Встреча первая. Арчи.
Машина не заводилась. Арчи прокачивал педаль газа, вертел руль, от злости бил рукой по приборной доске, открывал и закрывал капот, но все эти священнодействия не приносили желаемого результата. Машина упорно не желала заводиться. Еще вчера идея поехать вместе с Викой на выходные в горы Поконо казалась совершенно реальной. Летнее солнце согрело бы его мятущуюся душу, свежий горный воздух проветрил мозги, а стройное девичье тело расслабило бы перевозбужденные члены. В голове молодого человека уже рисовались цветные картины теплого вечера в небольшом домике на берегу глубокого горного озера; Вика в маленьком темном купальнике с вышивкой на бедре, так идущем к ее светлой коже; широкая веранда с несколькими креслами и столиком с напитками. Два прекрасных тихих дня без назойливых телефонных звонков уже стали практически явью, как вдруг эта дорогая ухоженная старая тарахтелка, доставшаяся ему от отца, отказалась заводиться.
Арчи вертел ключ зажигания и со всей возможной стогостью смотрел на датчик заряда батареи, который неумолимо двигался в сторону уменьшения. Старая Шевроле шестьдесят девятого года была его гордостью и его наказанием. Темно-красный длинноносый автомобиль с белоснежным салоном отличался вздорным девичьим характером и непостоянством настроения. Стоило Арчи познакомиться с очередной девушкой, прокатить ее в своем авто, обнять и ненароком прикоснуться к нежной щечке, как автомобиль начинал капризничать. Шеви немедленно отказывалась ехать дальше, если девушка выражала свое неудовольствие поведением молодого человека. Автомобиль стоял на страже юношеского самолюбия до неприличия стойко и упорно. Девушка в результате такого взбрыкивания обычно отправлялась восвояси в вызванном такси, после чего Арчи без приключений заводил машину и возвращался домой.
Вика понравилась обоим сразу. Ее неподдельное восхищение прекрасными линиями классической автомобильной красавицы, мощью её двигателя, добротой и заботливостью Арчи, его силой и умом вызызвала в обоих истинное удовольствие. Шеви старалась быть тише в движении своих десяти цилиндров, Арчи приобретал осанку и особую уверенность в себе, что естественно отражалось на их отношении к девушке. Шеви заставляла пассажирское кресло приобрести форму, наиболее удобную для девушки, вовремя нагреть или охладить сиденье, включить или выключить музыку.
И вот теперь его верная подруга и непоколебимый ментор отказывалась заводиться. Вика наверное уже собралась, сложила все необходимое для поездки и выходит из своего дома на перекресток, где они должны ее подобрать. А Шеви, по недоступным для его сознания причинам, отказывается заводиться. Арчи откинулся на сиденье и посмотрел на вывеску стоящего напротив кинотеатра. В нем сегодня шли два фильма: «Берегись своих желаний», тупая комедия про школьников и детектив с Рэйчел Олш «Кровавая поездка». Арчи наклонился к приемнику и зашептал.
- Шеви, милая, ну заводись уже наконец. Не пристало такой красавице артачиться так долго. Тем более, что нам с тобой прекрасно известно, какая хорошая девушка поджидает нас в нескольких милях отсюда.
Арчи еще раз повернул ключ зажигания. В ответ раздался мощный звук включенного двигателя, стартовавшего на больших оборотах, который сразу же перешел в нежное урчание, скорее напоминающее мурлыкание огромной кошки. Арчи переключил скорость, отпустил тормоз и корабль шоссейных дорог взлетел над асфальтом, разрезая вечернюю темноту светом мощных фар. Радио переключилось на любимую станцию, исполняющую современный джаз. Передавали «Только двое нас» Бенсона, что сразу привело Арчи в сентиментальное состояние. Перед ним встал неповторимый образ высокой блондинки с голубыми глазами, с темной пляжной сумкой на плече и в больших каплевидных солнцезащитных очках на голове.
- Только мы вдвоем знаем, как построить замок на небесах, только мы вдвоем знаем, как сделать этот воздушный замок настоящим — напевал Арчи в тон Джорджу Бенсону — Только мы вдвоем...
Шевроле летела сквозь светофоры по зеленой волне, врезаясь в теплый вечер багровой стрелой. Рядом с ними пристроился небольшой грузовичок компании перевозившей мороженое «Бен и Джерри». Две смешные мыши в цветных колпаках старательно грызли большой вафельный конус с пломбиром, обернутый в оранжевую ленту с надписью «У удовольствия не будет конца». Арчи увидел эту надпись и обратил внимание что буква «У» и слово «конца» заметно вытерты и их почти не видно. Он и раньше видел эту рекламу. Вика, которая безумно любила мороженое, всегда обращала его внимание на то, что в их будущей совместной жизни удовольствие будет тоже бесконечным.
