Приятного полета!
Объявили посадку на самолет, выполняющий рейс по маршруту Москва - Амдерма - Норильск – Тикси – Чекурдах. Этот почти трансконтинентальный рейс по всему русскому Северу должен был доставить меня с семьей (женой и шестилетней дочерью) в первый пункт своего назначения и дальше лететь уже без нас. Была еще одна пара, которая следовала туда же, куда и мы. Посадку в самолет мы ждали уже более двух суток в аэропорту Шереметьево а возможности покинуть его, хоть не надолго, не представилась ни разу, хотя дом моих родителей в Москве находился, практически, в зоне видимости – в районе Сокола. Иезуитский перенос вылета на 2-3 часа в течение двух суток сначала воспринимался с пониманием и спокойно, потом с иронией и, под конец, с явным раздражением. Поэтому к самолету все шли хмурые и порядком заведенные.
Рассевшись по своим местам и положив под язык мятные карамельки «Взлетные» (тогда еще давали их перед каждым взлетом и каждой посадкой), понемногу все успокоились и разговорились. Самолет взял курс на Амдерму. Приятного полета! Как нам потом объяснили, в правилах по перевозке пассажиров «Аэрофлотом» специально оговорена ситуация, при которой пилот самолета, выполняющий рейс с несколькими посадками, при получении предупреждения о невозможности совершить посадку в ближайшем пункте назначения, не имеет права лететь дальше. Он обязан повернуть на запасной аэродром или вернуться назад. Насколько это соответствует истине, утверждать не берусь, но факт остается фактом - наш пилот при подлете к Амдерме получил такое известие и повернул на Сыктывкар, чтобы там ожидать улучшения погоды. Пока добирались до столицы Коми АССР, погода испортилась и там, и мы благополучно вернулись в Москву. Милые пассажиры, летящие дальше, мигом превратились в диких зверей, готовых нас растерзать. Ведь это мы, пятеро амдерминцев, были виноваты во всех несчастьях, выпавших на их долю в этом путешествии.
В Москве привычно потянулись часы ожидания. Я с офицером- попутчиком решили сходить к начальнику аэропорта, чтобы попытаться предотвратить повторение подобной ситуации при следующей попытке, - уж лучше ждать на земле в Москве, чем болтаться в воздухе, совершая полет по известному уже маршруту. Тот обещал нам, что без гарантии посадки в Амдерме он самолет на трассу не выпустит.
И вот этот счастливый миг настал. Все расстояние до нашего аэродрома от Москвы (где-то около 2000км) самолет покрывает за 3-3,5 часа. Именно через это время по внутренней связи командир корабля обратился к пассажирам с объяснением ситуации. Амдерма и Сыктывкар, конечно, закрыты, и он принял решение лететь дальше на восток в Норильск и там дожидаться улучшения погоды в Амдерме. Однако все прекрасно понимали, что это пустая отговорка, никто никуда возвращаться не будет. Это по километражу еще приблизительно столько же. Окружающие нас люди смотрели на нас с каким-то счастливым злорадством: «Вот вам, поделом, Теперь вы пострадайте". Можно было подумать, будто раньше нам было лучше, чем им.
Мы были в полной растерянности. Самолет не такси. «Остановите, я выйду» не получится. Теплилась какая-то слабая надежда на честность командира, которая исчезла тут же, на земле Норильска, когда в салоне прозвучало очередное объявление, предлагающее на время дозаправки всем покинуть самолет, а пассажирам, следующим в Амдерму, сделать это предлагалось с вещами. Сомнений не оставалось - нас оставляют на земле. И мы решили не выходить из самолета. Тогда внесли поправку, мол, можно выходить без вещей.
Держали в каком-то отстойнике, откуда ни с кем из официальных лиц связаться было невозможно. Но чувствовалось, что нами занимаются, бабу старались всеми правдами и неправдами все же скинуть с воза, периодически предлагая отправить нас то в Хатангу, то еще куда. Но я, по роду своей хирургической деятельности немало полетавший по Северу, знал, что из всех этих мест выбраться в Амдерму, будет просто невозможно. Мы должны оставаться на трассе, где сейчас и находились. Только отсюда нас могли привезти либо домой, либо в Москву.
