ГЛАВА 28
ХОЖДЕНИЕ ПО ГОЛОВАМ
— И все-таки Андрей Владимирович, какие подлые бывают люди, иногда кажется, что они везде.
Александрина и ее заместители, занимались в плотную увольнением учителя информатики. Которого она сама приняла на работу, отрекомендовала как лучшего учителя в городе. Александрина с ней не разговаривала, а если разговаривала, то на повышенном тоне. Екатерина Константиновна, Анна Сергеевна, Ольга Вадимовна с ней не здоровались и отворачивали от нее лицо. В тоже время с дети ходили на нее жаловаться, Александрина попросила учащихся писать объяснительные, и при этом им нечего не говорила. Я обратил внимание, что учащиеся еще наглее стали вести себя на уроках информатики. Так как урок информатики был на первом этаже при открытой двери, я имел возможность наблюдать. Так как я многих учащихся знал много лет, и вел у них уроки, то видно было, что они не чего некого не боятся, и ведут себя не адекватно в школе, и я их таких ни разу не видел. Без поддержки и уверенности в своей безнаказанности учащиеся вести так себя не будут. В итоге, я сидел с Тамарой Николаевной у секретаря директора, учитель информатики явно перевозбужденный уходя в середине урока, сказала нам: «что она с этого дня берет больничный и увольняется». Она уволилась. Через некоторое время мне Анна Сергеевна сказала, что директор звонил в школу, где она работает, и ее скоро там уволят. После того как учитель информатики уволился, взялись в плотную увольнять меня.
— Представь себе Андрей Владимирович, Елену и Лидию вызвала к себе в кабинет Александрина. И говорит им:
— Почему вы мне не сказали, что Дмитрий Васильевич печатает свои стихи в Интернете, мы, о чем с вами говорили.
— Мы не знали, — Отвечали они ей.
— Как это вы не знали, а кто должен знать. — Напирая на них, говорила Александрина.
— Я, например, правда не знала, — оправдывалось Лидия.
— Нет, мы не знали, — вторила Елена
— Вы меня сильно подвели. Идите с глаз моих долой
Они ушли.
Я сидел в кабинете и мучительно смотрел на окна. Ко мне зашел Степан.
— Что случилась, что такой помятый?
— Мне все надоело. — Ответил я ему.
И я ему передал разговор Елены и Лидии с Александриной.
— И это все. У меня такое впечатление что Елена и Лидия, полностью тебя «простукивали» Александрине. От чего ты постоянно отказывался, они выполняют добросовестно.
— Весу это «идиотизм». — Заметил я.
— Ты о чем я что-то не понимаю.
— Представляешь, захожу к Александрине в кабинет, та сидит вся красная, глаза бегают по кругу, и заявляет мне:
— Мне не нравиться, как вы работаете.
— Я не понял, что вы хотели этим сказать?— удивленно спросил я.
— Мне не нравиться ваше отношение к коллегам.
— Что вы этим хотите сказать?
— Я хочу сказать, что с коллегами надо быть нежнее, добрее и обходительнее.
— Я пришел в школу работать, а не бегать за юбками.
— Подбирайте выражения.
— Я что делаю, если бы я не подобрал выражения, то был бы один мат.
— Я не поняла вашего вызывающего тона.
— А вот не надо так со мной разговаривать, я не ваш муж. И не надо мне диктовать как себя вести.
— Меня не устраивает ваша работа в школе.
— Вас не устраивает совсем другие обстоятельства, вам нужно, чтобы мужики на вас смотрели влюбленными глазами.
— Что за чушь вы несете. Мы наберем нормальных коллег мужского пола.
— Я знаю, по какому принципу набирают мужчин в школу. Это очень смешно выглядит.
— Что вы хотите сказать.
— Я хочу сказать, что не надо подбирать любовника себе на работе. Многим не интересно смотреть на подобных женщин, как на невест. И не надо из школы делать публичный дом. Как в прошлый раз, когда мальчик практику проходил. Думаете, не кто не видел как ваша Анна Сергеевна, что-то здесь вытворяла. При наличии второго мужа. А если в школе основная масса женщин, не первый раз замужем. Имеют на своем жизненном пути, от одного развода и выше, то это не моя вина. И я не собираюсь их обслуживать.
— Женщина имеет право, выйти замуж, сколько хочет.
— Вот именно сколько хочет. Только не надо забывать, что у такой женщины нарушена психика.
— Я не помню, чтобы у вас был диплом психолога.
— Вам тоже диплом не нужен, вы очень хорошо научились издеваться над людьми.