Арчи нажал на педаль газа и Шеви понеслась по пустынной улице с удесятеренной силой. Через несколько минут Арчи догнал и поравнялся с открытым кабриолетом, в котором находились трое девушек в купальниках. Девушка, сидевшая за рулем, старательно объясняла собеседнику на другом конце мобильного телефона разницу между жлобом и скрягой. Арчи удивился знаниям, так несоответствующим внешнему виду, но внимание обратил на дсвушку на пассажирском сиденье. Высокая брюнетка с мальчишеской стрижкой и незажженной сигарой в руке смотрелась эксклюзивно. На заднем сиденье рядом с маленькой блондинкой стояли несколько досок для серфинга. Арчи притормозил и высунувшись из окна выкрикнул:
- Как вода в океане? Вам не нужен молодой человек с покладистым характером для обучения плаванию?
- Нет, не нужен — ответила сидяшая на пассажирском кресле брюнетка с сигарой в руке. Мы сами плавать умеем. А вот спичек у нас нет. Прикурить можно?
- Непременно — выкрикнул Арчи и еще сильнее нажал на тормоз. Он наклонился, чтобы достать спички в бардачке возле пассажирского сиденья и невольно упустил из виду дорогу.
Арчи только показалось, что дорога исчезла из его видимости. Глаз спроектировал расположенные на дороге предметы, мозг рассчитал траекторию их движения и степень опасности, а все остальное происходило на подкорковом уровне. Сработал инстинкт самосохранения, чаще всего называемый ангелом хранителем, и нога сама выжала тормоз до отказа. Когда Арчи поднял глаза, первое, что он увидел, был вылетающий из темного переулка слева огромный грузовик. Тяжелая машина выехала на перекресток несмотря на запрещающий сигнал светофора. Юноша смотрел, как передние колеса трака наезжали на кабриолет, плющили кричащее от боли железо, и не верил своим глазам.
Арчи изо всех сил вдавил педаль тормоза в пол и переключил передачу на парк. Шеви остановилась, словно ее прошило стальным столбом. Арчи смотрел на погибших девушек, на растекающуюся по асфальту смесь автомобильного масла, крови и еще какой-то цветной жидкости и не мог сообразить, что ему нужно сделать в первую очередь. Ему было жаль девушек, невероятно жаль, но помочь им могло только чудо. Он решил поблагодарить бога, за то, что ему так несказанно повезло.
Смерть прошла рядом с ним, обдав его своим холодным дыханьем. Зловонный и терпкий запах, как изо рта горького пропойцы, заполнил улицу, распространился в переулки и проник в квартиры сквозь раскрытые окна. Арчи захотелось умыться и сбросить с себя оцепенение, но выйти из машины он не смог. Три восхитительных, но уже безжизненных, тела, разорванных и раздавленных восемнадцатиколесным траком, вызвали у него немедленную рвоту. Его рвало на приборную доску, на рулевую колонку, а в голове вертелись слова прощения, которые он должен не забыть произнести, чтобы Шеви восприняла это происшествие как легкий инцидент.
Нужно не забыть заехать на мойку, прежде чем встретиться с Викой. Я не могу показаться к ней в таком виде. - подумал Арчи, вытирая лицо - Да и Шеви нужно помыть. Она не девушка, но обижать такую серьезную даму тоже не годится.
Шум подъезжающих машин скорой помощи, сирены полицейских крузеров, громкие крики свидетелей происшествия, рокот подлетевших вертолетов и рев огромного тягача превратились в тяжелую, вызывающую депрессию, какофонию звуков. Люди показывали пальцем на Арчи, на раздавленный кабриолет, на растекающееся по дороге кровавое масло и в их воспаленном невиданным зрелищем сознании возникали картины, одна страшнее другой.
- Он специально не пропустил девчонок, чтобы завести их машину под трак...
- Одна из девочек была его подружкой, и он решил ей отомстить...
- Они убегали от него. Я сам видел, когда мы пересеклись несколько перекрестков назад...
- О чем вы говорите, я вас там и не видела. Виноваты эти девки. Они сами предложили ему рейсинг на милю. За деньги. А вам, если ничего умного придумать не можете, нужно сидеть дома и смотреть передачу для альцхаймриков...
- Вы сами умственно неполноценная. Вот в новостях все покажут. И как гонялся, и как под трак заманил бедных девчонок...
- Какие такие бедные девчонки. Вы что, знаете их. Только болтать все могут. Они же в стрип-клубах танцуют. Они нас с вами купят и продадут раньше, чем вы слово «жрать» произнесете...
