«Россия граничит только с Богом»
Э.М.Рильке
В самом начале девяностых мы торговали книгами, и было у нас несколько точек по всей Москве, которые я постоянно объезжал. Интересно было наблюдать за продажей книг, вступая в беседы с покупателями. Книжный рынок наполнялся на глазах. Многие из наших граждан их покупали еще по инерции прошлых лет. Однажды летом у платформы «Солнцево», где была наша точка, я стал свидетелем такой сцены. Продавец, молодой мужчина (но уже со всеми следами пагубной страсти, а это был тогда основной кадр уличной торговли), бесцеремонно отбирал брошюру у не совсем обычного покупателя.
Пожилой человек в хлопчатобумажном, застиранном костюмчике, в истоптанных вельветовых туфлях, с седой маленькой бородкой, в кепке, прикрывавшей седые волоса, очень вежливо просил продавца дать ему возможность дочитать до конца рецепт, который был напечатан в брошюре. Тот в грубой форме требовал вернуть её на место, не желая больше стоять рядом с безнадежным покупателем. Мне пришлось остановить продавца и я стал наблюдать за стариком, который, шевеля губами, пытался запомнить содержание страницы. Видя такой интерес к брошюрке, я предложил ему купить её с хорошей скидкой. Старик с благодарностью выслушал и очень тихо ответил, что он странник и денег у него вообще нет, а сейчас он остановился у одной старушки, мучавшейся от болей суставов ног, и для неё он и запоминал этот рецепт. Я удивился. «Разве есть в наше время странники?» - спросил я у него. Он, молча, кивнул головой.
Накануне я приобрел на ВДНХ очередное «чудодейственное» средство для матери, которая также страдала от болей в ногах. И посоветовал ему купить это лекарство, не забыв при этом сказать, что оно без каких-либо гарантий на исцеление. Странник поблагодарил и вновь тихо, как прежде, посетовал: своих денег у него нет, а у больной он брать деньги на это не может. Тогда я дал ему необходимую сумму на лекарство и на проезд. Он её взял и сказал, что если лекарства там вдруг не окажется или он не найдет нужный павильон, то деньги вернет нашему продавцу. Я категорически запретил ему это делать. «Хорошо,- ответил он, - я деньги отдам нищим». «Каким еще нищим, - чуть не вырвалось у меня,- а вы-то, кто?». Но я быстро сообразил, что человек без денег не всегда нищий и промолчал. Мы с ним расстались, и больше я его не встречал.
Прошло много лет. В 2008 году зимой, извините за подробность, заболела у меня пятка, после того, как натер ногу новой обувью в месте ахилла. Возникла так называемая «шпора». Отвлекусь на медицинскую тему, может быть, кому-то это пригодится. Причина «шпоры», прежде всего в вытягивании ахиллова сухожилия и в разрыве в своде арки стопы мельчайших нервных окончаний, «поддерживающих» выдающееся творение природы - человеческую стопу. Лечение лучше медикаментозное.
Итак, продолжаю. В аптеке на Кузнецком мосту спрашиваю мазь для устранения «шпоры». Фармацевт внимательно выслушивает и советует обратиться в клинику, так как избавится от этого заболевания, по её мнению, можно лишь при помощи лазера. За мной в очереди стояла интеллигентная пожилая женщина, не потерявшая обаяния и в своем преклонном возрасте. Её украшал головной убор светло-зеленного цвета наподобие тюрбана с брошкой, какой, в годы моего детства был чуть ли не обязательным атрибутом женщин из мира искусства. Дама, услышав ответ фармацевта, попросила меня подождать её, мол, она даст мне дельный совет из народной медицины.
Расспросив меня о случившемся, она сказала, что её муж когда-то при подобных обстоятельствах легко вылечился. Для этого необходимо, посоветовала она, в течение трех дней на ночь прикладывать к больному месту компресс из печеной луковицы, а также в обувь постелить подушечку с собачьей шерстью. Я с энтузиазмом воспринял её слова, так как накануне сам заметил, что при употреблении лука боли если не исчезали полностью, то значительно отступали. И, ощутив эффект от употребления овоща, тогда ещё подумал: «Считается, что лук от семи недуг – и первое, это от простуды, а остальные шесть?».
