…Мальчишка был крепкий, с короткой плотной шеей, короткими и сильными руками и ногами. В секцию бокса Владика взяли с удовольствием, он сразу нашёл себе друзей, а с остальными мальчиками был на дружеской ноге. Бокс ему нравился, дома по старенькому телевизору он иногда ловил передачи с рингов и раньше, они зачаровывали его своими простыми правилами и результатами: или, или…
Отца у него не было, дом вела мать, содержавшая кроме Влада ещё и дочь Наташу, тоже коренастую и крепкую. Работала мать на заводе, зарабатывала не так, чтобы густо, но и не пусто. На книжки да наряды денег не тратила, но в еде мальцам и себе не отказывала. Оттого и дети были сытые и крепкие. Мальчику, конечно, нехватало отца, и он стремился в отношениях со сверсниками выглядеть сильным, не нюней, и частенько вступал в драку. Мальчишки во дворе от своих родителей слыхали характеристику Владика: безотцовщина. Попытались его за это преследовать, но он всегда выступал против всех со своей сестрой, та тоже дралась крепко, и дразнилки быстро прошли. Однако, их пытались подловить поодиночке и отколотить, и, побегав от ребят, Владику пришло на ум стать боксёром, и всем им показать. Не сразу, и не вдруг к нему пришла уверенность, но с каких-то пор его мышцы приобрели силу, а реакции – быстроту. И после этого во дворе с ним стремились подружиться прежние неприятели, его голос возвысился во дворе, он становился авторитетом. В секции дела шли в гору, один за другим сдавались соперники на ринге, и он быстро поднимался по лестнице разрядов.
В то время всюду в стране появились секции новых тогда восточных единоборств, и часто можно было увидеть в парках и скверах молодых парней, отрабатывавших странные движения ногами и руками. Бывали целые группы таких спортсменов, всех одетых в одинаковые белые просторные брюки и рубашки без пуговиц. На них глядели прохожие, не подозревая, что вскоре эта выкованная рать будет участвовать в переделе достояния всего народа. Тренер Владика говорил своим подопечным, что сильному позволено многое, а слабаку – ничего. И тем напряжённее тренировались его ребята.
Вдруг зашаталась экономика, правители-геронты уже не могли удерживать бразды правления в руках. И тогда к власти были допущены новые люди. Эти люди привели с собой новые силы. Глашатай перестройки прокукарекал новую зарю, тут-то его и отставили. Хорошо, хоть с головой остался, а то так и в суп попасть недолго. А вот Владик не растерялся, с друзьями-боксёрами объединился, и стали они по мелочам зарабатывать. Вначале на базаре в напёрсток играли, ловили простаков, у кого сотенные бумажки были, ещё рублей, и готовых ими рисковать. И облапошивали их по полной программе, с подставными дураками, создававшими толпу и ажиотаж. Когда милиция стала преследовать напёрсточников, переключились на «охрану» магазинов «Берёзка», попросту на рэкет. После закрытия «Берёзок» возник новый валютный рынок в стране, трещавшей по швам от перестройки. Наряду с падением других социалистических добродетелей, пала и монополия государства на иностранную валюту. Её уже можно было покупать, обменивать, продавать. В Украине после отделения её от союза, наряду с долларом, валютой стал и русский рубль, после введения вначале украинских купонов, а затем гривны. Возникли базары, базарчики, ночные прилавки и ходоки с дефицитными товарами. Все эти новые «торговые точки» стали объектом внимания рэкетиров, и милиции. Группа Владика динамично вписалась в поворот, с помощью солидарности и кулаков выбивая себе подножный корм, пробуя также и валютой спекулировать.
