Люстра стоически ждала начала спектакля. Это была видавшая виды люстра в видавшем виды театральном зале. Старость и обилие впечатлений мешали ей воспринимать окружающую ее жизнь с должным энтузиазмом. Люстра чувствовала себя счастливой только тогда, когда спектакль заканчивался, зрители покидали зал, и кто-нибудь из работников театра щелкал выключателем и гасил в зале свет. Тогда люстра могла вздохнуть с облегчением, дать всем своим лампочкам возможность тихонько остывать, а сама предавалась воспоминаниям молодости. Эти воспоминания и были ее единственной отрадой. Люстра помнила как ее, сияющую и счастливую, привезли со склада в магазин, выставили на витрину и прикрепили ценник. Цифры на ценнике уже внушали уважение к люстре. Люстра чувствовала самое почтительное к себе отношение и от этого загоралась всеми своими лампочками при первой возможности. А возможностей таких было предостаточно. Каждый, кто заходил в магазин, немедленно начинали присматриваться в люстре, пересчитывать в кошельке деньги, опять присматриваться. При этом покупатели причмокивали, охали, ахали, качали головами и просили продавцов показать лампу в действии. И каждый раз это был звездный час люстры. Она вспыхивала одновременно всеми своими лампочками, искрилась и переливалась хрустальными подвесками, звенела счастливым смехом победительницы. Покупатели замирали от восторга, постанывали, кряхтели и снова начинали судорожно пересчитывать деньги в своих кошельках. Но этот «денежный» момент уже мало интересовал люстру. Купят, не купят - какая разница. Люстра была вполне удовлетворена тем впечатлением, которое ей удавалось произвести на посетителей в очередной раз. Право, она чувствовала себя примой театра, каждое выступление которой принимают на «бис».
-Милый, неужели мы не сможем найти нужную сумму? Я не могу представить свой дом без этого чуда..
Но «милый», натужно улыбаясь, пытался объяснить жене, что такие траты им сейчас не по карману. Подобные разговоры люстра могла слышать каждый день и они ее давно не удивляли. Да и признаться, ей гораздо более нравилась судьба примы хозяйственного магазина, чем актрисы без громких премьер в маленькой стандартной квартире.
Но однажды для люстры все изменилось.
-Скажите, у вас есть люстра? Нет, мне нужна не просто люстра, а люстра с настроением, с характером, с прошлым и будущим.
Люстра в это время дремала, но сквозь дремоту не могла не поразиться возмутительным речам. Как-будто с первого взгляда не видно, что такая люстра в магазине есть! Люстра впилась взглядом в невнимательного посетителя всеми своими лампочками. Это был брюнет невысокого роста, в шикарном твидовом пальто и фетровой шляпе. У него были выразительные карие глаза, которые смотрели на люстру с любопытством.
-Других люстр нет?
Брюнет поморщился и еще раз внимательно посмотрел на люстру. Люстра первый раз чувствовала себя в таком унизительном положении, когда приходилось доказывать свое превосходство над всеми другими люстрами. Она теперь только с едва сдерживаемым нетерпением ждала того момента, когда посетитель скажет:
-Ну-с, включите -ка ее ..Посмотрим, что у вас за люстра..
Но брюнет момент истины оттягивал. Он все присматривался к люстре, пытаясь отыскать в ней ну хоть что-то, что отвечало бы его представлениям о прекрасном.
-Что-то знаете не то..
««Не то»!Да включите же меня, и я вам всем докажу!..»
-Включите.
Люстре казалось, что никогда в своей жизни она не сияла так восхитительно. Но брюнету, по всему, до этого приходилось видеть кое-что и получше.
-Да, это вам не Рио-де-Жанейро..
Люстра собрала последние силы и выдала все, на что была способна. Две лампочки не выдержали и сгорели.
-Так, так, еще и лампочки второсортные.
Люстра всхлипнула и погасла. Конец. Брюнет, конечно, теперь откажется от нее. Кому нужна люстра, у которой в самый ответственный момент могут отказать лампочки?
-Беру. Только упакуйте ее со знанием дела - чтобы ни одна хрустальная подвеска не разбилась. Люстра, конечно, сумасшедшая, но характер в ней все же чувствуется. Беру.
Люстра не верила своему счастью. Она не знала, где ей отныне придется светить. Она не знала, куда ее увезут из полюбившегося ей магазина .Все это ее не интересовало. Главное, этот брюнет возьмет ее к себе, и все ее премьеры отныне будут только для него. Люстра влюбилась.