Арчи всего этого не слышал. Оглушительный стук сердца перекрывал все звуки. Все расплывалось, слезы сами текли по гладко выбритым щекам. Люди были окружены свечением, движения их казались замедленными и обрывочными. Людские голоса сливались в общий гул из которого Арчи вылавливал только отдельные слова. Его сознание не соединяло их в предложения, не вникало в смысл. Сознание отгородило себя барьером, предохраняющим от депрессии и страха. Арчи поднял голову и увидел полицейского, открывающего дверь Шевроле и протягивающего ему руку.
Через несколько минут Арчи садился в служебный автомобиль, где ему в течении часа предстояло давать показания в связи с этим происшествием. Полицейский крузер не блистал роскошью. Потертые сиденья из кожезаменителя, металлические решетки на окнах, отсутствие ручек на дверях и ковриков на полу прямо указывало на трудности городского бюджета.
Арчи поднял глаза. Прямо перед его лицом на спинке водительского кресла висела поцарапанная табличка, на которой большими желтыми буквами была выведена надпись «Помоги полиции». Слово «полиции» было зачеркнуто, а вместо него жирным черным маркером было написано «себе сам». Арчи отвечал на все вопросы, старательно вспоминая детали аварии, как неожиданно его дверь открылась и в кабину заглянул офицер в белой рубашке с огромным количеством форменных планок на правой груди. Внимательно посмотрев на Арчи, он попросил у сидящего впереди офицера рацию. Экран боротового компьютера загорелся ярким белым цветом и погас. На темном фоне высветилось единственное слово - «Run».
- Бежать. Нужно бежать — мысль была мгновенной и безальтернативной. - Немедленно. Другого шанса не будет.
Арчи не видел за собой никакой вины, но чувство реальной опасности пересилило доверие к правосудию. Арчи оттолкнул высокого полицейского чина и выскочил из автомобиля, поскользнувшись о лежащую под машиной доску для серфингу. Офицер попытался остановить беглеца, но вместо извинений и проклятий услышал лишь одно слово; «беги». В этот момент раздался оглушительный взрыв.
Задняя часть грузовика, поднятая взрывной волной, завертелась как игрушечный вертолет и упала на полицейскую мащину, превратив ее в последнее пристанище офицера, сидевшего на водительском месте. Заднее сиденье, на котором с таким неудобством сидел Арчи, приняло на себя удар двигателя грузовика, превратившись в неподдающиеся классификации обломки. Арчи пытался освободиться от неподвижно лежащего на нем офицера в белой рубашке, когда увидел, что он мертв. Неестественно широко раскрытые стеклянные глаза, перекошенный от мгновенной боли рот, тело сведенное смертельным спазмом не предлагали другого мнения о состоянии этого человека. В спине полицейского торчала искривленная деталь автомобиля, похожая на рулевую тягу. Арчи чувствовал, что его ангел-хранитель в очередной раз отвел от него смертельную опасность. Он не понимал только одного. За что его пытаются убить.
Встреча вторая. Вика.
Вика испытала легкое недоверие, когда впервые увидела невысокого, хорошо сложенного жгучего брюнета, представившегося Арчи. Ее смутила неторопливая манера общаться, настойчивость в достижении мелких сиюминутных целей, мгновенное панибратство и любовь к поцелуям. Но умение вести себя с женщиной, откровенность в разговоре и мягкие, почти кошачьи движения возбудили в ней желание разобраться в такой неординарной личности. Арчи обладал широкими, почти энциклопедическими знаниями во многих аспектах, был спокоен и уравновешен и не приставал с глупыми распросами о бывших кавалерах.
Эти вопросы всегда ставили Вику в тупик, так как бывших кавалеров у нее не было, а врать было противно. Она ни с кем не встречалась настолько серьезно, что это можно было бы обсуждать с первым встречным. Арчи был непохож на тех, с кем сводила ее судьба. Даже его необъяснимая тяга к довольно старенькому автомобилю вызывала в ней умиление. Только после того, как девушка стала постоянной гостьей в его машине, она начала понимать, насколько совершенна Шеви в своем отношении к ней. Она чувствовала, что этот автомобиль заботится о ней с неменьшим рвением, чем сам Арчи.
Вике доставляло большое удовольствие совершать ночные прогулки с Арчи, во время которых они носились по пустынным улицам; целовались в заброшенных, безлюдных тупичках; смотрели кино в огромных кинотеатрах под открытым небом: пили кофе с маленькими булочками с маслом и вареньем, покупая их в кафе для автомобилистов. Арчи был основателен в своем отношении к Вике, не позволял себе грубых и пошлых намеков, стремился, так ей казалось, к созданию прочных отношений. Все это приводило девушку к выводу, что она наконец нашла если не мечту, то то, из чего эту мечту можно слепить. И Вика, не стесняясь никого, открыто выражала свою любовь к молодому человеку и его автомобилю.