Следующий этап – приватизация собственности. Влад с матерью и сестрой приватизировали квартиру в рабочем районе города, получили порожние ваучеры, но для того, чтобы развернуться, этого было мало. А в голове у Влада звучали часто повторяемые его матерью (да разве только одной ею?) слова: -Эти богатые евреи, у них всё есть, а у нас ничего. Это из-за них мы все бедные.- Дальше у матери шли только жалобы на то, что у них ничего нет. Конечно, матери хотелось, чтобы сын и дочь стали значительными людьми. Но в школе её детиучёбой не блистали, и путь в высшее образование для них был затруднён. Тем не менее, они поступили заочно в ВУЗы, зачёты и экзамены сдавали по новой системе, широко распространившейся в СНГ: оценки ставились за взятки, по таксе. Жить было можно, но требовались денежные знаки. И тут у Влада возник вопрос. Зачем нужен ВУЗ, если после него в лучшем случае будешь винтиком в государственном предприятии, или фирме. Милое дело – торговля. Это была его первая идея. Но нужны деньги, первичный капитал. Торговая точка, разрешение на торговлю, и закупка оптом партии товаров требует богатого дядю. И снова в голове у Влада прозвучали слова матери. Богатые евреи.
Вскоре великолепная пятёрка подросших мальчишей-боксёров во главе с Владом напала на след современного Корейко, точнее, Еврейко, с предполагаемыми миллионами, заработанными тяжким трудом, и отложенными на старость. Не тратя времени на выяснение просхождения каждого миллиона, они, не повторяя ошибки Остапа Бендера, не дали миллионеру удрать за границы СНГ, а мирно оседлали его, создав совместную торговую компанию, закупающую товары в Германии, где у миллионера уже были родственники на ПМЖ, и реализуя их в Украине. Товары были медицинского свойства, так что Владику, уже закончившему к тому времени ВУЗ, легко было со своим дипломом, честно выкупленным за «подножно-кормовые» деньги, получить торговую лицензию. И второй основатель компании, поделившийся деньгами миллионер, также обладал сходным дипломом, поэтому разрешение было беспрепятственно получено. Первые торговые операции принесли скромные, но положительные результаты. Дальше успехи стали нарастать. Лидером бывшей пятёрки мальчишей оставался Владик, остальные ребята обеспечивали охрану предприятия, и вознаграждались соответственно их новой роли.
Поскольку ребята уже давно повзрослели, то у них появились подружки. Первый ребёнок родился у Ирины, женщины Влада, после её нескольких безуспешных попыток, выйти за него замуж. Он стойко держал оборону, не желая себя связывать. Появившаяся на свет девочка была вся в мать. Толик, один из друзей Влада, зашедший к Владу, чтобы поздравить Ирину с рождением дочери, потом пошутил среди своих, что девчонка пошла в мать, и не в отца, а заезжего молодца. Теперь Ирина с полным правом стала требовать, чтобы Владик женился на ней, дабы воспитывать их дочь. Но Влад знал, что даже римское право утверждает: «Отец всегда неизвестен». Да и насмешки друзей сделали своё дело. Так что притязания Ирины вновь получили твёрдый отпор.
Торговать вдруг захотели все. Население бросилось на блошиные рынки, стремясь продать ставшие ненужными новые и подержаные вещи. Но оставим в покое бедолаг, пытавшихся всучить ротозеям на таких рынках задешево книги, пальто, простыни, кастрюли, утюги и т.д. Уважающие себя молодые дельцы занимали деньги, пытались методом купи-продай заработать себе на масло для автомобилей-иномарок. Им потребовались торговые помещения. Для магазинов и складов очень хорошо годились расположенные на первых этажах одно-, двух- и трёхкомнатные квартиры в больших блочных домах, к тому же стоившие вначале дёшево. Влад стал подумывать, как отрезать себе и от этого пирога, жаль только, подходящего ножика у него не было. Прежнее дело тихонько шло дальше, но конкуренция нарастала, и ему стало ясно, что старый бизнес вскоре кончится. А тут его партнёр по медицинской торговле дождался, наконец-то, разрешения, и уехал в Германию на ПМЖ, соединившись с родственниками.
