Дети огня. Глава двенадцатая: "Листок, влекомый ветром"
Я проснулся ещё до рассвета - то ли оттого, что угли в жаровне-хибаи<1> остыли, и утренний холод прокрался под одеяло, то ли от очередного дурного сновидения, которого я не запомнил... в любом случае, спать больше не хотелось.
В доме царила тишина, ни огонька, ни шороха, ни скрипа половицы. Предрассветный час - самый темный и печальный. Именно в это время по народному поверью не следует вообще выходить на улицу, а то наверняка встретишь какое-нибудь чудовище или того хуже - призрака... Слишком тонкой становится грань между миром живых и миром мертвых. Мне казалось, что сейчас я близок к тому, чтобы увидеть её собственными глазами.
Во внутреннем дворике даже ветер притих, устав перебирать листья. Я не сразу заметил, что возле пруда кто-то есть...
Стройная фигура в белом, с длинными распущенными волосами повернулась ко мне, и я едва не вскрикнул... В последний момент мне удалось взять себя в руки и не стать нарушителем ночного спокойствия в доме Онки.
- Ты?...
Ночной призрак невольно вздрогнул. По моей коже пробежали мурашки, и я стремительно шагнул вперед, протягивая руку... Мою ладонь сжали сильные пальцы, и я, не в силах более сдерживаться, уткнулся лбом в родное плечо.
Мало кто из старых знакомцев узнал бы Юкимару в таком виде. Он был бледен, как рисовая бумага, губы отливали синевой, скулы выделялись резче, чем прежде, а темные тени под глазами подчеркивали усталость и глубокую тоску во взгляде...
Но даже несмотря на всё это, мой брат был пронзительно красив. Как цветок в последний день цветения...
- Прости меня.... - выдавил я, сдерживая рыдания.
- Ты ни в чем не виноват, Рока.
Его голос был не громче шелеста травы. И мне вдруг стало очень страшно. Однажды я уже думал, что потерял Юкимару, потом испытал неслыханную радость, узнав, что тот жив... а сейчас, кажется, близок к тому, чтобы потерять его снова. Я ещё крепче прижался к плечу брата.
- Слезами горю не поможешь. Не плачь.
Я поднял голову и кивнул. Он прав, какой прок в рыданиях?
- Рока, что ты будешь делать дальше?
Вопрос застал меня врасплох.
- Ты наверное хотел сказать, мы?
- Нет, - Юкимару покачал головой.- Что собираешься делать ты? Мои планы мне известны.
Я пожал плечами.
- Чего же тут думать! Останусь здесь, с тобой и Онкой. Буду помогать вам во всем. Вместе мы выгоним этих негодяев с нашей земли, отомстим за смерть учителя и твоих дэси, а потом...
Я осекся, услышав как Юкимару смеется. Горько, вымученно, надсадно.
- Ты совсем дурак, Рока? Или притворяешься?
Я опустил взгляд, не зная, что и сказать. Разумеется, на словах все выходило проще, чем будет на деле. Но я уверен, мы сможем осуществить задуманное.. если все вместе... если с Онкой...
- Оставь меня. - бросил Юкимару. Словно холодной водой в лицо плеснул.
- Ни за что!
- Уходи. Куда ты там шел? Вот и продолжай путь. Наши дороги разошлись, и я не хочу тянуть других за собой. Для тебя ещё есть надежда, Рока.
- А для тебя нет?
Он снова покачал головой и умолк, глядя на воду.
И десяти дней не прошло, а передо мной был совсем другой хи-но тэмма. Ни следа былой уверенности, легкой немного нарочитой небрежности и теплой улыбки. Только печаль и угрюмая сосредоточенность. Он явно знает, что будет делать, но итог... настроить планов и разбиться об них - я был почти уверен, что Юкимару хочет именно этого. Потому что не видел в его глазах желания жить.
- Что бы ты там ни говорил, а я остаюсь. Тебе не удастся прогнать меня. Если принимать бой, то вместе!
Он поморщился.
- Складно говоришь, братец. А что ты умеешь? Чем ты можешь быть мне полезен? Что-то я сомневаюсь, что за четыре сотни лет Кэно-сенсей обучил тебя всему, что знал сам.