Счастье проникало сквозь лобовое стекло, небо синело от предвкушения скорой свадьбы, солнце светило ярко, а лунный свет был мягок и неназойлив. Жизнь встала на свою колею и поехала по ней, помахав Вике ярким шелковым платочком. Вагоны плавно качались, исполняя нежную дорожную песню, за окном убегал грязный неумытый город, а вместо него возникали поля и леса.
Но неожиданно рельсы закончились.
Всем нам кажется, что постановка спектакля, под названием «Наша жизнь» давно завершена и никакие силы не способны нарушить плавное течение действия. Все роли распределены, текст заучен, музыка прописана и суфлер уже выздоровел и готов к помогать нам. Итак, занавес поднят и мы начинаем нашу жизнь. Но неожиданно появляются доселе неизвестные, но назойливые препятствия, срывающие плавное течение спектакля. Исчезает свет, неизвестно откуда появляются тараканы, крыша театра рушится под напором нескончаемого дождя, суфлер начинет беспробудно пить, а режиссер забывает о своих актерах и переключается на другой, более интересный проект. Так рождается неверие в предопределенность судьбы и взрастает культ. Выражение превращается в гримассу, тонкий голос в писк, высокие чувства перерождаются в низменные желания, а вера переходит в слепое поклонение. Все большое становиться мелким и ненужным, когда происходит событие, препятствующее нашему счастью.
Вика не могла найти любимую помаду.
Недорогая, но очень качественная помада в темно-коричневом футляре всегда была под рукой. Но сейчас она исчезла, закатилась за угол, упала под стол или растворилась в уксусе. А Вике очень хотелось, чтобы ее и без того алые губки, были еще ярче и поражали Арчи тем нежным блеском, который он так полюбил. Вика перерыла одежду, сложенную в сумку, перевернула кровать, и решив не отступать, стала методично перекладывать все вещи в своей небольшой комнатке. Она прекрасно понимала, что просто тянет время, и Арчи, любящий порядок и не терпящий больших, немодных опозданий, будет недоволен. Но в нее вселился какой-то беспокойный черт, мешающий ей принять правильное решение и бросить ненужные поиски.
Вика старательно открывала и закрывала ящички шкафа, перетряхивала постельное белье, заглядывала в мусорное ведро и выглядывала на лестничную клетку, в надежде, что обронила помаду там. Прошло пол-часа бесполезных поисков. Комнатка, всегда блиставшая идеальным порядком, превратилась в последствие профессионально сделанного обыска. Вика села и от безысходности включила телевизор.
Сегодня ожидается сильный дождь, временами с градом. Грозы и сильный ветер могут порвать линии электропередачи. Реки уже наполнены водой на пять процентов больше месячной нормы и ливневые дожди могут привести к местным наводнениям. Наш канал настойчиво рекомендует воздержаться от поездок в горные районы. - голос приятной дикторшы был приветливым, но настойчивым.
Вика подняла глаза с пола, чтобы получше рассмотреть дикторшу и увидела помаду, стоявшую на телевизоре. И вправду, если хочешь что-то потерять, поставь это на самое видное, но непривычное вместо.
Вика схватила тюбик, как если бы это был ключ от самой секретной двери и надев рюкзак с приготовленными для поездки вещами, выскочила в корридор.
- Потом уберу. После приезда. - подумала Вика, запирая входную дверь. - Все равно с понедельника у меня три выходных. Вот и посвящу их уборке в комнате.
- Привет красавица — Вика обернулась и увидела свою соседку, Раду, курящую на подоконнике пролетом ниже — собралась в поездку. Не торопись, пойдем, я тебе погадаю. Ты не пожалеешь.
- Спасибо, Рада. Ты же знаешь, я очень люблю, когда ты мне гадаешь, но сечас у меня просто нет времени. Меня Арчи уже наверное ждет.
- Не торопись, моя дорогая — Рада поменяла позу, но не слезла с подоконника. - он еще не приехал. Мне отсюда видно. Его машину не знают в городе разве что приезжие. А тебе не стоит спешить. Камень уже упал, но еще не долетел до земли.
- Какой камень, Рада? Куда он упал? С тобой все в порядке?
- Я не знаю — Рада говорила с такой неуверенностью, что Вика решила остановиться и разобраться — это были не мои слова. Я просто их произнесла.
