание института попасть практически невозможно. А лаборатория еще дополнительно охранялась очень серьезно и грамотно. Мы проверяли. Значит, и там поработал наш Странник. Что ж, пора за него взяться всерьез.
Полковник посмотрел на часы и, продолжая пребывать в возбужденном состоянии, сказал
; Давай поступим так: ты сейчас иди, отдыхай, я пока доложу генералу ситуацию, и, думаю, в двадцать один ноль-ноль устроим полный сбор. Ты изложишь свои выводы, эксперты свои и спланируем операцию. Полковник встал. Тут же поднялся и направился к двери Васильев.
; - И, вот еще что майор, - остановил его полковник, - ты поговори со своим ученым, может она согласиться выступить перед нами. Подскажет, как себя вести, в случае чего.
; - Было бы кстати, - оценил предложение майор. - Хорошо, я поговорю. Надеюсь, она согласиться.
Защита
Время сжалось, как стальная пружина. Странник больше всего опасался ударов по тем из людей, с кем он вступал в контакт. Он не сомневался, что гуны установили все его контакты и в тот момент, когда потребуется легко сломают установленную им защиту. Весь вопрос в том, когда это им понадобится, и что они захотят с ними сделать. Он тоже отследил все связи гунов с людьми, но пока ему не совсем понятна логика их действий. Совершенно очевидно одно - цель всей операции устранение Младенца. Он, все-таки вызвал разведчиков и поручил охранять его. Но они надежный щит от гунов. А если они все-таки найдут исполнителей среди людей. Как уже случилось однажды. Нет, Наставник прав, второй раз они на это не решаться.
Странник вошел в пространство и тщательно отследил все информационные потоки. Каких-то прямых угроз он не обнаружил. Хотя затея полковника могла потенциально представлять опасность.
“Нужно с ними поработать”, подумал он. Но это он сделает позже.
***
Василий сидел в лоджии и, покуривая сигаретку, с грустью думал о том, что давненько не встречался что-то ему Алексей. И Странник куда-то исчез, так и не сняв с него свое алкогольное проклятие. И теперь неизвестно пройдет оно со временем или ему уж до самой смерти не выпить. Он загасил сигарету, вернулся в комнату, достал из шкафчика открытую бутылку водки, покрутил ее в руках, тяжело вздохнул и поставил на место.
-Вот гад! - сказал он вслух.
-Да не ругайтесь вы так, - раздался знакомый голос.
Василий покрутил головой, голос вроде бы звучал из кухни. Он пошел на звук, и, точно - на кухне за столом сидел Странник.
; Где же вы пропадали? - поинтересовался Василий.
; - Дел много было. Да и сейчас полно, - ответил Странник, поэтому долго гостить мне некогда, я опять к вам с просьбой...
; - Давайте хоть по сто грамм для начала. За встречу, - предложил с намеком, Василий.
Странник намека не понял или сделал вид, что не услышал, потому, что продолжил без паузы
...причем очень настоятельной, не вступайте в разговоры ни с одним человеком, который внешним видом, манерой поведения, тембром голоса или еще чем-то вызовет хоть малейшее подозрение. Вы мудрый, мне кажется, вы поймете это сразу. Еще раз прошу, отнеситесь к моей просьбе с полной ответственностью. Это, возможно, вопрос вашей жизни или смерти.
-Опять вы меня куда-то втягиваете, ничего толком не объясняя, - рассвирепел Василий.
-Я сам только догадываюсь, что существует такая опасность, - извиняющемся тоном сказал Странник. Постараюсь вычислить эту угрозу и вмешаться. Но меня они могут обмануть, а вас вряд ли.
; Ладно, спасибо за предупреждение, примиряюще проговорил Василий. Но у меня тоже просьба...
; - Я знаю. Она уже выполнена. - Странник слегка улыбнулся и исчез.
Василий постоял немного, затем прошел в комнату, открыл шкафчик, достал бутылочку. Опять постоял, проверяя ощущения. Отвращения не было, наоборот, было желание. Еще не веря в такое счастье, он быстро-быстро прошел на кухню, наполнил рюмку, наколол на вилку кусочек колбасы, выпил, закусил, и слезы радости набежали на его глаза. Он налил еще одну рюмку, поднес к губам... Нет, пить не хотелось. Причем, не хотелось по-другому, никак раньше. Отвращения, не было, он мог бы даже ее и выпить, но какой смысл, пить без удовольствия. И вот это совершенно новое чувство, что можно пить, а можно не пить настолько ему понравилось, что снова скупая слеза увлажнила его глаза. Поздно вечером, перед сном, он все-таки с наслаждением выпил еще рюмочку и уснул абсолютно счастливым.