Мне было больно слышать слова Юкимару, особенно потому, что все они были справедливы.
- Ну.... я умею чуть-чуть колдовать, чуть-чуть драться. А ещё могу лечить раны. И... наверное, всё.
- В таком случае, ты будешь мне обузой, а не подмогой.
- Я буду тем, кто не позволит тебе наделать глупостей! И вообще, сенсей перед смертью велел мне присмотреть за тобой, вот я и присматриваю.
- Сенсей? Велел тебе? Присмотреть за мной? - на этот раз Юкимару рассмеялся вполне искренне.
Разумеется, я соврал. Он не мог этого не понимать. Но почему-то моя наглая ложь позволила ему немного оттаять.
- Я дал слово, что убью Тайра-но Сигэру и Катаэ из клана Хиго, что заберу у них Киото ещё до того, как закончится год. Или умру. Клятва дана, её слышало Небо, и никому не под силу освободить меня от неё.
- Ты уже просил Онку о помощи?
- Нет. Я не смею отвлекать его. Моя клятва - моя забота. Я благодарен ему за приют. В начале следующей луны я буду готов к битве.
- Тогда я сам попрошу его! - решительно заявил я. - Онка - глава нашего клана, и это его тоже касается.
- Ох, Рока...
Юкимару в точности скопировал интонации Кэно-сенсея. Он всегда говорил так, когда я делал очередную глупость. Но сейчас мне казалось, что глупит как раз Юкимару. Гордость и упрямство не всегда уместны, особенно, в делах мести и межклановых распрях.
- Я не собираюсь спорить с тобой, просто каждый делает, что может. - я нахмурился и, поддев носком камешек, швырнул его в пруд.
По воде разбежались круги, а Юкимару вдруг приложил палец к губам и улыбнулся:
- Тише... гляди, солнце встаёт...
На востоке пылало зарево. Пожалуй, впервые в жизни я не испытывал восторга, встречая рассвет. Сегодня мне казалось, что небо испытывает боль, солнечные лучи обжигают его, не давая зажить закатным ранам.
Мы сидели молча на берегу пруда, пока не стало совсем светло. Потом Юкимару поднялся, отряхнул юкату от земли и листьев:
- Мне пора. Но мы ещё встретимся сегодня. Онка-доно хотел видеть нас обоих. А вечером... приходи на веранду, у меня есть хороший чай и благовония из храма Кандамьоджин.
Сейчас он был очень похож на прежнего Юкимару, рядом с которым я чувствовал себя уютно и безопасно. Значит, есть надежда, что тяжелые времена минуют, и боль утихнет.
- Я приду, ещё и моти принесу, - пообещал я.
Юкимару любит сладости, хоть и не признается в этом. Эх, если бы я мог порадовать его чем-то большим, чем рисовые пирожки с начинкой... Ну, может ещё выдастся случай.
Я помахал рукой ему вслед, и отправился умываться. По дороге чуть не налетел на Хошико - она несла чайник и горячие полотенца. Извиняясь и кланяясь, я помог ей дотащить все это до комнаты Онки, и уже развернулся, чтобы идти прочь, когда услышал голос хозяина Эдо.
- Пришел, так входи.
Что тут оставалось делать? Только мысленно поблагодарить Онку - я и правда стремился поговорить с ним с глазу на глаз, но сам ни за что не осмелился бы явиться прежде назначенного часа. Помяться у входа, в надежде что меня заметят - лишь на это я был способен. По счастью, затея увенчалась успехом.
Хошико, улыбаясь, протянула полотенце и мне.
Чашка чая, плошка риса, кусочек маринованного корня лотоса - завтрак показался мне восхитительным. Порций на подносе тоже оказалось две, и я снова поразился прозорливости Онки. Или Хошико. Или их обоих.
Интересно, сколько лет пройдет, прежде, чем я научусь так же предугадывать события? Наверное, очень и очень много.
Во время трапезы Онка не сказал ни слова, лишь изредка поглядывал на меня, словно ждал, когда же я заговорю первым. И я не выдержал...
- Онка-сама, сегодня на рассвете я видел Юкимару...
Он кивнул. Не знаю, что придавало мне смелости... для себя я бы точно просить не стал, но для брата...
