«Беспокойно на душе...
Вижу будущее в ж...»
Евгений Елабушкин
Уткин за свою жизнь много передумал на тему смерти – что да как будет? Но чтобы так?!
Умер он буднично, без душевных и телесных надрывов, в постели, ночью, после корпоративной пьянки. Попытался встать было, воды попить да сходить по нужде – как поплыло всё перед ним, свет ночника померк, перехватило дыхание и, вырубаясь, понял, что помирает.
Долго ли, коротко, не ведомо было ему, как, очнувшись, с ужасом осознал – нет привычного мира, нет привычного тела, а он – всего лишь слово.
Одно слово.
Только слово.
И слово это было – ЖОПА!
В некоем необъятном объёме-субстанции висел он среди миллионов других слов. В общем-то, непонятным для себя самого явлением. Мало-помалу сознание возвращалось к нему…
Сознание!... Он понял, что может размышлять. И, несмотря на отсутствие каких-либо видимых органов, эмоции остались, хоть и не такие бурные, как в прежней жизни. И Уткин поначалу возликовал. Всё-таки лучше, чем полное забвение. Или геена огненная.
Правда, слово, которым он стал, по большому счёту не обрадовало. Ну почему ЖОПА?!
Впав в глубокую печаль и далее размышляя, понял он, что вся жизнь его была, в сущности, этим самым словом. Да и применял он его с удовольствием и ежедневно, в разных вариациях. Так что иное слово ему вряд ли и светило. Вокруг него в прозрачных сотах мерцали и чуть покачивались другие слова на всевозможных языках, бывшие когда-то людьми. Уткин , приглядевшись, даже стал замечать в каждом слове облик двуногого носителя. В момент, когда мерцание того или иного гасло, Уткин понимал, что слово в это время проявлялось в земном мире, оказалось востребованным.
Его и самого использовали так часто по всей планете, даже на каких-то забытых островах, к месту и не к месту, что отдыхать было некогда.
Часто со свистом вылетал он из пьяных ртов, порой порождая возмущения в окружающей среде, шум, споры, драки. И, сделав своё чёрное дело, моментально возвращался обратно, в свою ячейку бескрайнего хранилища слов. Сначала было даже интересно. Через неделю – грустно. Через месяц – мерзко. Попытки сопротивляться ни к чему не привели. Когда кто-то желал им воспользоваться, втягивало его, как пылесосом, в поганые глотки, и вылетал он вновь с обречённостью пули.
Очень скоро пребывание в слове этом показалось Уткину вечностью, и взмолился он мысленно, обращаясь покаянно к Главному Слову.
- ОММММ! – ответило Главное Слово. Ибо иначе никому и не отвечало.
К набату Главного Слова добавилось звучание колоколов и колокольчиков, и - о! чудо! - произошло преобразование Уткина-ЖОПЫ в Уткина-ЗАДНИЦУ.
Это был явный прогресс и надежда на дальнейший рост.
И Уткин весело подмигнул качающейся по соседству с ним ВЕЧНОСТИ.
Жизнь после смерти продолжалась!