***
Чушь какая. Бред.
Какая может быть опера… Это невозможно. Даже если я могла бы ее записать… Это невозможно выполнить. Живые Бог и Черт, с интонациями, движениями, мимикой – берут в руки живых людей, ставят их на клетки, во дворцы, в камеры, в леса…
И люди тоже должны быть нормальных размеров, чтобы была видна их мимика и т.д.; чтобы они воспринимались не как шахматы или куклы, а именно как люди…
Какого же роста должны быть Бог и Черт, находящиеся на сцене… чтобы брать этих людей «за шкирку», или даже самым нежнейшим образом сажать их на ладонь?..
И какая сцена?
Сделать трюк, создать иллюзию… Проекция на задник – две огромные тени играющих… Тогда не будет мимики, да и голоса будут отделяться…
А певцы-шахматы должны подстраиваться под движения теней, создавая иллюзию, что шахматы у играющих в руках…
Нет, слишком громоздко для сцены.
Видео клип?
Сидят двое, попивают что-нибудь вкусное, развалившись в уютных креслах, между делом видики смотрят… Звонок телефонный; обмен сплетнями, или деловой информацией, или…
Нет, тоже не то.
В любом случае, восприятие страдает. Искажается самой «подачей», независимо от уровня воспринимающего. Слишком много ему придется «дорабатывать» самому… Напряжение. Труд. Чтобы не надрываться, просто отвергнут…
Да и кто это вообще будет смотреть?
Разве что между шахматами парочку голеньких с достаточно аппетитными формами поместить?
На вкус публики. Для пикантности.
Пошло.
- Нравятся вам голые?
Извольте! Вот вам голенькие.
Одна, две, три… и такие, и сякие…
Нате! Голые, голые! ВСЕ!!! ГОЛЫЕ!!!
Пусть ходят и распевают свои арии, свои приказы и морали – в чем мама родила! Никаких костюмов, никаких маскарадов – одна первозданная сущность!
Красивая – значит, красивая, ей нечего бояться и прятаться; мерзкая – значит, мерзкая, так тебе и надо; усталая, выжатая… Нет, усталых пожалей. Но – смотря от чего устал? Может, от мерзости?
Не ври, ты же знаешь, кто от чего устал…
И кино – не то.
Все должно быть настоящим. До противного. До страшного. Не детские мультики.
Зачем опять страшно?
Чтоб совсем раздавить?
Итак у людей нет сил жить…
Единственная возможная реакция – неприятие, отторжение…
Защитная.
Мульти-опера, кино-опера, видео-опера… гранд-опера…
Взаимопроникновение, пересечения, наслоения… Потоки красок – потоки звуков… Удары, линии, пятна… Сфумато – легато…
Не может быть такой оперы.
Она была бы бесконечной. Слушать ее было бы невозможно.
Просто ветер несет меня сквозь время, не давая остановиться и пустить корни, нарожать детей, печь им пирожки, раздобреть, похорошеть, «обихаживать» дом, мужа, пить чай из блюдечка в беседке, увитой цветами…
Просто ветер несет меня сквозь время, заставляя впитывать слова, звуки, взгляды, краски… Я лечу и слышу это множество голосов – хоры, ансамбли, арии; молитвы и богохульства; стоны и восторги, трели и бормотания…
Гигантская опера жизни.
Гигант-опера?…
Аккомпанемент – стук колес, рокот моторов, эоловы арфы ветра, шепот листвы, травы, раскаты грома…
Опера, в которой нельзя поставить точку. Бесконечность. Точка – перед началом следующей главы. Это вечер, сон; а завтра наступит утро.
Смерти нет. Есть переход в другую форму, Другое Качество.
- Как, вы не слышите?
Где обещанная опера?
Нет, не первое апреля.
Я же написала ее!
Я слышала ее, я вам все рассказала!
Вы не видите нот?
А зачем они?
Закройте глаза и слушайте душой: вот «Я» поет… Необъятный голос, такого в природе не бывает!… то в небеса, то в преисподнюю; то дрожит, переливается – то повисает, как каменная глыба над головой…
Как я его запишу?
Я его «обкромсаю», «урежу», обедню пределами человеческого тела…
Я не хочу давать ему границы…
Вот «Вы-1» тихо плачет… Так тихо, что никто и не слышит, кроме него самого… Теплые беззвучные слезы катятся по усталой коже щек… Из зала не услышишь…
Зачем же его на сцену?
Там так не плачут…
А это скопления «я», «вы», «они»… лавиной ринулись на площадь!
Это же Девятый Вал,
Это Бездна,
Это Какофония!!!
Ну разве вы не слышите?!!
Это же Ужас, Паника, Мерзость!!!
Замолчите!!!
Темные, Мутные, Тяжелые наслоения звуков друг на друга…
Ничего не смыл этот Девятый Вал.
Все растеклось по норам, щелям, карманам…
Так не бывает!
Бывает.
Какие могут быть ноты?
У меня уже сил нет, я устала от этого ужаса, мне надоело их слушать…
Пройти по этим извилинам еще раз? Да я и не помню, как я шла, как меня нелегкая вынесла!
Если вам так нужны ноты, проставьте сами. Я два раза одной дорогой не хожу.
Проставьте ноты, проставьте цвет…
Вы услышите другую оперу,
увидите другую картину…
Все правильно.
Ваше «я» пройдет сквозь мое, мое – сквозь ваше…
Новая комбинация.
Бесконечное множество комбинаций, никаких четких схем и границ…
Вот и прекрасно. Иначе было бы скучно.
А может быть, и мимо…
***
- Слезай, жена. Тебе не надоело еще спать? Спишь и спишь всю дорогу… Мне тут скучно одному…
Что-то ты мне говоришь, смеешься сам… Я не хочу тебя обижать, но у меня сейчас нет сил все это слушать; и тем более отвечать…
Не сердись…
- Хочешь яблоко? Я уже чашки помыл, чай заварил, а ты все спишь…
- Хочу яблоко. Спасибо.
А наш попутчик из Ленинграда уже вышел. Так и не научил нас работать. Обманщик.