- Онка-сама, вам же ведомо прошлое и будущее? Скажите, что я могу сделать для Юкимару? Как ему помочь? Он дал страшную клятву. Что теперь будет с ним?
Хозяин Эдо вздохнул.
- Будущее - это не книга, которую можно прочитать. Чем больше ты хочешь знать, тем меньше получишь в итоге.
Признаться, я не очень понял его слова. Но снова взмолился:
- Погадайте мне, Онка-сама. Я правда не знаю, как мне быть, и что делать. Все так туманно... А сейчас любая ошибка может стать роковой...
- Я не спасу тебя от ошибок. Но ты можешь спрашивать, если хочешь.
Древний хи-но тэмма даже не взял свои гадательные палочки, просто прикрыл глаза. Неужели, он может смотреть сквозь время прямо так? Сколько же ещё в этом мире есть вещей, способных поразить воображение!
Хошико зажгла благовония и, глянув на меня неодобрительно, вышла из комнаты. Похоже, я сегодня и впрямь вел себя невежливо, торопил события. Но все извинения останутся на потом, сейчас важнее, что глава нашего клана согласился помочь мне.
- Юкимару и я, мы...
- Ваши судьбы связаны. - прервал меня Онка. - Счастливые времена, добрые воспоминания, надежды на будущее. Останешься ты с ним или уйдёшь - в обоих случаях будет тяжело. Но если уйдешь, в конце концов, будет лучше.
Его слова поразили меня в самое сердце. Я не хотел верить, что всё так печально. Неужели, нет другого выхода? Но сенсэй утверждал, что выбор есть всегда. И я был склонен верить ему, как и прежде.
- Но если я оставлю брата, кто поможет ему? Вы?
- Юкимару должен перестать цепляться за земное. Оплакать потери и попытаться начать жить заново - вряд ли кто-то, кроме него самого, может помочь.
Я закашлялся. Запах благовоний терзал ноздри и разъедал глаза. По крайней мере, я предпочитал думать, что именно это является причиной так некстати выступивших слёз.
- Но... куда же в таком случае идти мне? Или следует остаться в Эдо под Вашей защитой?
Онка молчал какое-то время. То ли пытался разглядеть что-то в потоке картин и образов, то ли подбирал слова.
- Ты не останешься в Эдо, - наконец вымолвил он. - Только за пределами Японии твоя жизнь будет вне опасности.
Вот оно как! Значит, клан Хиго будет преследовать меня до конца... Неужели этот гребень так важен для них? Но почему? Для меня это была обычная безделушка, память о сенсэе.
Я достал реликвию из рукава, и протянул Oнке.
- Думаю, мне не стоит хранить это у себя. У Вас оно будет в лучшей сохранности. Прошу, возьмите...
Oнка даже глаз не открыл, лишь едва заметно покачал головой.
- Не возьму. Эта вещь предназначена не мне. У неё своя судьба.
Значит, даже у бездушных предметов свои пути... Что же, пожалуй, это справедливо. Только меня больше заботило, что будет со мной и близкими... Я не хотел уезжать, Япония была для меня всем. Мне казалось, что я потеряю часть себя, если покину её. Может, и нет ничего там, за морем. Только выжженные земли и жестокие варвары, не имеющие понятия о цивилизации.
- Что случится, если я останусь?
- Ты будешь цепляться за прошлое, окажешься вовлеченным в жестокую битву и увязнешь в ней, как муха в смоле.
Увы, это было слишком похоже на правду. Может, именно поэтому я отказывался в неё верить. Мне часто говорили, что я - упрямец, каких поискать. Пришло время оправдать это прозвище. Я не собирался сдаваться, но вместе с этим, хотел узнать все возможности. Если меня вынудят обстоятельства, и придется бежать прочь... так тоже бывает.
- Онка-сама, а там, за морем, вдали от Родины, что меня ожидает?
Я опустил глаза, не в силах выдержать укоризненный взгляд хозяина Эдо. Он явно был недоволен. Кэно-сэнсей в таких случаях уже начинал кричать и ругаться... Все-таки они очень разные, хоть и дэси одного хи-но тэмма... Хотел бы я быть таким же спокойным и невозмутимым.