***
В камере было сыро и холодно. Хотелось курить, но сигареты закончились почти неделю назад, а передачу принесут неизвестно когда. Скорей всего только после суда, когда уже определят срок и место отсидки. Хлебников посмотрел на часы - пора делать зарядку. Она не только согревала и помогала чувствовать себя в тонусе физически, но и отвлекала от мрачных мыслей, которые, дай им волю, легко загонят в петлю. Он уже заканчивал свой специальный комплекс упражнений, когда в темном углу камеры появилась знакомая фигура.
; Вот и глюки начались, - подумал он с тоской, - но фигура сделала шаг вперед на нее упал тусклый свет и Хлебников, чтобы сразу проверить свою психику тихонько спросил:
; Как вы сюда попали?
; - Вы же еще тогда догадались, что я могу приходить куда угодно и уходить, откуда угодно, - с улыбкой ответил Странник. Впрочем, я не затем пришел, чтобы удивить вас. Во-первых, я принес вам сигареты. Он подал, взятую словно из воздуха, уже зажженную сигаретку.
; - А почему во множественном числе? - с удовольствием затягиваясь, спросил, улыбаясь, Хлебников.
; - А потому мил человек, что у вас каждый раз, как появится желание покурить, появится и уже зажженная сигарета. И так будет, пока вы не выйдете на свободу.
; - Спасибо. Но до свободы мне еще далеко.
; - Нет, до нее один шаг. Послезавтра будет суд, вас оправдают и отпустят прямо из зала заседания домой.
; - Ну, да, - недоверчиво воскликнул Хлебников. Меня обещали сгноить за смерть депутата.
; - Кто обещал, тот и будет гнить, - чуть нахмурясь, сказал Странник. Вы же стреляли не из мести, не из злости, а из возникшего чувства справедливости, чтобы доказать, что закон один для всех. Это замечательное чувство. Вы же не корите себя за это?
; - Сейчас иногда наплывает - ругаю себя: зачем дернулся, жил бы спокойно. А вот тогда гордился - в первый раз почувствовал себя офицером, стоящем на страже закона, а не прислугой у начальства.
; - Вы все правильно сделали. Как только вы начнете уважать себя, вас все начнут уважать. Это очень тяжело, трудно, страшно. Но по-другому не бывает. Так что терпите. Вы по-другому уже не сможете жить.
Не стандартное совещание
Совещание было в самом разгаре. Изложили свое видение ситуации эксперты, опера, руководители групп. Выступила с очень интересным докладом ученый-психиатр, оказавшаяся, вопреки представлениям об ученых дамах, довольно молодой, красивой, веселой и остроумной женщиной. Полковник даже не выдержал и, повернувшись, нашел глазами майора и подмигнул ему, мол, правильный выбор, одобряю. И, судя по тому, как он покраснел, стало ясно, что угадал полковник и, для Васильева эта женщина не только эксперт. В душе полковник порадовался за майора, сколько ж можно, в самом деле, ходить холостяком, не мальчик лучший опер отдела, далеко за тридцать, а все искал принцессу. “ И ведь нашел, что самое интересное”, - подумал полковник. А пока он отвлекся на эти не служебные мысли, в зале произошло что-то необычное. Он сразу и не мог понять что, и, только посмотрев туда, куда устремились все взгляды, увидел Странника. Тот стоял рядом с опешившим от неожиданности (еще бы, на совершенно секретном совещании посторонний человек) генералом и, подняв руку, просил тишины.
Полковник хотел рявкнуть: “ Взять его”, но не только рявкнуть, а и рот открыть не смог, как, наверное, и остальные. Гипноз он и есть гипноз.
; Я задержу ваше внимание не надолго, - в полной тишине начал Странник. Докладчица была совершенно права и в реальной жизни людей все происходит именно так, как она и говорила. Вы блестящий специалист, - легким поклоном он поблагодарил ее. Но то, что происходит в последнее время в вашем городе настолько не обычно, что вашими знаниями и представлениями здесь не обойтись. Не знаю, сумею ли я вас убедить в этом, но если не сумею, произойдет трагедия такого вселенского размера, о которой будут вспоминать веками.