— Говорите со мной, как подобает моему положению.
— Я не собираюсь растекаться перед вами, мне этого не надо.
— Как вы со мной разговариваете?
— А как вы со мной разговариваете?
— Я не хочу вас видеть!
— Вы не у себя дома чтобы хотеть. — Эту фразу я сказал двусмысленно.
— Выйдите из кабинета!
— Будьте здоровы!
— Вы уволены!
— Кем, тобой!
— Вон из кабинета!
— «Хамка»!
Я вышел из кабинета, и пошел к себе. Уроки уже закончились. Детей в школе не было. Я открыл окно и стоя курил. Минут через десять ко мне зашел Аркадий, сел за мой стол и стал пересказывать его разговор с Александриной:
— Меня Александрина вызвала к себе, я вошел сразу же после тебя. Сколько гадостей она мне наговорила. Я представляю, какой у вас с ней разговор был.
— Нормальный, я в итоге ей сказал что она «хамка».
— Так вот, я после разговора с ней, сел за стол секретаря и написал заявление об уходе. Зашел опять к Александрине. Положил на стол заявление:
— Подписывай. — Говорю я ей.
— Все положили, я, потом подпишу.
— Нет сейчас или я его порву, тем более я с него ксерокс должен сделать, когда я его подал.
— У нас документы не пропадают.
— У вас люди пропадают, а документы тем более!
— Я потом подпишу.
Я беру заявление и рву его на ее глазах.
— Зачем вы рвете, где я подпись поставлю, пишите новое заявление. — Александрина кричала, и испуганными глазами смотрела на меня.
Я берет листок, ручку. Укладывает его перед Александриной и говорю:
— Пиши за меня, если хочешь, чтоб я уволился.
— Написать должны вы. — Непонимающе мне она ответила.
— Так хочешь, или не хочешь?
Александрина взяла ручку и написала заявление за меня:
— А теперь резолюцию наложи, уволить с завтрашнего дня. — Требовательно сказал я ей.
— Подпись ваша нужна. — Испуганно сказала она.
— Пиши. — Настойчиво сказал я ей.
Александрина подписала заявление. Я взял заявление и подошел к секретарю. Поставил свою подпись. Оформляйте. Света посмотрела на меня. И стала оформлять. Я взял трудовую книжку, просмотрел листы. И пошел к Александрине.
— Вы мне не одной благодарности не записали в трудовую книжку. — Заявил я ей.
— У вас они есть? — Настороженным голосом сказала она.
— Вы что не помните свои приказы по школе, где упоминается моя фамилия. Кто директор, кто должен помнить, я то помню. Хоть премии не одной не давали, хоть в "трудовую" запишите благодарности.
Она дала команду секретарю, и та мне записала благодарности. Я забрал все свои документы. Так что я уволился из этого «дурдома».
— Через некоторое время, Андрей Владимирович, организовывалась экскурсионная поездка на автобусе. Занималась этим Ирина Петровна, она уже получила указания кого брать, а кого не брать. Она опрашивала коллег кто поедет. На мой вопрос, а почему меня не берете. То она ответила, что директор запретил меня брать. Через неделю
Лидия Михайловна решила сделать подарок от своего класса. Пришла ей мысль что подарит – картину, хорошую картину, в «хорошею» рамке. Лидия купила картину. Принесла в школу. Мы пошли со Степаном смотреть, что она купила.
— Покажи картину! — попросил Степан.
— Не покажу!
— Да ладно не ломайся, покажи, — упрашивал я.
— Она упакована, — отвечала Лидия.
— Значит, не покажешь? — спрашивал я.
— Нет, — утвердительно сказала Лидия.
Лидия взяла картину и пошла к Александрине в кабинет.
Через день я зашел к ней в кабинет и вижу Лидию со слезами на глазах. Я ее спросил:
— Что случилось, о чем плачем?
— Представляешь Дима, захожу в кабинет Александрины. Поговорили о текущих делах, и я ее спрашиваю:
— Как смотрится картина у вас дома?
— Я ее в районный отдел отнесла и там подарила. — Равнодушным тоном она мне сказала.
— Она вам не понравилась? — Удивленно спрашиваю я ее.
— Не надо мне подарков.
— Так это был подарок школе от выпускного класса. Вы же сами требовали, чтобы выпускные классы делали подарки школе.
— И школе не надо таких подарков, школе нужны нормальные подарки, и дороже. Учитесь у своих коллег.
Так мы со Степаном и не увидели, какую картину купила Лидия.