Онка заговорил, не меняя тона:
- Годы покоя... ни предательства, ни вражды, ни привязанностей, ни потерь. И долгое отсутствие собственного пути. Оторванный листок, влекомый ветром...
Он замолчал на полуслове, словно опять не досказал что-то важное. А я, признаться, крепко задумался. У того, кто плывет по течению - незавидная судьба. А тот, кто силится выгрести против, рискует захлебнуться в волнах. Только вот разве игра не стоит свеч?
Тем более, что у меня есть друзья. Кори, и другие. Они не бросят меня, если до сих пор этого не сделали.
Запах благовоний стал совсем нестерпимым, и я, не удержавшись, чихнул. Наверное, кто-то из спутников помянул меня сейчас добрым словом<2>.
- Лиса. - ответил на незаданный вопрос Онка. И продолжил, хотя я не просил его об этом:
- Лиса может принести много удовольствия, но мало подлинных глубоких чувств. Придется быть всегда настороже, иначе соблюсти чувство меры не удастся. Она хороший спутник на короткий срок, и плохой - на долгое время.
Кажется, он решил меня окончательно расстроить. Я подумал, что больше не хочу задавать вопросы, и спрашивать про своих друзей тоже не хочу. Пускай я наделаю кучу ошибок в дальнейшем, но это будет мой путь, а не путь опавшего листка, влекомого ветром.
Я встал и поклонился.
- Благодарю Вас, Онка-сама. Я признателен за всё, что вы для меня сделали.
Он промолчал, и даже не повернулся, когда я вышел из комнаты, затворив за собой фусума.
Мысли были так беспорядочны, что хотелось сжать руками виски, прекратить эту бешеную скачку. Хотел все прояснить, но дело только больше запуталось. Я вдруг подумал, что опрометчиво пожелал себе такой же силы, как у хозяина Эдо. Это же так страшно - знать все наперед, смотреть на друзей, и заранее готовиться к разлуке...Бесспорно, хорошо предвидеть опасность. Но предвиденное счастье никогда не будет полным, а удача обходит стороной тех, кто видит грядущее. Нет, я не желаю себе такой участи!
До полудня оставалось два часа, и я отправился в храм - не молиться, просто посидеть в тиши, послушать пение птиц, успокоиться. Потом я омыл руки в источнике, прополоскал рот, и вода унесла половину печали. Со звуком храмового колокольчика ушла в небытие большая часть переживаний, а солнечные лучи забрали грусть, наполнили сердце радостью. Я удержался и не стал покупать в храмовой лавке омикудзи<3>, хватит с меня предсказаний на сегодня.
У ворот дома Онки я столкнулся с Кори, Айоко и Иситари. Кажется, они уже какое-то время переминались тут с ноги на ногу, не решаясь зайти внутрь. Увидев меня, все заулыбались, и остатки мрачных мыслей растворились без следа. Я был очень рад их видеть. Кажется, только вчера расстались, а словно вечность не виделись. Было бы странно лезть обниматься посреди улицы, и я взял на себя смелость пригласить дорогих гостей в дом.
Похоже, за время моего отсутствия, Кори и Айоко опять успели повздорить. Они по обыкновению бросали друг на друга недобрые взгляды, а Иситари только вздыхал. Но ничто не могло омрачить радость встречи. Даже укоризненно нахмурившаяся Хошико, которая вышла приветить нашу странную компанию. Полагаю, в этот дом нечасто приходят люди и лисы - есть отчего насторожиться.
После продолжительных чествований и поклонов, Хошико проводила нас в комнату, которой я раньше не видел. Видимо, это помещение использовалось Онкой для каких-то официальных визитов. Вскоре сюда же пришел Юкимару, кивнул нам и сел поодаль. Айоко случайно поймала его взляд и, вздрогнув, приникла ко мне - словно призрака увидела.
- Твой брат не слишком похож на живого, - едва слышно шепнула она.
Я не стал отвечать. Какое её дело? Пусть лучше думает о своих печалях, нечего ещё и чужие собирать.
Юкимару еле заметно усмехнулся. Разумеется, он расслышал, что сказала девочка. Хорошо, хоть хватило ума не пугать её ещё больше.
