Под березкой, худой и поникшей,
Горожанка тоскует в грозу
По Христу, по Толстому, по Ницше,
А по мне не уронит слезу.
Жмутся лошади ночью к телегам
Будто к ним привязали магнит,
И звезда над изношенным снегом,
В темноте еле-еле горит.
Лошадь в городе сделалась лишней:
Авеню иномарки шерстят…
Что ж ты жадно вдыхаешь, гаишник,
Испарений бензиновых яд?
Обожаю пиры и ночевки
В помещенье, где грязь и клопы,
В недрах малолитражной хрущевки,
Ненавистной родной скорлупы.
От авансов любви кровожадной
До утра откажусь наотрез,
Ночь на голову прыгает жабой,
Словно мокрый, холодный компресс.
И с мелодией песни заветной,
Кончив спор между «быть» и «иметь»,
Неожиданно и незаметно
Сон ломает меня, как медведь.