Любезная советчица сказала, что мне необходимо также купить мазь для устранения воспаления связки, но вот её названия она сейчас не может вспомнить. Она стала искать в своей сумочке мобильный телефон, чтобы позвонить мужу и справиться у него, но телефона в сумочке не оказалось. Я ей предложил свой. Дама позвонила на домашний номер. Однако, мужа в доме не застала. Она вновь переворошила свою сумочку, проверила содержимое карманов, но телефон не находился. Раздосадованная женщина поделилась со мной предысторией этой потери. Сегодня утром она нашла на улице свернутыми сто двадцать рублей и не успела отдать их нищим и вот, по ее мнению, итог: она потеряла мобильный телефон, к которому очень привыкла.
«Вы всё, что находите, отдаете нищим?» – спросил я. «Стараюсь, - ответила она, - вы же видите, как бывает». Я уверил её, что телефон найдется, и мы расстались, договорившись созвониться позже.
Не успел еще я войти в квартиру, как раздался телефонный звонок. Звонила дама. Она назвала мне лекарство и радостно сообщила, что телефон нашелся. Я еще раз её сердечно поблагодарил и вечером сделал все, как она мне советовала. Спустя несколько дней я спокойно мог уже ходить.
По дороге домой я вспомнил того странника у книжного лотка и его благое намерение, сильно поразившее меня своей необычностью, и еще раз услышанное, подобное, от женщины в аптеке. Очевидно, издревле существует эта добрая традиция: жертвовать свой неожиданный прибыток нуждающимся людям. Но у «моего» странника это был не дополнительный прибыток, а единственные у него, хотелось бы сказать, средства к существованию, но поправимся и скажем - просто деньги. И вот, вспомнив о нем, возникло желание узнать: а что же сегодня нам известно о странничестве и кто они, эти странники?
***
Замечательное определение нашел в одном путевом очерке в Интернете. К сожалению, при повторной попытке, спустя год, не удалось уже его найти и уточнить имя автора заметки. Спасибо ему и мои извинения.
«В наши дни, - говорилось в том очерке, - странник с мешком за плечами, в котором лежат несколько духовных книг и горбушка хлеба, кажется анахронизмом. Но странничество и сейчас распространено среди верующих, близких к церкви, — церковных людей. Путь странников с кратковременными остановками в святых местах иногда продолжается несколько лет. Странничество — своего рода духовный подвиг, один из путей спасения наряду с монашеством или юродством. Именно это отличает странников от обыкновенных паломников и ставит их неизмеримо выше в глазах церковных людей. Странничество — это послушание, которое совершается по благословению духовного отца и часто с его совета. Одна из наших собеседниц рассказала об обязательных для всех странников нормах поведения: „У них ничего нет. Своего ничего. Что на них одето, то и всё. И книжки, конечно, духовные, псалтырь или молитвослов для выполнения правил. А больше у них ничего. Где живут? Кто пустит. Не пустят ночевать, они на улице ночуют. А только могут две ночки ночевать, надо идти потом дальше. Такой у них подвиг. Они оставили всё, мир оставили, пошли странничать… Странник, он милостыню не может просить. Подадут ему, Господь положит кому-нибудь на сердце: „Вот дай ему там денег или кусочек хлеба“, и дают“ (Печора , 1993).
Удивительные слова, - еще раз низкий поклон автору и его собеседнице,- из незнакомого мира, и не случайно - Русский Север, Печоры и здесь уже слышится голос скитальца Николая Рубцова, с его тихой родины: «Лошадь белая в поле темном. Воет ветер, бурлит овраг, Светит лампа в избе укромной, освещая осенний мрак. Подмерзая, мерцают лужи…Что ж, - подумал, - зайду, давай. Посмотрел, покурил, послушал и ответил мне: - Ночевай!» Человек, живущий в суровых природных условиях, в единении с природой, легче и быстрее воспринимает другого человека, его боль и заботу. Русский Север в чистых сердцах его жителей сохранял и сохраняет то, что уже в других местах постепенно растворилось и ушло.