Полковник понял, что сейчас зал замер уже не под влиянием каких-то специальных фокусов этого удивительного человека, а поддавшись той интонации, с которой он произнес эти страшные слова. Вам сегодня грозят две катастрофы: первая, экологическая, связанная с атомной промышленностью и энергетикой, вторая, общечеловеческая, связана с деградацией людей, их одичанием. Вы, пожалуй, единственная аудитория, которой не нужно расшифровывать, в чем суть этих угроз. Так получилось, что волею судьбы в вашем городе живет человек, который открыл способ ликвидации первой угрозы, и здесь же родился Младенец, способный спасти мир от второй смертельной опасности. Такие совпадения, поверьте мне, бывают раз в тысячелетия. Поэтому сейчас здесь готовятся к сражению две силы. Одни - собираются уничтожить Младенца и ученого, другие - их защитить. И мы, и они будут искать, и привлекать на свою сторону людей. И очень многое в предстоящей битве будет зависеть от того, с кем будете вы. Вот почему я здесь. А теперь, я готов ответить на ваши вопросы.
; А вы, простите, кто такой? И как сюда попали? - спросил, пришедший в себя от неслыханной дерзости генерал.
; - Я Странник, - ответил незваный гость. Мы знакомы с полковником лично, кроме того, меня знает майор Васильев, он за мной давно следит.
; -Полковник, объясните, что происходит? - потребовал генерал.
; Полковник, промокнув большим носовым платком взмокшую от волнения бритую голову, поднялся на трибуну и, ничего не скрывая, рассказал всю историю своих отношений со Странником.
К удивлению собравшихся, генерал воспринял этот совершенно фантастический рассказ, как обычный, все объясняющий и исчерпывающий инцидент, доклад.
; - Ну вот, - теперь все и выяснилось, удовлетворенно проговорил он, - давайте продолжим совещание. Еще вопросы к Страннику есть?
; Вы сказали привлекать людей, а кто такие “вы” и “они”? - задал, давно мучивший лично его вопрос, полковник.
; -Мы входим в Миссию, и они, к сожалению, тоже.
; - То есть, вы не люди? - попытался уточнить полковник.
; - Больше того, что я сказал, сказать не могу.
; - Что-то мне все это напоминает классический сценарий для голливудского боевика, с сарказмом сказал абсолютный материалист Васильев, - и, если я правильно понял, уничтожить младенца и ученого хотят плохие парни, а вы - хорошие парни и помочь надо именно вам. Так?
; - Мне уже говорили про голливудские боевики. Не знаю, правда, что они из себя представляют, но реальность именно такова: мы хорошие парни и нам надо помочь. - Странник оглядел зал и добавил, - причем решение это вы должны принять прямо сейчас. Я должен знать могу ли я на вас рассчитывать.
; - Какую помощь мы можем вам оказать? - спросил генерал.
; - Мне нужно, чтобы вы выделили на несколько дней круглосуточную охрану для Младенца и Алексея Храмова. И, чтобы со мной какое-то время поработали майор Васильев и его эксперт- психиатр.
; - И все? - изумился генерал, - а вы говорите война, битва...
; - Если мы сейчас проиграем, потери будут такими огромными, что с ними не сравняться всем войнам вместе взятым.
; Тогда может быть доложить в Москву, - встревожился генерал, - пусть пришлют столичных профессионалов.
; - Профессионалы везде одинаковые. Это не географическое понятие.
; - Если ваши противники не люди и обладают какими-то сверхвозможностями, как мы сможем от них уберечь охраняемые объекты? - удивился вслух генерал.
; - От гунов, так называются бойцы одного из подразделений Миссии, защищать буду я со своими разведчиками. Ваша задача спасти Младенца и Алексея, если они сумеют подготовить какую-нибудь акцию по их уничтожению с помощью людей.
; - Хорошо. Вы достаточно убедительно и логично все объяснили, -медленно, словно размышляя вслух, сказал генерал. Но исходной, базовой информации маловато, чтобы принимать конкретное решение. Например, сколько человек выделить для охраны объектов: двух, трех или пятьдесят? Какова степень угрозы?
; - Я согласен с вами, генерал. Пока мне нужно ваше согласие. Выяснением степени опасности мы сейчас и занимаемся.
; -Я даю вам свое согласие, - по-военному твердо сказал генерал.
Странник впервые за все это время улыбнулся.
-Я так благодарен вам, прежде всего за то, что вы сумели понять меня, за то, что поверили и, за то, что сознательно согласились разделить с Миссией огромный груз ответственности.
; Мы - в погонах, - тоже впервые улыбнулся генерал. И защищать безопасность государства - наша работа.
Странник и генерал обменялись рукопожатием. Полковник ждал, что после этого Странник, как всегда, исчезнет, но тот подошел к нему, попросил разрешение поговорить с Васильевым, полковник кивнул и через пару минут, о чем-то оживленно беседуя, лучший опер управления и этот странный объект вышли из конференц-зала.