Когда-то Она всё бежала и бежала вперёд, а Он медленно и вроде бы спокойно шел за ней. Во дворе стоял томливый летний день, он грузно выпячивался вперёд, и время останавливалось. Ветер неохотно трепал уставшие тополя и разносил в стороны полы Её платья. Она уже бежала где-то в конце, пропустив мимо себя женщину с коляской и ещё каких-то людей с туманной внешностью. Она уже совсем устала, Её дыхание сбилось, и Она начинала задыхаться.
Тем временем ,Он всё шел, и словно знал, что будет так же. Что и в этот раз за поворотом будет стоять Она одна, и рыдать, а потом поймёт, что Он рядом и попытается собрать все свои оставшиеся силы чтобы сказать, но… Но не сможет и опять беззащитно и униженно броситься к Нему на шею, чтобы рыдать там. А он всё будет стоять и недоступно созерцать величие своего Я, своих убеждений и мыслей.
Хотя, Он знал, что сегодня не будет так, как до этого и совсем не так, как в первый раз, а по-другому. Что-то его пугало и заставляло даже нервничать. С этими мыслями Он ускорил шаг.
Она чувствовала вкус крови во рту, головокружение, мир, который шатался из стороны в сторону и солнце, нет, пожалуй, только солнце. Всё это давало Ей надежду на завтра, что Она сможет, что будет сильной…
Слёзы Её беспощадно лились на испеченный асфальт, а мысли безумно били в голову.
Она обернулась и увидела что Он уже совсем близко. Как Ей тогда показалось, солнце стало ещё сильнее припекать, легкие ещё сильнее болеть, а ненависть и жалость к себе всё больше и больше заполнять Её сердце….
Шум. Крики. Она остаётся одна, свет вокруг гаснет.
Лишь рывок чьей-то руки заставляет вновь вернуться в этот тусклый мир с его людьми, с его потребностями и похотями.
Перед Её глазами Он. Невозмутимый, но изрядно уставший.
Перед Его глазами Она. Заплаканная, едва стоящая на ногах, как загнанная жертва, промелькает у Него в голове.
Он уверенно делает шаг вперёд, чтобы небрежно обнять Её и сказать что-нибудь, что любят женщины. Наступает Ей на ногу, но как будто этого не замечает.
Дыхание вновь восстанавливается, слезы уже не так быстро бегут по щекам, но вдруг Её ногу пронзает боль. Это каблук от Его туфлей. От Его так ненавистных Ей туфлей.
А Его серое лицо, не выражающее ничего кроме недовольства, пытается исказить на себе улыбку. Как противно, думает Она.
Шесть секунд и Она снова бежит, но уже по-другому, больше Она не всхлипывает и не сомневается, не оглядывается назад и не надеется, что завтра принесет более счастья чем вчера. Она свободна.
Через шесть секунд Он остаётся один. Вот, что значит по-другому, проносится в Его голове. Пройдёт время и Он всё поймёт, всё от первой секунды до последнего шага, но будет уже слишком поздно. Она свободна