Долг
Ожидание летной погоды в одном из промежуточных аэропортов по северной трассе - занятие утомительное, скучное и плохо прогнозируемое по времени. Но оно может превратиться в тяжелое испытание, если количество пассажиров превысит количество сидячих мест в зале, синоптики не пообещают в ближайшие дни никаких перемен к лучшему, а в кармане не будет ни гроша.
Мы со Светкой возвращались из отпуска и четвертые сутки проводили в зале ожидания аэропорта Сыктывкара. На последние деньги еще позавчера были куплены чай с бутербродами.
Должен признаться, что я вообще здорово «везучий» на всякие воздухоплавательные дела. Почти не помню случая, чтобы мой самолет вылетал, и, соответственно, прилетал, вовремя. Если меня в числе прочих пассажиров заводили и рассаживали в самолете согласно времени вылета, это ничего не значило,- бессчетное количество раз в моей жизни вся процедура повторялась в обратном порядке. Авиакомпании оправдывали свои действия самыми различными причинами: погодными условиями или техническими неполадками, которые однажды испанские техники устраняли с помощью кувалды (!) на глазах у пассажиров, но я-то точно знал, в ком кроется основная причина задержки рейса.
Голод давал о себе знать все сильнее, ничего делать не оставалось, как попробовать одолжить денег у совершенно незнакомых людей. Вы себе представляете, как выглядел бы такой процесс где-нибудь в Берлине, Лондоне или Барселоне? А вот в Сыктывкаре первая же семья из четырех человек, к которой я обратился с такой просьбой, оставшиеся у них 75 рублей разделила на три части и одну из них одолжила нам. Они так же, как и мы, оказались норильчанами, следовательно, возвращение долга по прибытию домой не должно было стать проблемой.
Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.
Не успели зайти в дом и раздеться, как прибежал посыльный и сообщил, что в части объявлена тревога. Отпуск кончился, пора было начинать править службу, и я помчался с «тревожным» чемоданчиком в руке в часть. На этот раз тревога была вызвана какими-то серьезными причинами и длилась несколько дней, а перед самым ее окончанием я получил приказ немедленно лететь с группой офицеров по всей цепочке наших подразделений.
Дома появился более чем через месяц и только спустя какое-то время вспомнил о долге и тех людях, что выручили нас в тяжелую минуту. Купив бутылочку коньяка и сладко-соленый торт (в Норильске все торты в те годы имели такой вкус, поскольку масло было только соленое), мы со Светкой отправились возвращать долг.
Встретил нас совершенно незнакомый мужчина, сообщивший, что живет в этой квартире всего несколько дней, а кто проживал в ней раньше, он не знает. Соседка сказала, что да, жили здесь такие-то, но пару недель как уехали совсем, куда-то на юг.
Настроение было ужасное. Деньги-то были небольшие, но обещание обязательно вернуть, данное людям, пришедшим тебе на помощь, жгло изнутри и побуждало к дальнейшим действиям. В отделе кадров Управления Комбината, сказали, что муж с женой такие-то работали на Никелевом заводе, несколько дней назад рассчитались и уехали; всей семье выписывались проездные документы в Мелитополь. Больше никаких сведений у них не было. И на том, спасибо большое.
Дальше путь лежал только в одно место, туда, где сходились маршруты всех людей, работавших в нашей части и обремененных трудно решаемыми проблемами,- в кабинет к Иоське Рабиновичу, нашему начальнику штаба, который вначале накричит и обругает тебя, а затем поможет и все решит.
-Интересная для решения задача, но я не представляю с какого бока к ней подобраться. То, что проблему следует решить, это однозначно, не имеет права офицер не возвращать деньги, тем более, полученные в такой ситуации. Клюев! Кто у нас из Мелитополя?
Ефрейтор Клюев в военном делопроизводстве знал абсолютно все и обладал феноменальной памятью:
- В Волочанке служит рядовой Никулин. Если не ошибаюсь, он оттуда.
Можно было не сомневаться, ошибки тут не было.
- Оформи приказом перевод на службу в роту управления. Чтобы завтра был здесь. Доктор, за Вами - инструктаж, от качества которого зависит исход дела. До завтра.
Первый вопрос, который я задал рядовому Никулину, хочет ли он поехать в отпуск, чуть было не отправил того в глубокий нокаут. Это был обычный солдатик, тихо и незаметно тянущий свою лямку, не являющийся отличником ни боевой, ни политической, ни какой-либо другой подготовки, следовательно, и не мечтавший о заслуженном отпуске. Вопрос был для него настолько неожиданным, что даже слово «Хочу» никак не мог произнести вслух, только кивал головой. Зато следующий вопрос, сможет ли он в родном городе отыскать только что приехавших туда людей, не вызвал у него ни малейшего сомнения. «Без проблем, и не только в городе, но и ближайших окрестностях»». Это было немаловажно, поскольку точного адреса я не знал, а такая вероятность проживания не исключалась.
Я рассказал ему все, что знал, и очень просил приложить все усилия, чтобы найти, искренне поблагодарить и вернуть этим замечательным людям мой долг.
-Да что Вы так волнуетесь, Владимир Александрович? Все сделаю в лучшем виде, ведь вся шпана в городе, до последнего босяка,- мои кореши. Мы их отыщем, даже если они будут прятаться специально. А я там могу пробыть все десять дней, или сразу должен возвращаться?
Успокоив мелитопольского специалиста сыска, вручил ему деньги, письмо и двух мороженых осетров килограмм по двадцать. Одного, в качестве подарка, просил передать той семье, со вторым он имел право делать, что угодно.
Ровно через 10 дней сияющий, как медный таз, рядовой Никулин вошел в кабинет, и со словами «От Вашего приятеля» передал мне письмо, после чего водрузил на стол огромную корзину груш, завернутую в ватное одеяло.
- От мамы.