- Рада, милая, мне нужно идти. А ты постарайся поспать и не думать о произошедшем. Я в понедельник приеду и мы обязательно погадаем. - Вика погладила Раду по руке и повернулась.
Впереди было еще пять пролетов до выхода на улицу. Вика сделала шаг по направлению к лестнице и остановилась, как вкопаная. На нижних ступенях сидело безобразное существо, от которого несло помойкой. Это существо было их соседкой сверху, женщиной без имени, без прошлого и без будущего. Вика не представляла себе, как ей пройти мимо занимавшей весь лестничный пролет соседки.
- Девочка, хорошо что ты здесь. Ты поможешь мне подняться наверх? А то у меня уже нет сил. Этот богом забытый дом без лифта совершенно неприспособлен к моему образу жизни. - старуха шамкала беззубым ртом и подмаргивала Вике плохо накрашенными глазами. - Лет десять назад я просто летала по этим ступеням, а сейчас превратилась в старую развалину.
- Вы знаете, я бы с удовольствием помогла вам — начала Вика, но не успела закончить
- Вот и прелестно. Иди сюда. Помоги мне подняться. Твоя соседка никогда не подаст мне даже руку. - старуха оперлась одной рукой о перила, а вторую протянула Вике — и не забудь эту сумочку. Она тебе тоже может пригодиться.
Вика прокляла все на свете, когда ее обдало тошнотворным запахом, исходившим от старухи. Ей казалось, что она вся пропитывается этим запахом; до самых костей, до клеток, заражается дурманящей вонью, отравляющей дыхание и убивающей обоняние.
Рада, почувствовав приближающийся запах, вскочила с подоконника и убежала в свою квартиру. Вика вела старуху, обдумывая, чтобы такого ей рассказать Арчи, если он дождется встречи с ней, чтобы оправдать свое опоздание. Вика решила, что говорить будет только правду.
- Я ни за что не попросила бы такую прелестную девушку о помощи, если бы смогла сама добраться в свою конуру. Мне ужасно неудобно, но мне придется вознаградить вашу доброту. - Старуха тяжело дышала, подымаясь по последнему пролету перед ее квартирой. - Я могла бы предложить вам выпить чашечку чая, но вы ведь откажетесь. А кофе я не держу.
- А откуда вы знаете что я не пью чай?
- Я не знаю этого. Мне просто показалось, что такая активная особа не может существовать без кофе. Чай — напиток особый. Он требует времени, спокойного состояния души, самопожертвования, если хотите. А вы, молодежь, спешите все время, бежите в надежде схватить то, что вам собственно еще и не принадлежит.
- Как-то странно вы относитесь к молодежи. Не хотите ли вы сказать, что никогда не были молодой? Я не поверю, что во времена вашей молодости у вас не существовало конфликта со стариками.
- Милочка, конечно мы конфликтовали. Просто раньше все это было гораздо медленнее и спокойнее. Бесконфликтнее, если простите за тавтологию. А мы уже пришли. Проходите внутрь. Мой дом всегда рад такой гостье. - старуха открыла дверь и Вика почувствовала восхитительный запах цветов.
- Не может быть — охнула Вика — какая прелесть.
- Вам нравится? Я была уверена, что вы согласитесь с тем, что моя квартира гораздо приятнее меня самой. Не принимайте близко к сердцу запах, который исходит от меня. Старость и гормональное расстройство не красят никого. Вот так.
Вика вошла в комнату, обставленную с тонкой роскошью, со вкусом человека, привыкшего не выбрасывать деньги на покупку дешевой мебели, Классика в смеси с гламуром, золото и цветы, дерево и мрамор дополняли друг друга и продлевали наслаждение от обзора. Из всего этого пафоса выделялся небольшой плакат на стене, на котором была нарисована молодая хозяйка. Одетая в трико и балетные тапочки она танцевала в кабаре с диким названием «Смерть на выходе». Вокруг головы прелестной танцовщицы летели звезды салюта, цветы и ленты. Фоном ко всему была тихая классическая музыка. Вике показалась знакомой эта непрерывная песня флейты, свирели и скрипки. Она слышала ее раньше, могла даже предположить Вивальда или Чайковского, но промолчала.Квартира заворожила ее, заставила изучать себя, рассматривать подробности, сравнивать с тем, что казалось Вике подходящим под слово красота. Вика внезапно почувствовала острое желание остаться у неадекватной соседки, но желание встретиться с Арчи пересилило. Вика спешно откланялась, пообещала вернуться сразу после поездки и выскочила из квартиры.
