Больше всего леший походил на оживший древесный комель. На старый пень, покрытый бугристыми наростами, часть которых отдалённо напоминала изрезанное морщинами лицо. Глаза отказывались верить в то, что подобное существо может быть живым и разумным – но леший был реален. Двое людей время от времени украдкой кидали взгляды друг на друга, чтобы в очередной раз убедиться: создание, неуклюже топчущееся в дверях комнаты, видят они оба.
Остро, терпко пахло лесом: палой листвой, свежей, мокрой травой и деревом.
– Раз в пятьсот лет, – говорил леший. Голос его был тихим и глухим, он доносился словно из глубины дерева. – У таких, как мы, ребёнок рождается раз в пятьсот лет по вашему счёту. Сначала это маленький отросточек на теле матери, потом черенок, который мы сажаем в укромном месте. Он медленно растёт, а родители за ним ухаживают.
Когда малышу исполняется двадцать-двадцать пять, он начинает делать первые шаги. Выкапывается понемногу, и бродит по поляне… Сначала поблизости, потом всё дальше…
Леший замолчал, наклонил голову, и неожиданно ярко блеснули глаза, прятавшиеся в складках коры.
– Жена… – проговорил он, в упор глядя на одного из людей, – отлучилась на полдня. Теперь простить себе не может, высохла вся, почернела.
Из глаз лешего потекли капли смолы. Человек, не выдержав его взгляда, опустил голову.
– Но я же не знал, – беспомощно сказал он, глядя вниз. – Карло, ну откуда я мог знать, что это на самом деле за полено!!