АНОТАЦИЯ: Идею этого сочинения я позаимствовала у папы, действие перенесла в начало 21 века, героев омолодила...
*************************
Эта история случилась в первую осень нового века.
1.ЛАРИСА
Покончив с уроками, Лариса поставила в плеер диск Вертинского, слушала, откинувшись на спинку дивана. Отдыхала. Уроки, к которым она питала неприязнь, утомляли её до изнеможения. Одной писанины сколько, ненавистные рефераты…Если бы не Вертинский, давно бы загнулась, как рабыня на плантациях.
В классе Лариса числилась хорошисткой, а каких трудов, усилий ей это стоило…Каторга! Но иначе нельзя. Будешь не успевать - неприятности для мамы, которые рикошетом и вдвое сильнее отразятся на Ларисе. Мать вечно под хмельком, её лучше не злить - такой хай подымет, такого натворит, что потом на люди будет стыдно показаться. Нет, уж лучше Лариса изнурительной зубрёжкой будет получать четвёрки и не привлекать учительского внимания. А мать пусть живёт своей жизнью, продолжая поиски "путёвого мужика".
Ларисе было три года, когда отец "по пьяной лавочке" в драке получил два смертельных ножевых удара. Овдовевшая мать бросилась в загул, в доме каждый вечер появлялся новый мужчина, распив с матерью бутылку водки, оставался ночевать. Утром исчезал, освобождая место очередному претенденту на роль "путёвого мужика" и "папочки для Ларочки". Шли годы, росла дочь, а мать неизменно продолжала, как та разборчивая невеста, сортировать мужиков. Изменилась только форма в отношении Ларисы: теперь искала "отца для Ларки".
Последних четыре вечера появлялся один и тот же претендент- Юдин. Среднего роста, пухлый с курчавой бородкой и гнилыми прокуренными зубами. Он был не то вечным студентом института культуры, не то уже преподавал там. На нём всегда один и тот же изрядно потёртый в обтяжку некогда голубой джинсовый костюм, приходил, неся, в одной руке коричневый дипломат и зонт-трость, в другой - три белых хризантемы. Курит исключительно "БТ", приносит с собой коньяк и неустанно цитирует Станиславского. Похоже, он отвечает материным запросам "путёвого мужика". Бог с ней, Ларисе с ним не жить.
В передней хлопнула дверь, визгливо хохотнула мать, что-то пробасил Юдин.
-Ларка, ты дома? Встречай гостя. Поставь чайник.
" Бегу и падаю, счас только шнурки поглажу,- фыркнула про себя Лариса. - Твой гость, сама и обслуживай. Я вам что, рабыня Изаура".
-Ларка, у тебя что, уши заложило?
- Лидушка, не хулигань,- Юдин тяжело протопал на кухню.- Мы и сами с усами, что нам чайник поставить.
-Ларка!- на пороге возникла мать с расчёской в руке.- Я к тебе обращаюсь? Выйди, поздоровайся с человеком.
- Больно нужно,- отмахнулась Лариса.
- Ладно, мы потом поговорим,- угрожающе прошептала мать, уходя, хлопнула дверью.
Мать каждый раз обещает это "потом", но оно не наступает: после чая и выпивки она уводила "путёвого мужика" к себе в комнату и до утра оттуда доносились приглушённое хихиканье и противный скрип кровати.
Однажды под утро Лариса проснулась от жажды, пошла на кухню, выпить молока. Проходя мимо материной комнаты,- дверь была чуть приоткрыта,- Лариса машинально глянула в щель и увидела на освещённой уличным светом кровати сцену, что принято называть интимной, сексуальной…
Было стыдно, противно, Лариса вернулась к себе, забыв про жажду, зарылась в одеяло с головой и добрый час, задыхаясь, проплакала. Утром она пыталась понять, чем были вызваны слёзы, но ответа не нашла. Несколько дней избегала матери, потом, поразмыслив, решила не портить себе нервы, смотреть на всё сквозь пальцы. Как на лужу, которую просто обходишь и тут же забываешь о ней.
Зубрёжка и писанина рефератов занимали почти всё свободное время, но к девяти часам Лариса облегчённо швыряла ручку или книгу:
- Всё, точка! И никаких "но"!
Портфель забивался нужными завтра книгами и тетрадями, закрывался и с ненавистью отправлялся на кресло:
- Только пикни!
Прослушав минут двадцать Вертинского, Лариса выходила на полчаса прогуляться перед сном. Неизменно заходила в одну и ту же мороженицу, брала двести крем-брюле и стакан персикового сока, неспеша уничтожала всё это и шла спать. Засыпала, едва касалась головой подушки. Спала крепко, без снов, в восемь утра моментально вскакивала за мгновение до звонка будильника. Завтрак, разумеется, готовила сама: мать либо после бурной ночи дрыхла без задних ног, либо была на смене - работала оператором газовой котельной, график - сутки через двое. В школу Лариса шла пешком,- три трамвайных остановки,- всегда одним и тем же маршрутом.
Так Лариса жила в прошлом веке, так же продолжает жить в новом веке. Порой ей казалось, что должно произойти что-то невероятное, что бы хоть что-то изменить в её жизни. Что-нибудь типа землетрясения, наводнения или прилёта инопланетян.
Если мать утром была дома, то они с Юдиным просыпались сразу после ухода Ларисы. Неизменно варился кофе, и пеклись гренки для претендента, после чего они разбегались в разные стороны: Юдин в свой институт, а мать к месту "халтуры"- они с давней многодетной подругой подряжались ремонтировать квартиры. Юдин внёс новшество: на такси подвозил Лидушку до метро. Возможно, это обстоятельство и дало право ему вот уже пятый раз появиться у Тюриных.
Мать на кухне гремела посудой, похохатывала, Юдин басовито цитировал к месту и не к месту Станиславского.
Лариса выключила плеер, погасила свет.
- Куда?- выглянула мать с кухни, когда Лариса обувалась.
- Пасти верблюда.
Мать почему-то проигнорировала колкость:
- Что б в десять, как штык!
- Буду,- бросила уже с порога Лариса,- вместе с винтовкой. И с верблюдом.
- Подерзи у меня, подерзи,- процедила сквозь зубы мать. - Терпение моё…
Но Лариса уже бежала вниз по лестнице.
2. АНДРЕЙ