Онка задерживался. Хошико невозмутимо вышивала покрывало. Изредка её взгляд останавливался на Иситари. Тот бледнел, краснел и смущался, опуская глаза. Я заметил, что он ещё более, чем я, теряется в присутствии женщин.
Кори, вопреки обыкновению, сидела тише воды ниже травы, даже дыхание затаила. Все-таки есть в мире вещи, способные её угомонить, пускай на время.
В какой-то момент Хошико выскользнула из комнаты, и вернулась в компании Наоки. Та огляделась, кивнула присутствующим и заняла свое место, теребя в руках платок, завязанный поверх оби.<4>
Тишина звенела в ушах, все хранили напряженное молчание и ждали. А я, признаться, терялся в догадках - что же такое важное хочет сообщить нам Онка? Для чего ему понадобилось собирать такую пёструю компанию? В тщетной попытке избавиться от дурного предчувствия, я начал вспоминать всё хорошее, что когда-либо со мной происходило. Этого хватило. Пусть ненадолго, но ровно настолько, чтобы скрасить ожидание. Погрузившись в воспоминания, я едва не пропустил появление Онки.
Фусума отъехали в сторону, и в комнате словно холодным ветром повеяло. Все почтительно поклонились, даже глупая лисица продемонстрировала небывалую грацию. Будь оно в другом месте и в другое время, я бы обязательно восхитился вслух, но сейчас предпочел оставить похвалы до лучших времен.
Слова Онки раздались, как гром среди ясного неба. Я сначала ушам своим не поверил.
- Мы уходим из Эдо. Я и Хошико.
Вопрос сорвался с губ прежде, чем я успел понять суть сказанного.
- Надолго уходите?
- Навсегда.
Я почувствовал, что не могу вдохнуть полной грудью. И снова эта резь в глазах... Проклятые благовония! Но я по-прежнему не понимал. Что значит, "уходим"? Да как они могут оставить город в такое время? Сюда же скоро придут захватчики из Хиго-кэ? И кто встанет у них на пути. Нет, тут явно какая-то ошибка. Онка не может так поступить с нами: со мной, с Юкимару...
Я жалобно глянул на брата. Тот, если и был ошеломлен новостью, то не подавал вида. Лишь поклонился и тихо произнес:
- Это будет большой потерей для клана Йокэн, Онка-доно.
- Кто наследует город? - подала голос Наоки.
Я заметил жадноватый блеск в её глазах. Ох уж эта Наоки-сан. Я всегда знал, что она хочет осесть хозяйкой в каком-нибудь городке. Но не думал, что её амбиции простираются настолько далеко. Все-таки Эдо - новая столица Японии. Чтобы удержать её в своей власти, надо быть очень сильным хи-но-тэмма.
- Мне все равно. Город свободен. - Онка поднялся.
Я понял, что всё кончено. Сейчас он выйдет из комнаты, и мы больше никогда не увидимся. Не знаю, откуда пришло это знание, но я не сомневался в его истинности. Хотелось вскочить, закричать, чередуя мольбы и обвинения, спросить, а что же теперь станет с кланом... но я остался сидеть на месте. Наверное, слишком боялся услышать в ответ очередное "мне всё равно".
Айоко тихонько сжала мою руку. Нежданная, но оттого не менее ценная поддержка. Бедная девочка, она-то тут вообще не при чем. Как и Кори с Иситари. Мои спутники выглядели сейчас жалко. Они явно не понимали, что происходит. Но теперь, если возникнут вопросы, именно им суждено выступить свидетелями, что Онка по собственной воле оставил свои земли и клан Йокэн.
Фусума задвинулись за бывшим хозяином Эдо. Хошико отложила вышивание и поклонилась нам:
- С этого момента и впредь я прошу вас не беспокоить Онку-сама. Если что-то будет нужно, обращайтесь ко мне. Сегодня вечером мы покинем этот дом, но вы можете оставаться здесь сколько пожелаете.
- Или до тех пор, пока позволят обстоятельства, - мысленно продолжил я. Говорить не хотелось. Ни с ней, ни с кем бы то ни было.
Наоки-сан завозилась, зашелестела рукавами. Кажется, сейчас её занимала только одна мысль.
- Но город... кто-нибудь желает прямо сейчас заявить права на город?
Я покачал головой. Юкимару посмотрел на неё, как на сумасшедшую, и тоже не проронил ни слова.