Брюнет оказался директором Музыкального театра города Н. В этом же театре он был и художественным руководителем и ведущим артистом. Люстра не ошиблась в своем выборе. Все же она полюбила не заурядного артиста, а Мастера. Этот почерк Мастера чувствовался во всем- от постановки спектаклей до покрикивания на рабочих сцены, которые не могли понять, почему пианино должно стоять именно в том месте, которое им указывал Мастер.
-Пианино оно и есть пианино. Где бы не стояло, все-равно играть будет.
Мастера такие речи доводили до бешенства. Он-то считал, что пианино может заиграть только в той единственной точке сцены, в которой небесное соединяется с земным и где возможны откровения.
-Чего?!
Эти речи доводили рабочих сцены до бешенства. Они сворачивали свои инструменты, выразительно высказывались напоследок и уходили. На обед. После обеда все начиналось сначала. Люстре хотелось иногда упасть на головы этих бестолковых рабочих, чтобы они не задавали глупых вопросов и ,тем более, не пытались спорить с Мастером. Но Люстра понимала, что это будет ее первый и единственный полет. Так рисковать она не могла.
-Кто -нибудь может дать в зале свет?
Люстра всегда ждала этих слов, после которых загоралась любовью всех своих лампочек и хрустальных подвесок. Это была безответная любовь. У Мастера к этому времени была жена, которую потом сменила любовница, которая впоследствии тоже стала женой. Еще у Мастера были мимолетные увлечения, о которых было известно всем в театре. Тем более, о них знала люстра. Мастеру почему-то не приходило в голову, что в тот момент, когда он считал, что его с новой пассией никто не видит, на них все свои сто лампочек смотрела люстра.
-Ты не находишь дорогой, что в зале слишком светло?
Щелчок выключателя, и зал погружался в темноту. Люстра была благодарна очередной пассии за это бессознательное великодушие...
..Так шли годы. Мастера давно не стало. Ему на смену пришла молодые и амбициозные. Талантливые. Особенно Миркин. Миркина Люстра любила ,потому что когда -то его любил Мастер. Потому что чем -то он напоминал люстре Мастера. Наверное, тем, что ему было не все-равно, где должно стоять пианино. Правда, свое мнение рабочим он доказывал без горячности и трагических ноток. Скорее, ласково и даже нежно. Нет, он был другим ,этот Миркин. И все же очень похожим на Мастера.
-Свет в зале проверили?
Люстра покряхтела и медленно зажглась. Скоро спектакль. Очередной. Миркин в нем блистает. Не так как Мастер, конечно, но тоже очень хорошо. Да что там хорошо. Талантливо. Хотя многие поговаривают, гениально . Но такие слова люстра могла адресовать только Мастеру.
-Можно свет в зале сделать ярче?
Конечно, можно. И ,поднатужившись, люстра прибавляет освещение. Ну,вот и первые посетители. Аллочки, Мальвины, Розы, Алевтины..Сколько их на своем веку перевидала люстра. Зритель в театр приходит особенный-преданный и требовательный. Влюбленный зритель. Бывают, конечно, и случайные люди. Придут такие зрители просто время хорошо провести, а уходят преданными и влюбленными.
-Только любовь не продае-ется!
Сколько раз люстра слышала эти песни. Знала все реплики наизусть, но каждый раз смотрела спектакль с интересом. Вот и зрители то же чувствуют. Восхищение. Эта дама с желтыми розами прямо-таки сейчас с кресла упадет-так аплодирует. Не впервые люстра видела ее на спектаклях, даже привыкла к ее благоговейному присутствию в зале и нелепым нарядом. Но сегодня она прямо-таки в ударе. Так аплодирует, будто это последний спектакль в ее жизни. Бедная..
Но вот и спектакль закончился. Аплодисменты. Цветы. Ах, Миркин. Проказник. Смотрите, как приседает перед хорошенькой девицей. Хитрец. Всем своим видом говорит, что, мол, ваше внимание для меня просто свет в окошке. Но люстра-то знала, что за внешней простотой и даже наивностью, стеснительностью и даже робостью Миркина скрывается цепкая хватка довольно циничного ума, неуспокоенного таланта и изрядной порции здорового тщеславия. Все это позволяло отделять Миркину щи от мух. Или ,другими словами, девиц от дела. Вернее, дело от девиц. Хотя, девицам казалось наоборот. Нет, Миркин все же другой. Мастер в любовное приключение бросался как в омут. Выплывет, не выплывет- один Бог знал .И о каждом приключении можно было роман писать… От нахлынувших воспоминаний Люстра разгорячилась .
-Проводка что- ли горит?
Звукооператор Гоша озабоченно посмотрел наверх. Но наверху все было как обычно. Гоша щелкнул выключателем и закрыл дверь в зрительный зал. В наступившей тишине было слышно лишь тихое позвякивание хрустальных подвесок.