* * * Андрею Чернову
Прошу Вас до утра остаться,
А Вы мне разве возразите?
Жизнь - промежуточная станция
В межчеловеческом транзите.
Бог понял, не были мы ровней:
Где праздник, там вино и драка.
Сплыл сад с жуками и жаровнями
В стихотворенье Пастернака…
В любви незыблемы традиции,
Но с каждым годом все грустнее
Жевать глазами экспозиции
Полотен, пляшущих в музее.
Ах, сколько красного и милого,
А золотого - выше крыши!
Больны художествами Шилова
Чиновники и нувориши.
В автобусе, хрустя огурчиком,
Заговорят о Рафаэле
Четыре барышни с попутчиком,
Как выцветшие акварели.
И о Пикассо впечатления
Тасует сплетников орава,
Ведь обо всем, без исключения,
Она судить имеет право.
Для тех, кого трясет истерика
При трансформациях натуры,
Тибетские компрессы Рериха
Важнее фирменной микстуры.
Ссутулившись во время Брежнева,
Сердца дерзать в любви отвыкли,
Но сколько чистого и нежного
Накоплено в застойном цикле.
Едва скрипишь, порою брезгуя
С утра подняться из постели,
Как семь слепых с картины Брейгеля,
Сползают в вечность дни недели
Ощерились в снегу растения:
У них одежды нет и дома,
Мощнее силы тяготения
Содома жирная солома.
Штурмуй твердыни женской верности,
Когда героев поколенья
Влекут скользящие поверхности
Восторгами самозабвенья.
Не так ли, словно после Батыя,
В дни, полные огня и риска,
Листают сны подслеповатые
Рулоны грез Новосибирска.
Грузи осенних чувств химерами
Глухой цилиндр калейдоскопа,
Чтоб за тенями темно-серыми
Потух последний глаз циклопа.
Плати за каждую метафору,
Воображение больное,
Дай в живописи - больше сахару:
Зачем народу остальное?
Как Рембрандт на коленях с Саскией,
Дуб осень празднует с рябиной,
Им почести окажет царские
Зима с ухваткой ястребиной
И ночью город за заслонами
Фабрично-заводских окраин
Трясет лохмотьями зловонными,
Веселый, словно Ванька – каин.