Итак, странник, ему не полагалось просить милостыню, «берегись, странник, лишней копейки! Она обожжет тебя в день судилища» (Слова пожилой странницы из книги Иеромонаха Серафима (Парамонова). «О паломничестве и странничестве». М.: 2004), он ничем не обременен и не имеет никаких внешних признаков, сообщающих об его «статусе». Обычный прохожий, как все. Вот в этом и заключается, на наш взгляд, глубинный «замысел» странничества, явления чисто православного, русского. Странник Божьей искрой летит среди людей. Православный человек должен быть всегда открыт к добру, к оказанию помощи близкому, видеть в каждом незнакомом - человека, может быть, нуждающегося и не имеющего возможности сообщить об этом. Помочь достичь этого в каждом человеке, воспламенить свечу сострадания и доброты, и состоит смысл подвига странника, его долгого пути среди нас. Возникнув в России в средневековье странничество, прижилось на нашей почве, поскольку особенностью русского человека всегда было «не плакаться» и не клянчить, гордость у него не в кичливости, а в скромности, и в кругу даже близких людей русский характер предполагает наилучше взаимопонимание без лишних слов.
Современный культуролог Юрий Степанов в своем фундаментальном труде «Константы: словарь русской культуры» (М.:2001) отмечает одну важную сторону в понимании странничества в прошлом. «По русским народным представлениям, - пишет он, - и сам Христос – странник» (стр.184). Ученый как бы вновь открывает перед нами знаменитое стихотворение Федора Ивановича Тютчева, повествующее об этом:
«Эти бедные селенья, Эта скудная природа – Край родной долготерпенья, Край ты русского народа! Не поймет и не заметит Гордый взор иноплеменный, Что сквозит и тайно светит В наготе твоей смиренной. Удрученной ношей крестной, Всю тебя, земля родная, В рабском виде Царь Небесный, исходил, благословляя». Хорошо известные многим первые строчки, ставшие хрестоматийными в советское время при характеристике николаевской России, заслонили частым повторением суть сказанного тютчевским гением. Перечитываешь вновь и вновь и думаешь, поэт-дипломат, житель европейских столиц, бывавший в России наездами, написал в русской поэзии, по-видимому, самые теплые слова любви к своему народу и Отечеству.
Немало строк в русской классической литературе посвящено человеку-страннику или его образу. С пушкинского «Странника», где была затронута эта «поэтическая струна» (Н.П.Огарев), она зазвучала в произведениях всех великих творцов нашей словесности и затем отражалась в их душах и в их жизни. Юный М.Ю. Лермонтов и умудренный Л.Н.Толстой, одинокий Н.В.Гоголь и семьянин Ф.М.Достоевский - все они были странниками земли Русской, добровольными ходоками, случайными прохожими и попутчиками в дальней дороге, увидевшими и запечатлевшими на своем пути все то, что вывело русскую литературу к вершинам мировой славы.
«Мой дом везде,- говорил герой Лермонтова, - где есть небесный свод».В Лермонтовской энциклопедии отмечается: «странничество – устойчивый мотив творчества поэта, органически свойственный русской литературе вообще».(М., Сов. Энциклопедия, 1981).Кто не помнит его знаменитые:«Тучки небесные, вечные странники! Степью лазурною, цепью жемчужною. Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники…»
«Я "Странник" - писал Гоголь 29 мая 1850 года - и моё дело - только "временый отдых на теплой станции"! Я просто стараюсь не заводить у себя ненужных вещей.» (Из книги: Игорь Золотусский, ЖЗЛ. «Гоголь») «Задумчивый странник» философ и писатель В.В.Розанов в статье с подзаголовком «Литература в переплетениях с жизнью», касаясь «своего Достоевского», по определению З. Гиппиус, не писал, а «выговаривал»: «Достоевский -- величайший русский "странник", доведший идею "странничества", инстинкт "странничества", тоску его, необходимость "вот-вот сейчас взять котомку и посох и выйти" до какой-то истерики, муки, проклятий и той черты, где "вот-вот только еще стекла не полетели".