Обозрев орлиным взором окрестности, Владик нашёл, что предприимчивые евреи все были уже разобраны другими предпринимателями, и вывозили в торговый свет крепких кулаками, но не мозгами, ребят. И тут Владу пришли на ум слова из древнего анекдота: «Когда выгонят из страны последнего еврея, то за армян примутся.» А у него один знакомый начальник ЖЭКа – армянин. Вот Влад к нему со своей командой подъехал, и свои соображения ему высказал.Он слыхивал от матери, рассказывавшей о том, как много стариков за квартиры не платят, и по полгода, и больше вследствие вздорожания коммунальных услуг, и падения курса гривны. Что-то Влад сам смекнул, и с начальником этим поделился. Суть этого предложения: начальник, Влад и его ребята, будут ходить к таким старикам, и грозно им намекать, что если те платить за квартиры не будут, их выселят. А тех, кто своё жилье не приватизирует, из квартир выживать. А начальник ЖЕКа и спрашивает:
-А куда их отселять будем?- И тут Владик почувствовал, что рыбка клюёт, и дальше говорит тому армянину:
-Вот ты и думай.- А чтоб он лучше думал, мальчиши на нём немного потренировались, ведь все боксёры бывшие. Тут у армянина мысли как завертелись! Он вспомнил про одну знакомую, тоже за недвижимостью «стреляла», Олькой зовут. Да и вспоминать не надо, только недавно с ней ходили, и тем же самым занимались. У Ольки фирма недвижимости и своя бригада помощников была, из Донбасса выписала, одни урки-качки. Эта Олька таких старушек-неплательщиц просто на тротуар выставляла, они запуганные были, так и расползались кто куда, только узелочки в руках качались. А армянина-начальника как законного представителя с собой приводила. Услышал это Владик, переглянулся с ребятами своими, и говорит:
-Подавай нам эту Ольку.- И где её бригада иногородних обитает, вызнали, и пошли сначала с ними разбираться. Поговорили с этими шахтёрами по душам, а из них и души вон, пришлось в лесу закапывать. Да кто их хватится, в чужом-то городе! Потом и Ольку по струнке поставили: подошёл Владик к её сынишке, положил ему на головку свою ручищу, да и говорит ей ласково:
-Хороший у тебя сынок, дай ему бог здоровья. Будешь нас держаться, мы тоже за него молиться станем.-
После этого Олька, как шёлковая, дела идут, недвижимость у ребят появляется, у Владика первого трёхкомнатная квартира. Поселил он там свою подругу Ирину с дочкой, живёт там с ними, как с семьёй, но жениться ни за что не хочет. Чтобы ему вольней было недвижимостью заниматься, записал он сразу эту квартиру на Ирину. А Ирина хозяйством заниматься не хочет, только за дочкой смотрит, да книжки читает. Вокруг грязь, ребят привести стыдно, а она на диване с книжкой лежит.
-Вот неряха,- думает. –А ещё в жёны метит.-
Недвижимость всё в гору идёт, теперь Владик с Олькой за земельные участки принялись, видимо-невидимо лоскутов по всему городу нахватали. Где старушку досмотрят ими нанятые медсёстры, глядишь, и квартирку отхватили, а то в частном секторе поискали, и задешево участок приобрели. Появились у Владика настоящие деньги, и надумал он жениться. В ресторане одном официанточку приметил, чем-то она мать его напомнила в молодости. Познакомился, звали её Анной. А куда вести её, не знал. Пробовал с бывшей пассией, Ириной, полюбовно разойтись, и квартиру свою обратно забрать, а та с дивана не встаёт, глаз от книжки не отрывает, и ему отвечает:
-Ну, выгоняй свою дочь на улицу, а меня вместе с диваном придётся выносить.-
А Влад устал от трудов дневных, диван поднять не может, да и малышку пожалел, так и отступился, ушёл, и не простился.
