Яркое пламя костра освещало небольшую опушку, отступая только перед стволами могущественных деревьев. Тьма, которая обосновалась между этими старыми жителями изменившегося мира, как будто не хотела уходить с насиженного места, прежде чем первый луч утреннего солнца коснётся холодной земли. Мёртвая тишина заполоняла пространство древнего лабиринта, который люди называют лесом. Лишь по опушке изредка проносилось потрескиванье огня, игриво развивающегося на ветру. Облака лениво плыли по ночному небу, окутывая своеобразной паутиной Луну, свет которой нечётко пробивался к поверхности планеты.
Четыре полупрозрачных силуэта отбрасывали причудливые тени в сторону убежища тьмы. Где-то за этим лесом простирался мёртвый город, название которого было давно утрачено вместе с прежней жизнью. Никто из людей не осмеливался заговорить, их уставшие взгляды были устремлены к огню, как будто тот был способен защитить их от липкого страха, который обволакивал тела при каждом шорохе доносившимся из-под крон деревьев.
Где-то вдали завыл кто-то.
Один из людей, пожилой мужчина лет пятидесяти, резко вскочил, беспокойно оглядываясь. Разлепив слипшиеся от страха губы, он прошептал:
- Кто это воет?..
Другой человек, на вид гораздо более молодой, но телосложением здорового сильного мужчины не отличавшимся, посмотрел на вскочившего старика и, улыбнувшись, сказал:
- Никто.
Облизнув губы, тот ответил:
- Как это? Я отчётливо слышал вой!
- Видимо я неправильно выразился, - худощавый посмотрел в сторону города, - это не кто.
Почувствовав, как остальные нервно замерли, прислушиваясь к тому, что же он скажет, лишь ещё шире улыбнулся и проговорил:
- На поверхности уже нет ничего живого. Кто тогда воет? Никто не воет. Они воют.
- Кто они? - сглотнув, поинтересовался старик, медленно опускаясь на землю.
- Те, кто не выжил. Те, кому повезло чуть больше чем нам, - усмехнувшись, бросил мужчина и снова перевёл взгляд на костёр, давая понять, что беседа окончена.
Обескураженный и сбитый с толку, старик лишь покачал головой и потёр руки. Подступавшая осень давала о себе знать.
- Первый раз посещаешь город мертвых? – шепотом обратился к старику кто-то.
Вздрогнув, тот повернул голову в сторону голоса и в свете костра разглядел женщину. Немолодая, но ещё не потерявшая девичью грацию и изящность, она смотрела на пожилого мужчину светлыми глазами, которые были полны детской веры в чудо. И в человечество. Как же мало теперь стоит это понятие.
- Да, - промямлил тот, не очень желая поддерживать разговор.
- Наверное, страшно оказаться тут после тесных коридоров и давящей темноты?
- Немного…
Он уже не верил в человечество. Он уже ни во что не верил. Запасы продовольствия ограничены, и это лишь вопрос времени, когда последние горстки людей канут в небытие. "И если не от голода, то от чего-нибудь похуже, и клянусь чем угодно, я бы никому не пожелал узнавать, от чего же именно". Мужчина на секунду позволил себе отправиться в прошлое, чтобы ещё раз вспомнить тот день. Паника, целые орды людей, сметающих всё на своём пути. А потом жутко болела голова.
Старика выдернул из воспоминаний повторившийся вой за лесом. По спине прошел озноб. Идти туда, к ним… Это было страшно. Очень страшно. Вдруг подал голос здоровяк, пробасив угрюмо:
- С живыми проще.
- Почему? - поинтересовалась женщина.
- Живых можно убить, - буркнул тот.