На лестничной площадке Вика испуганно огляделась в поисках очередного препятствия, проверила наличие рюкзака и рванула вниз по каменным ступеням. Девушка неслась по последнему пролету, когда из двери квартиры на первом этаже раздались крики:
- Помогите, помогите... вызовите доктора кто-нибудь — женский голос звучал убедительно, Вика остановилась, но решила не реагировать на очередную провокацию.
- Помогите, человеку плохо... неужели в этом доме нет никого, кто бы помог человеку в беде. - голос звучал то тише то громче, но у Вики не возникло даже тени сомнения в искренности призыва. - Я погибаю, я умираю, а до меня нет никому никакого дела. Что за времена, что за люди, что за страна такая...
- Чем вам помочь? — Вика постучала в приоткрытую дверь — я ваша соседка с третьего этажа.
- Наконец-то нашелся кто-то кому небезразлична судьба человека. - в приоткрытую дверь Вика увидела лежащую на темном кожаном диване роскошную женщину в шелковом халате. - Заходите, соседка, посодействуйте в деле помощи гибнущей женщине. Посидим, поболтаем, выпьем по стаканчику красного вина и посплетничаем о соседях и странностях жизни. А то я от одиночества скоро коньки с лыжами отброшу в этом заповеднике странностей. Муж, поганец уехал в командировку, оставил меня тут погибать в одиночестве. Заходите ко мне. У меня есть прекрасные пирожные. - шелковая хозяйка повернулась к Вике лицом и девушка увидела тонкие черты восточной красавицы в обрамлении иссиня-черных роскошных волос — Вашей тонкой фигурке они пойдут на пользу.
- Я к сожалению не могу вам помочь в этом деле, так как не употребляю спиртного. И к вообще я спешу на очень ответственную встречу. Постарайтесь не думать о плохом и не жалеть себя — Вика отнекивалась, как могла, но чувствовала, что раздражение неудачным выходом накопилось достаточное для того, чтобы выплеснуть его на незнакомую и не совсем трезвую соседку. - И кроме того, у меня намечена встреча с будущим мужем и надеюсь он ко мне будет относиться гораздо лучше, чем ваш.
- А мой муж к вам вообще не относиться. Он вас не знает. Или я ошибаюсь? — проворковала восточная красавица и отвернулась к стене. - Дорогуша, только дверь не закрывай очень плотно. Может и ко мне придет ласковый незнакомец.
Вика выскочила из квартиры и решила захлопнуть дверь назло красивой, но безмозглой соседке, как до нее донесся ее сильно изменившийся, ставший грубым, с железными нотками, голос:
- Не спеши, детка. Твой камень вот-вот упадет. Досчитай до десяти.
Вика остановилась перед входной дверью в полном недоумении. С ней впервые происходило то, что она не могла объяснить. Всё её саркастическое отношение к мистике потеряло смысл, повернулось к ней своей темной стороной и переродилось в обычный страх. Вика прислонилась спиной к стене с почтовыми ящиками и сползла на пол.
Сквозь окно входной двери ей была видна площадь, на которой они с Арчи договорились о встрече. Улица была стерильно пуста. Даже крысы, довольно часто устраивающие свои гастрономические пляски возле мусорных баков стоящего недалеко испанского ресторанчика, исчезли. Страх не душил девушку. Он вызывал недоумение, тревожил, заставлял вдуматься в только что произошедшее, кормил проросшие сомнения своей неопределенностью и держал на привязи возле почтовых ящиков. Вика взялась за медную ручку входной двери, показавшуюся ей необычно горячей, закрыла глаза и начала считать:
- Один.., два.., три.., четыре.. - Вика услышала шелест, похожий на шум крупного вентилятора.
- Пять.., шесть.., семь.., восемь... - шум стал невыносимым, тяжелым. Вике заложило уши и захотелось сглотнуть.
- Девять.., десять — раздался оглушительный взрыв, посыпались разлетевшиеся в осколки стекла окон, завыли противоугонные сигнализации.
Взрывной волной Вику откинуло вглубь лобби и прижало к стене. Бело-красное пятно огня превратилось в шар и медленно поднялось вверх, осветив площадь. На том месте, где Вика должна была встретиться с Арчи зияла глубокая яма с рваными краями. Фонарные столбы были повалены, машины, запаркованные вдоль дороги, были разбросаны по тротуару нетерпеливой рукой художника-артиллериста. Вика в полной прострации вышла на улицу сквозь вырванную из петель дверь и остановилась. Она растерялась и больше не чувствовала себя хозяйкой своей судьбы. Смерть пронеслась рядом с ней, в двух шагах, обдав ее своим горячим дыханием. Вика увидела ее лицо. Оно было мертвенно бледным и совершенным. Носительница Последнего Желания улыбнулась Вике своей неотразимой улыбкой и по-хулигански подморгнула прозрачным глазом. Вика поняла, что только благодаря совершенно нереальному совпадению намеков, слухов, звуков, интуиции, она осталась жива и практически невредима.
