* * *
Когда нестерпимым становится холод разлуки,
И скорая помощь уже не примчится на вызов,
Оркестр души издает похоронные звуки,
И слезы летят со стекляннобородых карнизов.
От слез не спасешься за каменным веером града,
Широкие улицы туго шнурует поземка,
Звонку телефонному бывшая женщина рада,
Но голос ее мне приятен, как визг поросенка.
Глаза откровеннее окон больничной палаты,
Я в комнатном зеркале вырастил честный гербарий:
Букеты болезней, соленые дни без зарплаты,
Рай дружеских выпивок, сказки сердечных аварий...
Как шарик воздушный вдруг сморщится, смят и проколот,
Так вянет ребенок, кусая веселые губы,
Немыслимо вынести метафизический холод
В натопленной горнице даже в объятиях шубы...
Со скрежетом стекла царапают черные ветки,
Врываются в двери одна за другой интервентки,
Срывая одежду стыда, торопясь, задыхаясь,
Заранее полностью в том, что случится, раскаясь.
Одной говорю: почему мы друг друга не знаем,
Неужто мы раньше друг друга нигде не встречали,
Сегодня друг в друге на крыльях любви исчезаем,
А завтра готовы расстаться навек без печали?
Другую, когда рассветет, называю Еленой,
Пока она рядом, я не одинок во вселенной.
Еще нестерпимей становится холод разлуки,
Болит голова у раба беспризорной науки.
Ты, вечный подросток, фанат дискотек и кроссовок,
Рискуешь погибнуть в бездонной пучине тусовок!
Давай суетиться в чаду городских вернисажей
И дух врачевать только с помощью водки и шприца:
Под небом, богато украшенным снегом и сажей,
Становится чучелом каждая сильная птица.