Через какое-то время загрузились в самолет. Куда летим? Никто из экипажа, якобы не знает, стюардессы отводят глазки, предлагая осточертевшие мятные леденцы. Наконец, ситуация проясняется, летим в Тикси! Еще 2000км на восток!
Отношение к нам со стороны пассажиров диаметрально меняется. До них, наконец, дошло, что точно так же могут в следующий раз поступить и с ними. Некоторые из них начинают требовать от экипажа, объяснить их позицию в отношении нас, именно то, что в течение многих часов путешествия нам сделать не удавалось. Ответ на этот вопрос стал ясен на земле аэропорта Тикси. В динамиках раздался волевой голос командира корабля: «Дозаправка продлится 30 минут. Прошу всех покинуть самолет…с вещами!» В Норильске они не могли найти наши вещи, теперь, в случае нашего отказа, выполнить распоряжение командира, сделать это будут намного проще после того, когда все остальные разберут свои. Естественно, что вновь попасть в самолет, которым мы планировали продолжать путешествие, не удалось.
Мы стояли одинокие, уставшие, безденежные (после отпуска) на берегу Ледовитого океана в 6000 километрах от начала пути, наблюдая, как наш самолет, который мог бы, как минимум, вернуть нас в Москву, набирает высоту и скрывается в небе. Было лето, и, хотя часы показывали далеко за полночь, солнце, низко стоящее над горизонтом, светило вовсю. До утра на общение с кем-то из официальных лиц рассчитывать было нечего. Дежурный устроил нас спать вполне прилично, на диванах в каком-то зале.
Пришедший утром начальник аэропорта сказал, что отправить нас первым же рейсом в Москву через Амдерму не представляет для него никакого труда, нам стоит только заплатить по 100 рублей за билет. Я ответил, что, если мы заплатим за чай, которым он, без сомнения нас угостит, то ему здорово повезет. Выслушав наш рассказ, он понял, что на его плечи ночью коллеги-авиаторы сбросили трудно решаемую проблему, и готовое решение пока не просматривается.
Мы вызвались ему помочь, сообщив, что начальник Московского аэропорта Шереметьево, к которому обращались перед вылетом, предложил обращаться к нему в случае малейших неувязок, могущих возникнуть в пути. Неувязок у нас был полон рот, а возможности связаться с ним ни одной. Наш оппонент быстро сообразил, что нежданно открывается вполне приемлемое направление перепассовки проблемы другому игроку, и тут же стал играть за нашу команду, по телефону соединив нас с Шереметьево.
На том конце провода были «приятно обрадованы» нашим звонком, "долго хмурили бровки" и возмущались таким наплевательским отношением к пассажирам. Потом попросили передать трубочку Тиксинскому коллеге. Не знаю, что уж там говорилось, но первым же рейсом (а это был до боли знакомый самолет, возвращающийся домой из Чекурдаха, с тем же экипажем и неиссякаемым запасом мятных леденцов) мы были отправлены домой по маршруту Тикси – Норильск – Амдерма.
Как вы думаете, где, в конечном итоге, мы оказались? Правильно, в Москве, в Шереметьевском аэропорту. И Амдерма и Сыктывкар были закрыты. Мы зашли к начальнику аэропорта поблагодарить его за помощь, он, видимо такого не ожидал, был тронут и решил показать себя во всем блеске своего могущества.
Позвонил на вышку и приказал без его личного разрешения самолет, готовящийся вылетать знакомым нам маршрутом на восток, не выпускать, пригласил к себе в кабинет экипаж этого лайнера и в нашем присутствии объяснил им задачу. И даже при таком расположении звезд на небе, наш самолет, почти добравшийся до долгожданной цели, был вынужден отвернуть в Сыктывкар. Север есть Север, и погода в течение дня может меняться многократно. Мы не долго обременяли гостеприимный аэродром своим присутствием, буквально, минут через сорок нам дали разрешение на вылет, а еще через час мы увидели под крылом тихую и какую-то очень близкую Амдерму.
Нашему пятидневному мытарству пришел конец.
Несколько дней в ушах еще стоял равномерный гул авиационных моторов, а мятные леденцы не могу взять в рот и по сей день.