- Какое счастье, что Арчи опоздал на нашу встречу — подумала девушка. - какое счастье.
Встреча последняя. Князь.
Князь стоял перед входом в огромную залу старинного замка. Замок был пуст и Князь любил проводить здесь свое время в размышлении о своих делах, о благе и трудностях, о добре и зле, о своем предназначении и странностях судьбы. На стенах зала, между поднимающимися на огромную высоту окнами с витражами висели картины, изображающие Князя и его последователей в различные моменты их жизни. На одной из них, висящую в центре напротив входа и особенно любимой Князем было изображено возведение Князя и Создателя на их места.
- А я ведь мог быть на его месте — всегда думал Князь — и жизнь моя могла иметь совершенно иной смысл. Эпоха зла, в которой добро приобретает смысл кары и воздается тебе за добродетель твою. Хотя, ради чистоты высказывания, нужно сказать, что для человека такие времена уже настали. Только Создатель все еще не верит в них. Он высоко, а их мысли низки и грязны, они не способны излить горечь на его светлые одежды и замарать его в их бедах.
Длинные чадящие факелы освещали только тот кусок стены, на которой висели, отбрасывая искаженные фантасмагорические тени проходящих мимо на противоположные стены. Каждый шаг отражался от гранитного пола и многократным эхо поднимался к сводчатому потолку врезавшейся в небо головы замка. Шпиль, врезавшийся в небо мрачной пикой с флагом на конце, напоминал Князю о его вечных спорах с Создателем.
Князь провел рукой по шероховатым стенам, почувствовал холод прошедшего времени, потрогал крепость висящей картины, повернулся на выкоких каблуках и пошел к центру зала. В центре, на выложенном из разноцветного гранита рисунке, напоминающем старинную пиктограмму, стоял круглый каменный стол. По углам пиктограммы стояли вбитые в пол двойные факелы, пламя которых подымалось вверх широким столбом, освещая стол и сидящих за ним людей. Это были любимые ученики Князя, Архаил и Авриил. Они, в свою бытность людьми, вызвали в Князе большой интерес своим неоднозначным подходом к пониманию истинного предназначения и роли Князя в жизни людей. Архаил и Авриил не придерживались никаких культов, не поклонялись ни темным ни белым силам, не страшились смерти и не стремились к ней. Они даже не были знакомы друг с другом, так как родились и умерли с разницей в четыреста лет. Это было в том, бренном мире.
А в этом мире возраст не имел значения. Так же как и имена, должности и звания, полученные в том, невечном, мире. Истории любимых учеников были обыденно просты и незамысловаты.
При жизни Архаил был математиком, астрономом, мыслителем и филантропом, пострадавшим за свои неординарные взгляды. Он не верил в главенство Создателя, в торжество истины, в рай небесный. Он не стремился к раю земному. Он верил лишь в непредсказуемость судьбы, в способность человека самостоятельно управлять своим будущим. Архаил не признавал главенства знати и низости черни. Он считал себы пророком и употреблял все силы на доказательство этой идеи.
Беда ищущим любви у черни и поклонения у знати. Он был казнен, публично сожжен на площади перед многолюдной толпой жаждущих острых ощущений горожан Севильи. С каждым всплеском пламени чернь выкрикивала проклятия тому, кто кормил и поил её в течении десятка лет, обучал их детей и платил за их лечение. Но жажда острых ощущений пересилила стремление к покою и радости.
Руби руку дающего, чтобы не оскудела рука наказующая. Сразу после казни математик попал под княжеский патронаж. Имя, данное ему при рождении, Князю не понравилось и он назвал его Архаилом.
В противоположность Архаилу, Авриил вырос в бедном пригороде Нового Амстердама, седьмым ребенком в семье швеи и маляра. В детстве косоглазый мальчишка возглавил банду таких же малолетних правонарушителей, прославился разбоем, грабежом и убийством непокорных торговцев. В конце-концов, в шестнадцать лет он был пойман и осужден Верховным Судом Нью Амстердама на пожизненную каторгу в самой суровой тюрьме. За десятки лет проведенных в застенках, Авриил понял всю бессмысленность своих преступлений. Нет рая на земле, за котоорый не пришлось бы заплатить адом. Он ударился в изучение философии и метафизики, постиг всю глубину истории и восторгался простотоя религиозной идеи. Его образование вырослов собственое видение мира, в котором идеям Архаила было отведено много места. Пройдя весь путь совершенствования он был не согласен с Кантом, спорил с Гегелем и Платоном, побеждал Аристотеля в риторике и переубедил Макиавелли в его отношении к войне. Но все это был тайком, ночью, в странных и похожих на действительность, снах. Авриил умер в тюрьме глубоким стариком и был принят Князем с присущим ему уважением.
