Аптечная линия
Чтобы идти в ногу со временем и быть на волне невероятно «популярных» в народе мероприятий Михаила Сергеевича Горбачева по борьбе с зеленым змием, главный назначил меня, своего заместителя, ответственным за антиалкогольную пропаганду. Чем вызвано было такое решение, для меня так и осталось непонятным. Чтоб я совсем не пил, этого сказать было нельзя, может быть, чуть меньше остальных. Как бы то ни было, каждую неделю в конференц-зале, после обсуждения наших насущных проблем, я забирался на трибуну и во всеуслышание нес какую-то ахинею о вреде алкоголя и пользе трезвого образа жизни. После успешных публичных выступлений многие слушатели подходили ко мне и предлагали отметить это событие.
Приблизительно в это же самое время я, наконец, решился навести порядок у себя во рту. Длительное проживание в Заполярье и соответствующий высоким широтам рацион не способствовали моему стоматологическому благополучию. И хотя я твердо помнил с детства усвоенный из пионерской литературы постулат, что «в жизни всегда есть место подвигу», ноги самостоятельно в сторону зубоврачебного кресла не шли.
Как-то я поделился своими размышлениями по поводу желательности, а скорее даже, необходимости стоматологического лечения с заведующим анестезиологическим отделением и услышал в ответ:
-Что за проблема, Владимир Александрович? Я дам наркозик, уснете, а, когда проснетесь, все самое ужасное будет далеко позади.
Я слушал его и не понимал, почему же я сам до этого не додумался? Все мы, конечно, неправомерно завышаем свой IQ. Наметив в календаре дату, когда можно будет соединить стоматологические, анестезиологические и мои собственные усилия в одно целое, занялся текущей работой.
Руководству больницы, к которому я в то время относился, предстояло принять очень не простое решение. Отделения задыхались от нехватки стерильных растворов. Необходимо было увеличить мощность аптечной линии по их производству, как минимум, в три раза. Но для размещения новой линии требовалось очень длинное помещение, более 50 метров в длину. Такое помещение было, но в нем располагалась краса нашей больницы, уникальное, можно сказать, отделение – водолечебница. И нам требовалось принять решение: либо оставлять в неприкосновенности лечебницу и продолжать работать в тисках лекарственного голода, либо разрушить украшение больницы и навсегда забыть о тех ужасах, что сопровождают нехватку стерильных растворов. Другой альтернативы не просматривалось.
Несмотря на большое количество личных врагов, моментально появившихся у нас в лице всех физиотерапевтов больницы, было принято решение строить на месте водолечебницы аптечную линию. И как показало доигрывание, это было совершенно правильное решение. Средства на претворение этих замыслов у больницы в то время были, и несколько иностранных фирм боролись за право осуществить проект.
Все это я рассказываю не потому, что считаю безумно интересным, а потому, что строительство этой линии в дальнейшем пересечется со строительством, как выразился классик, моста через мой рот.
И вот наступил этот замечательный день, когда мы собрались все вместе: стоматолог, анестезиолог и я...
Пришел в сознание оттого, что кто-то довольно крепко лупил меня по щекам и говорил: « Просыпайся! Просыпайся!». Обычно, когда пациент после наркоза открывает глаза, успокоенный анестезиолог отмечает это событие в наркозной карте и дает больному благополучно досыпать дальше. Я открыл глаза и, зная все законы жанра, собрался продолжать спать. Но не тут-то было.
Откуда-то взявшиеся два молодца взяли меня под белы рученьки и поставили на подгибающиеся ноженьки. Заведующий анестезиологией дружески-доверительным тоном пытался донести до моего сознания, что главный срочно просит с ним связаться. Услужливые руки поднесли телефонную трубку к моему уху. Голос главного много чего говорил, но главное я понял. У него возникла проблема: приехала группа немцев с проектом аптечной линии, но без переводчика. Зная, что я когда-то владел немецким, он быстро отпасовал делегацию ко мне. Сейчас они сидят и дожидаются в моем кабинете.
А еще я понял, уже реагируя на голос стоматолога, что тот все благополучно закончил. Эту приятную новость я осмыслил уже вне стен стоматологического кабинета, влекомый под руки двумя сопровождающими по подземному переходу из одного здания в другой. Вероятно, эта радостная весть настолько успокоила, что я благополучно отключил сознание и заснул. Но движение вперед продолжалось.
Попадающиеся навстречу сестры и санитарки, везущие по переходу тележки с ужином, видя эту живописную картину, взмахивали руками и восклицали (это мне рассказали потом): «Наш-то главный антиалкоголик, во, накушался! Ноги не идут!»
Перед кабинетом молодцы прислонили меня к стенке и привели ненадолго в чувство, чтобы я мог зайти внутрь хотя бы в сопровождении одного из них. Собрался с силами, зашел, поздоровался, извинился, сослался на нездоровье, показал, где кофе и коньяк и попросил немного подождать меня. Затем лег на диван и тотчас уснул.
Проснулся от шума и смеха. Мои немцы, видимо, очень довольные теплым приемом, сидели за столом, выпивая и закусывая. Мне показалось, что в таких условиях они могли бы еще долго держать оборону. Мысленно окидывая взором все события прошедшего дня, похвалил себя за проявленный героизм и с хорошим настроением, но половинным количеством зубов во рту сел за стол переговоров.