Но долго пожинать плоды рынка недвижимости Владу не удалось. Только он хотел жизнь новую начать, как пришла к их группе мальчишей предъява по группе «шахтёров» из Донбаса. Стал Владик с ребятами думу держать, где они «прокололись». А правая рука его, Толик, первый его дружбан в секции бокса, вспомнил, что, когда они о группе Олькиных «помощников» заботились, раздавил он включённую мобилу «шахтёров». Видно, один из них смог вместо волыны до мобилы дотянуться, да и на номер чей-то нажал. С предъявой шутить было нельзя, надо было стрелу забивать. До этого прокола группа Владика, как летучие голландцы, появлялись и исчезали с добычей. Деловые знали об их существовании, но ввиду незначительности их бизнеса, ограничивались лишь малой данью. Когда, как и сколько давать, Владику однажды деликатно объяснили, хорошо, что хоть шею не сломали, и он исправно платил, и со сходняком больше дел не имел. И вот, на тебе, в предъяве указали всю ту, их первую пятёрку. Указанная сумма была нереальной, и Владик решил драться. «Шахтёры» напали, когда истёк срок предъявы, место было выбрано ими, группа Владика, хотя и была с «культурой», отбиться не смогла. Чудом уйти удалось только Владу, да и то менты спасли его, но тут же «закрыли». Владик пытался «косить» под случайного прохожего, попавшего в перестрелку гангстеров. Менты были бы не против, если бы он подкрепил свои показания пятью штуками баксов.
Владик начал лихорадочно думать, где взять такой нал, но по всем прикидам выходили нули. Или деньги были в деле, или все богатые дяди были уже выдоены. Его старая гвардия полегла, остались вдовы с детьми, у них деньги брать грешно. Оставалась только Ирина. Владик переговорил со своим адвокатом, молодым понятливым парнем, только уж дюже сребролюбивым, и тот понял задачу. Ирине следовало продать квартиру, а деньги отдать адвокату, и тот устроил бы быстрое освобождение. Ведь Владику нельзя быть замаранным процессом, поэтому требовалась срочность. Но Ирина отказалась наотрез. Оставался только долгий путь: найти прежнего компаньона Еврейко за бугром, и вытрясти из него нужную сумму. Пришлось Владику долго ждать в КПЗ, пока малява делала своё дело. И вот Владик оказался на воле, которая неприятно поразила его возросшими ценами, новой ситуацией на рынке, и тем, что его группы уже не существовало. По очереди проведывал он вдов своих мальчишей, те порядком поиздержались, привыкнув к хорошему «подножному корму». Влад давал каждой по сотне баксов, обещал помогать. И каждая падала ему в ноги, хватала за одежду, умоляла остаться хоть на ночь, а хоть и на всю жизнь. Одна даже легла поперёк у двери, кричала:
-Грех будет, если переступишь через меня!-
Ему пришлось с каждой переспать, и только утром удавалось уйти, побещав через месяц прийти с деньгами.
Чтобы полностью «отмазаться» от «шахтёров», пришлось пожертвовать сходняку один земельный участок в черте города, а второй участок отдать старшему группы мстителей.
Теперь он был чист, бит и осторожен. Владик знал, что он снова поднимется, но нужны были связи, жильё. Пошёл было к Ирине, чтобы разобраться, но её не было дома, а соседка, осторожно выглянувшая из-за двери на его настойчивый стук в дверь, узнала Влада, и, поджав губы, поведала ему, что Ирина на днях всполошилась, дочку схватила в охапку, и поехала к родным в деревню, дочку на каникулы повезла, а сама взяла отпуск. Разговорчивая старуха говорила бы целую вечность, да Владу тошно стало, и он понял, что Ирина для него навсегда не будет ничего значить. Ни она, ни её дочь.
