Ящик был не пыльным, нет, потёртым. Металлическая окантовка по углам – с плотным налетом патины, словно старое зеркало. Дерево местами имело царапины и глубокие отметины.
Я сама решила, что он тут будет жить. Ты не возражал.
Ящик жил, а я долго не открывала его. Испытывала благоговейный трепет. Ходила мимо. Не то, чтобы вообще не прикасалась. Двигала – чтобы протереть пыль на и под.
Внешне изучила подробно. На ощупь – шершавенький. В одном месте нашла восковую кляксу, в другом – следы отклеившейся заплатки. Ремешок- перетяжку и два тугих замочка.
Наконец я осмелилась. Наверное, поняла, что пришло время.
Вытащила ящик в центр комнаты, погладила, вздохнула, собралась духом.
По очереди отщелкнула замочки, сначала – правый, он немного болтался. Потом – левый, с ржавым винтиком.
Я ожидала увидеть сокровища… Когда распахнула крышку, то поняла, что не ошиблась.
Меня накрыла великолепная вспышка ЦВЕТА.
Изнутри он был обтянут бархатом цвета шартрез. По контрасту – волны сверкающего металла: блестящего вперемешку с мутным серебром. И, то тут, то там вспыхивали блестки перламутра, капельками, маленькими зрачками альбиноса и брошками покрупнее.
Это было не просто сочетание цветов, и не палитра… Это была Гамма. Из нот бело-серебряного цвета, являющегося, как известно, созвучиями всех других цветов: и глубокими, и пронзительными, и нежно- лиричными, и томно-игривыми, и близко-резкими, как малая секунда, и гулкими, как горное эхо, квинтами, и великолепно-чистыми октавами, и даже такими чуждо-далекими, как дуодецима.
Сунув поближе свой любопытный нос, я погрузилась в … ЗАПАХ.
Так пахнет в читальнях библиотек… Так пахнет паркет на сцене старого театра… Комод, только что притащенный антикваром из выселенного дома. Возможно – я не знаю – те же оттенки в оркестровой яме и в выдохшемся флакончике из-под «любимого букета Императрицы».
Ничто из повседневности так не пахнет. Это волшебный запах – нет – не старины…
Вечной и возвышенной сказки. Таким эфиром наполнена каморка у Оле-Лукойе, и то же самое должна была вдохнуть преобразившаяся Золушка, вступив с еле слышным стуком на бальный паркет еще до того, как засверкает всеми свечами зала…
***
Несколько вечеров прошло, прежде чем я прикоснулась к драгоценностям. Я открывала ящик, наслаждалась россыпью и закрывала его.
Когда же я продвинулась к более внимательному изучению, то обнаружила причудливость ФОРМЫ.
Великолепный сверкающий завод. Техническое чудо с неведомыми устройствами, способными извлекать эмоции. Эти кругляшкИ, и гнутые полосочки, и витиеватые трубочки, и окантованные пластинки… Местами труднодоступные, местами рвущиеся настежь…
Тени. Они лежали так глубоко, как и подобает быть запрятанным секретам, скелетам в шкафах и тайникам в душе. Они добавляли формы, они выпячивали крупное, главное, но оставляли простор для подробного узнавания.
А потом… потом пришло осознание ЦЕННОСТИ.
Не на вес и не по году выпуска. И даже не по количеству прикасавшихся к металлу мастеров. А по концентрации тонкой материи.
Я стала открывать крышку чаще, и вот - уже каждую ночь.
И каждый раз я находила там:
Вдохновение
Трепетные прикосновения
Щемящую разлуку
Восторг обладания
Хрустальную гармонию
Сладкие муки творчества
Ветер свободы в волосах
Давние, вдруг сбывшиеся мечты, о которых успел позабыть
Шум автострады и желание объять весь мир
Дружескую иронию
Огни рампы, отражающиеся в зрачках
Волны бескрайнего океана
Неотвратимую поступь судьбы
Пинк-флойдовскую космогонию
И вечный вселенский звук ОМ.
А потом вдруг я узнала от тебя, что это - ящик Пандоры!
Но ведь если всё это содержимое приносит горе и страдания, то только потому, что они
есть обратная сторона счастья и любви.
***
И, уже осмелев окончательно, вобрав в себя весь сонм тонких хитросплетений, я добралась
до дна и стала искать там НАДЕЖДУ.
Шарила: мне попадались щеточки, цепочка, два скомканных чека с выцветшими суммами, острая деревянная палочка, обрывок пожелтевшей упаковки с надписью «анальгин». Много разного, но должна же там была быть Надежда! Или - миф несовершенен.
Но я её нашла! Кусок вещицы из старой ткани – такой уже не делают – с изображением двоих… Инь и янь. Синего и красной. Духового и струнного. Былого и будущего. Начала и завершения. Стремлений и пристанища. Мысли и чувства. Тебя и меня.
Образ Всеединства.
PS. Новелла исполняется под музыку, и заканчивается саксофонным соло.