Князь определил своим ученикам возраст в двадцать пять человеческих лет, что дало ему неоспоримое преимущество в общении с ними. Архаил и Авриил были послушными и весьма сообразительными учениками, не теряющими самообладания, способными к глубокому анализу и не давали Князю повода для гнева. Сегодня они сдавали важный экзамен и Князь с огромным удовлетворением наблюдал за их действиями.
Архаил и Авриил сидели на исполинских креслах друг напротив друга. На столе были разбросаны карты судеб, напоминающие карты небесных тел, стояли странные предметы, напоминающие компас и микроскоп одновременно. В центре стояла высился огромный прозрачный шар, опутанный металлическими кольцами. Эти кольца постоянно вращались вокруг шара и не давали дотронуться до его поверхности. Авриил, одетый в костюм византийского дворянина с широким рифленым воротником и остроконечной шляпой на голове, неподвижным взглядом следил за линией, появляющейся на одной из карт. В нужный момент он тыкал пальцем в определенную точку и произносил несколько слов на странном языке. Те же действия производил и Архаил. Только выглядел он по-другому. Он был одет в тогу и плоские сандалии. На руках было множество браслетов и колец, отчего он производил впечатление крупной, мужеподобной женщины. Волосы были собраны в длинную косу и завернуты кольцом вокруг головы.
- Экзамен окончен, друзья мои. - торжественно произнес Князь и распахнув плащ остановился в нескольких шагах от стола. - Должен заметить, что вы довольно успешно справились со своим заданием.
- Спасибо, Повелитель — сказал Авриил, не вставая — Мы старались не угодить тебе, а соответствовать твоим стремлениям. И мы рады, что ты остался доволен.
- Благодарим, Повелитель. Ты лучший учитель. - сказал Архаил и поклонился.
- Я вижу, что вы все поняли, но все же мне хотелось бы послушать ваши выводы. Архаил, ты можешь ответить?
- Да, Повелитель. Я был темной силой и старался принести максимальный вред, Авриил был светлой силой и старался увести людей из-под моего воздействия. Вы были правы, говоря, что для женщины важнее чувствительный страх, а для мужчины - страх физического уничтожения. Мы наугад выбрали влюбленную пару и заставили их бороться с необъяснимым. Они вели себя достойно, соотвественно вашим представлениям. Непонятным осталось только одно. Почему, в момент самой большой опасности, они думали только друг о друге.
- А я не согласен с Архаилом. Он применял к ним разные методы непОнятого и неведомого, поэтому и реакция их была различной. - Авриил театрально завершил фразу пальцем, указующим на карту Архаила.
- Вероятно, в этом и есть зерно правды. - сказал Архаил и встал — но нам неведома основа их поведения, стремление обезопасить не себя а другого, того, в кого он так сказать, влюблен.
- Друзья мои. Вам, прошедшим трудный путь, неведом смысл этого странного и сложного слова. Любовь. Она и лишь она одна правит миром людей. Она заставляет одного уподобиться дремучей обезьяне, другого возвыситься до ангела, третьего погрузиться в мрак ревности и стать преступником, четвертого погрязнуть в тине гнева. Любовь заставляет человека забыть о страхе и смерти, о прошлом и будущем, о себе подобных и о нас с вами. А вот этого мы и не можем себе позволить. - Князь говорил тихо и от этого каждое его слово звучало зловеще и многозначительно.
- Повелитель, любовь это непостижимое чувство, но нам подвластно все — Авриил обошел стол и встал напротив Князя — Мы должны понять в чем его суть.
- Ну что же, старайтесь. Только я думаю, что эта молодая пара уже достаточно настрадалась. Выберите себе кого-нибудь другого для ваших опытов. Только не заигрывайтесь. Постижение не есть наказание. — Князь круто повернулся и широко печатая шаг вышел из зала.
Только низко склоненные головы учеников, качающийся горячий воздух и длинное эхо шагов говорило о том, что дух Повелителя все еще здесь.
Эпилог.
Не доехав одного блока до места встречи, Арчи остановился перед заграждением, перегородившим центральную улицу. Полицейские, указывающие направление потоку автомобилей, увидев длинный красный Шевролет, показали Арчи знаками, где запарковать машину и пригласили пройти с ними. Невдалеке, на поваленном столбе, обнимая рюкзак, сидела Вика и вытирала слезы бумажной салфеткой. В окне испанского ресторанчика моргала надпись «День окончен. Удачи».