Старик брел посередине проезжей части. Блаженная улыбка, посетившая его лицо часа два назад, сразу после первых принятых на душу 100 грамм, только расплывалась шире, придавая выражение полного счастья и вселенской любви.
Трезвые водители матерились через открытые окна, угрожающе жестикулировали, отчаянно сигналили деду, нетвердой походкой идущему среди разноцветных машин.Кто-то крутил пальцем у виска, пытаясь вычислить в какую сторону мотанет "счастливца" и, объехав его, стремительно исчезали за поворотом.
Кепка старика съехала на затылок, обножив седую голову, мятые брючины когда-то темно-синие, а теперь седые, как и их владелец, пузырились на коленях, ворот рубахи гостеприимно распахнувшись, выставил на показ худую беззащитную шею. Початая бутылка торчала из засаленного кармана, пуская солнечных зайчиков, добаваляя сияния улыбке абсолютно счастливого человека.
Он шел в одном ему известном направлении, не обремененный долгами, суетой, толчеей в борьбе за место под солнцем. Врагов он не имел, одни друзья давно обрели вечный покой, другие просто забыли о его существовании. Семья почила, родня расстворилась во времени, слово"любовь" обрело совершенно определенный предметный смысл, перестав терзать его сердце лет тридцать назад, и расспространялось на него самого и ту самую жидкость, что восторженно булькала сейчас в зеленоватой емкости.
Солнце сияло, воробьи чирикали на светофоре, смешно топорща перья. Длинная веренница машин тащилась за стариком со скоростью пресловутой черепахи, а угрюмые человеки за рулем дорогой личной собственности обреченно дожидались, когда наконец старик свернет на обочину, чтобы глотнуть еще одну порцию "абсолютного счастья"....