Очарованным странником назвал Н.С. Лесков своего героя с нелегкой судьбой, мы же очарованны глубиной «идеи» странничества, родившейся на русских просторах, не имеющей ничего близкого, и вряд ли возможной в христианстве западноевропейском. « В европейских языках нет слова, полностью адекватному слову «странничество». ( Д. Дорофеев - «Введение в историю странничества в западноевропейской и русской культурах».) Вспомним здесь эпизод из рассказа Толстого «Люцерн», действие которого происходит на швейцарском курорте. Сошлюсь тут на статью Алиповой С.Ф. о русском характере: «Прогуливающаяся богатая, праздная публика остановилась в изумлении, услышав дивный голос бродячего певца, исполнявшего тирольские песни. В домах открылись окна, одни люди остановились, другие подошли ближе туда, откуда доносился голос. Около ста человек замерли под звуками, издаваемыми маленьким человеком. Вид его был жалок, он выглядел утомленным, одежда его была в пыли, а глаза слезились от яркого солнца. Но голос и песня были совершенны. Когда он замолчал и протянул шляпу, чтобы получить гроши за свое искусство – кто-то, очнувшись, засмеялся, повернулся спиной, окна захлопнулись, толпа разошлась, не дав ни копейки человеку, чьим талантом они только что были потрясены. Смущенно отвернувшись, он пошел прочь, как будто сделал что-то постыдное. Только один человек, у которого сжалось сердце от сострадания и жалости, догнал его, привел в кафе, напоил и накормил. Этим человеком был русский князь Нехлюдов». Велик писатель Лев Толстой! В Ясной Поляне он специально выходил на большак, чтобы поговорить со странниками, в его усадьбе они постоянно находили приют и ночлег. Пешком, с котомкой за плечами, вместе с двумя спутниками Толстой совершил паломничество в Оптину пустынь. И странником он покинул свой дом в последние дни своей жизни, совершив то, о чем давно замыслил. Младший современник Толстого писатель В.В.Вересаев в своем биографическом очерке приводит слова о нем уже упомянутого выше другого русского титана и провидца: «Недавно умерший В. В. Розанов гениальным своим пером так рисует свое впечатление от Толстого. "Мне он показался безусловно прекрасен". Именно так, как ему должно быть. "Только не здесь, не в барской усадьбе. Как все это не идет к нему, отлепилось от него! Сидеть бы ему на завалинке около села или жить у ворот монастыря, - в хибарочке "старцем"; молиться, думать, говорить - не с "гостями", а с прохожими, со странниками, - и самому быть странником. В каком бы доме, казалось, он ни жил, "дом" был бы мал для него, несоизмерим с ним; а соизмеримым с ним, "идущим к нему", было поле, лес, природа, село, народ, т.е. страна и история».
Символично, страна и странник слова одного корня…
Православное странничество как духовный подвиг (и не только духовный!) имеет общие корни в народной жизни и с подвигом героическим. «Нести крест свой» - исполнение христианского долга, совершение подвига ради людей, подвижничество вплоть до самопожертвования, и на этой почве, но в иной социальной среде могли родиться и незримо подпитываться из источника русского православия герои уже другой эпохи - и Александр Матросов и Николай Гастелло и тысячи других, в независимости от национальной принадлежности, но объединенных служением своему Отечеству.
…Отзывчивость и самопожертвование, самопожертвование и отзывчивость - не очень современные качества, но они еще совсем недавно были в характере русского человека, и благодаря им было возможно такое уникальное явление как странничество. Нынче православное странничество, (разумеется, в нем нет никакой связи с бродяжничеством), наверное, уже полностью в прошлом, и даже служители церкви говорят о нем с большой долей скепсиса. Однако как сугубо национальное явление, духовно «следовавшее» по стопам Святого Павла и апостолов, при одном только о нем упоминании будет ещё долго заставлять трепетать русское сердце, а последователи странничества, вдруг, неожиданно, откуда появляющиеся, будут негромко выполнять свой высокий подвиг.
С полным основанием академик Ю.Степанов заключил в своей работе: «Странник – вечный образ русской жизни (константа!)».