— А этот чем тебе не угодил?
— Да сама пока не разобралась, что-то в нем неправильное было…
— Ну, ты заелась, ей-богу. Красавчик, обаятельнейший, харизматичный, без завышенных требований, чего тебе еще не хватало?
— Права ты, права, все при нем: и ум, и обаяние, и тяга к романтизму. Чудесный мужчина, практически герой моего романа. Но что-то меня смущало в нем, что-то диссонировало все время. Он подарки дарил, прогулки устраивал, на ужины при свечах приглашал, стихи читал. Знаешь, он так красиво читал русских классиков! Особенно Бальмонта. Говорил, что это его любимый поэт. Особенно часто цитировал, глядя на меня, вот этот стих, я даже запомнила его наизусть:
Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя…
Не потому, что б я ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
— Кхм, не хочу показаться занудой, но это не Бальмонт, поверь мне.
— Да? А кто же?
— Иннокентий Анненский.
— Вот! Я же говорила, что-то в нем неправильное было!