- В таком случае, их заявляю я! - Наоки решительно тряхнула головой.
- Новая хозяйка Эдо разрешит нам остаться до полуночи? - Хошико говорила вежливо и покорно, но в её голосе чудилась скрытая усмешка.
- Конечно.
Наоки-сан светилась от радости. Я подумал, что, пожалуй, никогда не видел её такой счастливой. И ещё подумал, что, наверное, мы не имеем правда осуждать её за следование своей мечте. Может, счастье будет недолгим. Но это лучше, чем, если бы его не случилось вовсе.
- А мне будет позволено остаться, Наоки-сама? - Юкимару тоже решил соблюсти правила хорошего тона.
- Всем, всем можно!
Последний раз, я помню, она так улыбалась, когда мы пошли смотреть на фейерверки, ещё в Осаке. Лет пятьдесят назад... Кэно-сэнсей как раз был в отъезде, и мы чудно провели время вдвоем. Я - без надежды на взаимность, и она - без единой нечестивой мысли. Эх, хорошее было время...
- Рока.. то, есть Широ... Вы ведь с друзьями тоже останетесь? - с надеждой спросила она.
Я кивнул, и уловил краем уха недовольное ворчание лисицы:
- Ну все, кажется теперь и впрямь пора сматываться в Саппоро...
Ох уж эта Кори! Не могла смолчать, что ли? Насколько Наоки-сан вежлива и обходительна, настолько резка и груба эта рыжая негодяйка!
Задохнувшись от возмущения, я едва осознал, что Хошико тоже попрощалась с нами. Уходя, она склонилась ко мне и шепнула:
- Держись подальше от женщины, о которой ты сейчас думаешь. Иначе она разрушит твою жизнь.
Осознав услышанное, я едва не выругался от досады. Сегодня день дурных пророчеств, не иначе. И ведь не спросишь, кого она имела в виду... А думал я и о Наоки-сан, и о Кори... Предчувствия не обманули, всё складывалось на редкость невесело. Вдобавок ко всему, пришлось согласиться на домашнюю вечеринку в честь новой владелицы города. Юкимару отказался, сославшись на траур, а мне теперь придется отдуваться за двоих. Удовольствие сомнительное, учитывая все предшествующие обстоятельства...
В печали и раздумьях я отправился к себе в комнату. Каюсь, мне даже не пришло в голову проследить, чтобы Кори, Иситари и Айоко разместили, как следует. Но волнения на этот счет были совершенно напрасными: Хошико обо всем позаботилась. Спустя час, я встретил на веранде её и Айоко. При этом вид у обеих был весьма озабоченный. Едва завидев меня, они замолчали - видать, обсуждали что-то, не предназначенное для ушей посторонних. Какие-то женские секреты, наверное? Если вообще какие-то секреты могут быть у хи-но-тэмма пятисот лет от роду и маленькой человеческой девочки.
Странно, да. Но сегодня вообще странный день. Предсказания валятся на голову, как снег посреди лета и не сулят ничего хорошего, Айоко и Хошико секретничают, как подростки, лисица напряженно молчит и не высовывает носа из комнаты, Иситари улыбается, демонстрируя сколотый клык, и восторженно пялится на Наоки-сан, Наоки-сан лучится неподдельным счастьем, Онка-сама навсегда покидает клан, у Эдо неожиданно сменилась хозяйка, а я... я чувствую себя посреди всего этого, словно опавший листок, влекомый ветром.
Примечания:
<1> Жаровня-хибаи - фарфоровая жаровня, которую клали в постель, чтобы согреться холодными ночами.
<2>У японцев есть поверье, что когда кто-то чихает, это значит, что его в этот момент кто-то вспоминает.
<3>Омикудзи - предсказания, которые продаются в храмах. Прочитав, их следует повязать в определенное место, в зависимости от того, хочет ли человек, чтобы предсказание сбылось. Неблагие предсказания привязываются отдельно, и считается, что так можно обмануть злых духов, которые будут виться возле предсказания, а человека не тронут.
<4>Оби - широкий женский пояс, повязываемый поверх кимоно или юката. Украшается более тонким газовым поясом или платком, а также разнообразными шнурами и подвесками.