У него было своё жильё, где он был прописан, в рабочей окраине города. Вот туда-то он и заявился с пластиковым кульком в руке, ключ вставил в замочную скважину, открыл дверь, а там баба какая-то беременная хозяйничает. Он ей представился, дескать, хозяин явился, освобождай, тётка, жилище. А та на него кричит, на крик из комнаты мент выходит:
-В чём дело, гражданин,- спрашивает спокойно, а сам прищурился, видно, оценивает. Объяснил и ему Владик, что к чему, а тот ему отвечает, что женщину беременную всё равно выселить нельзя, так что жди, пока родит. Посмотрел на него Владик, очень ему хотелось поучить этого мента, ведь квартиру-то он сдавал только этой бабе, точно, только тогда она была не беременная. Но осторожность верх взяла, он ушёл ни с чем, даже квартплату не спросил. А ушёл он сразу потому, что вспомнил официантку Анну. Явился к ней Владик пыльный, усталый, а она вся ему навстречу так и кинулась, в ванне его отмыла, и в постель свою уложила. Время было уже позднее, её сынишки Витёк уже спал. В постель Владу еду принесла простую, но вкусную, и с любовью. Вспомнил Владик свою жизнь лихую, сколько баб у него было, и хоть бы одна вот так встретила. Даже вдовы его друзей первым делом деньги клянчили, а уж потом смотрели преданно, по-собачьи, но всегда готовые пасть раскрыть, дескать, ты их под пули подставил. Вину-то Влад чувствовал, но шантажа и нажима не выносил. А все эти женщины, девки только деньги в нём и ценили. И улыбки скупо отмеряли, как в магазине. А Ирина, та и вовсе не вставала со своего дивана, так с книжкой и сидела, головы не поворачивала:
-Там, в холодильнике, суп куриный для дочки, ты его не бери. Возьми себе бутерброд с колбасой и маслом. И чай нагрей.-
И такая Влада досада взяла, мол, почему эта Анна ему раньше не встретилась, и мальчик у неё не от него, а от какого-то обманщика. Но осторожность вновь в нём верх взяла, и не стал он сгоряча решать, жениться ли на этой Анне. В постели она была горяча, не так, как все те шлюхи, отрабатывающие повинность, а всё переживала с радостью неподдельной. Ну, что у неё в голове делалось, знать нельзя, может, она у него за сына отрабатывает. И стал он с ней в этой крохотной однокомнатной квартире жить. Отыскал старых друзей, со двора матери, там пара серьёзных ребят была, и затеял с ними давно задуманные торговые дела. Вначале на базаре ларёк молочный поставили, двух девочек торговать наняли, доставку товаров , учёт и охрану на себя ребята взяли, а Владик думает, ищет, как выгоднее дело расширять. Дела его идут потихоньку, уже всё законно, налоги платят, зарплату, прибыль считают, перед фининспекцией отчитываются. Влад теперь – законный предприниматель, уважающий себя человек. Только жилья своего нет, и семьи тоже. И захотелось ему своих детей с Анной вырастить. Показал её своей матери, и про Витька, её сына, упомянул. Мать крепко задумалась, смотрела в окно, а жила она на первом этаже и видела, как люди ходят, детей своих за ручки ведут. И стало ей горько и обидно за своего сына, что у него пасынок будет.
-Да ведь ему уже за тридцать,- подумалось ей.
-Может, что путное из этой молодой женщины и выйдет. Только бы сына её деть куда-нибудь.- Однако это она про себя подумала, а вслух у Анны спрашивает:
-А родные какие есть у тебя?- И та с готовностью, уважительно отвечает, и про мать с отцом, и брата упомянула. Про сыночка своего рассказала, что была замужем, родила, пошла на работу, а муж вскоре бросил.
-А где же сынок сейчас?- спросила мать Владика, внутренне уже согласившись видеть её невесткой. –Всё-таки не невесть откуда, местная,- про себя подумала.
А Анна вдруг спрашивает у матери:
-А что это у Вас с рукой случилось?-
Мать недавно руку сломала, всегда с ней неприятности приключались: то на лестнице споткнётся, да рукой пытается ухватиться за перила,- и готово, уже перелом руки. А то на гололёде упадёт, и ногу сломает. Вот отвечает она, сразу подобрев:
-Да незграбная (неловкая; укр.) я какая-то. С детства это у меня. Где девчонки ходют по воду с коромыслом, да не осклизаются, я полведра расплещу. На катке все катаются, а я коньки прилажу, то конёк сломается, то нога лёд пробьёт и провалится.-
-Ничего, я сграбный за двоих,- думает Влад, наблюдая с мрачным интересом за представлением. Через время он поговорит с матерью, и та укрепит его в в мысли, пока не жениться.
А Анна была счастлива, что она не одинока теперь, и что у Владикавказе такая всё понимающая, добрая мать, что она не против их счастья. Она робко представляла себе их будущую жизнь, что он защитит её от назойливых приставаний посетителей ресторана, где она так и работала официанткой. И про сына Витю думала, что ему будет лучше рядом с крепким мужчиной, который всегда ведёт себя достойно и уверенно. После встречи с его матерью Анна почувствовала надежду.