Она каждый вечер выходила на эту улицу, надев фиолетовое платье, и небольшое колечко с бирюзовой капелькой…она ждала, когда из-за поворота послышится рокоток мотора, и в клубах пыли появится на дороге его мотоцикл. Девушка стояла так на обочине часами, до боли, в глазах вглядываясь в горизонт, но день за днем мимо плелись лишь древние колымаги жителей соседних деревень, да проносились красивые автомобили тех, кто жаждал добраться до ближайшей трассы. Она провожала взглядом скрывающиеся за горизонтом машины, и вновь смотрела туда, откуда должен был показаться его мотоцикл. Так, в ожидании, проходил вечер за вечером… год за годом,… время пролетало для нее не заметно, словно взмахи крыльев маленькой южной птички. Она ждала. Любила. Верила. Но время было неумолимо, и годы оставляли следы на ее когда-то юном лице. Уже не милая девочка, а зрелая женщина стояла у обочины, вперив взгляд в точку на дороге, которая, при приближении, становилась очередным автомобилем…
Но однажды, ее ушки уловили говор знакомого мотора, и серо-зеленые глаза с надеждой впились в поворот. Тонкие пальцы в волнении затеребили край платья, и родилась на губах робкая улыбка. Из-за поворота появился он. Длинные волосы были спрятаны под банданой, на широких плечах чуть потрескивала кожаная куртка, косого покроя… глаза скрывались за темными стеклами, но она помнила, что эти глаза светло-карие, с золотой искоркой в глубине…
Мотоцикл остановился, байкер коснулся земли ногой в ковбойском сапожке и снял очки. В его глазах больше не было искр,…они были мрачнее тех туч, что собирались сейчас на западе.
-- ты задержался… - в ее голосе скользнула боль.
--Прости,… я не мог приехать, у меня были…проблемы…
Он снял бандану и по обтянутым черной кожей плечам рассыпались совершенно седые локоны…
--что с тобой? – ее полу-вздох полу-всхлип подхватил и унес резкий порыв ветра.
--Столько времени прошло, солнце, все изменилось!…все не так просто как нам казалось раньше. Мир гораздо больше и опасней, чем мы думали. Милая, наши мечты остались далеко позади, и мы уже не сможем к ним вернуться. Абсолютной свободы нет! Пойми это!
--Так мы никуда не поедем?
--Нет,…любимая…нам больше некуда ехать. Наш горизонт отодвинули так далеко, что его линия скрылась из поля зрения. Нам некуда ехать…
Его загорелое лицо прочертили две влажные полоски. Она подбежала к байкеру, и, нежно обняв его, зашептала на ухо:
--Все хорошо, наш горизонт всегда впереди…надо только лишь выбрать дорогу… и любая дорога будет верной до тех пор, пока мы вдвоем, пока мы рядом. Ведь мы оба знаем, что эта жизнь всего лишь сон. Что сейчас мы проснемся каждый в своей постели и уже не вспомним лиц друг друга до тех пор, пока крылья ночи не сомкнуться над нашими головами… ты ведь тоже помнишь это. И боишься однажды уснуть, и не увидеть этой дороги…не почувствовать под ладонями руль. Ты боишься остаться навсегда в том сером мире, где нет нашей дороги, нет фиолетового платья и кольца с бирюзой…
так они стояли на обочине до тех пор, пока с небес не хлынул с небес ливень, смывший с дороги ненавистную пыль, и поставивший на истрескавшемся асфальте лишь темные полосы битума, оставшиеся с прошлогоднего ремонта. На обочине лежали грязным комком фиолетовое платье, да черная косуха…
… посреди дороги поблескивало под лучами вернувшегося солнца небольшое кольцо с бирюзой…