В гости... на Ново-Девичье

               
   
                "В гости"... на Ново-Девичье.

8 октября 2007г.

                В третий раз за 10 лет жизни в Израиле вылетела из страны. Всякий раз – вынужденные обстоятельства. И вновь, как 3 года назад – на Украину через Москву. Вначале в Москву, к друзьям, и только затем – по делам, на "бывшую" Родину. Такой маршрут напоминает мне аналогичную “загогулину”,проделанную Борисом весной 1962 года, когда из Свердловска, на Кавказский курорт он летел через ... Запорожье. В Запорожье, всего на сутки, и только для того,чтобы встретиться с нами – Арнольдом и мной, чтобы увидеть нашего малыша.То был месяц рождения сына, и Борис это помнил.К слову, вторая встреча Григория – теперь механика судна, с Борисом Николаевичем состоялась спустя 38 лет, в Иерусалиме.
                Ровно через полмесяца,23 октября, будет полгода как Он "ушёл".Навсегда.
                Оттянуть вылет до печальнознаменательной даты мы не могли ... Билеты купили без проблемы. Загодя заказали 2 букета – один (традиционный) для хозяйки дома, Наи (Наины Иосифовны), другой – из двух мощных стеблей розовой лилии – для ... бывшего хозяина этого дома. Бывшего. Каким же нелепым, неправдоподобным кажется это слово (и тем более факт смерти) по отношению к тому Человеку, каким был, каким запомнился Борис, Борис Николаевич Ельцин.
                Посадка в самолёт прошла нормально,по расписанию. Проблемы начались уже в салоне.Был задержан и без того поздний вылет, плюс к тому букеты некуда было пристроить;немало перенервничала – не хотелось привезти обломанные,  помятые “веники”, да и в Москве (вместо того, чтобы спать, как это положено в полуночное  время) вынуждены были ожидать нашего прибытия.
                Арнольд так много раз бывал – гостил в семье Ельциных, что ни ему, ни встречавшему нас молодому человеку не надо было “вычислять” друг друга среди прилетевших этим рейсом в Домодедово. 
                Ночная Москва, омытая недавно прошедшим дождиком, встретила осенней прохладой, особенно ощутимой после Негевских, почти постоянных, выше 30-ти градусов по Цельсию.
                До Барвихи доехали относительно быстро.
                Там ещё не спали, ожидали нас,хотя было уже заполночь.
                Не яркое освещение вестибюля ... И Ная.Одна.Она стояла на том же месте, где 3 года назад возвышался Борис ( “Какой же ты большущий,” – была моя первая фраза ему при той встрече), а рядом с ним, по правую руку ( подошла быстрыми маленькими шажками ) стояла Ная. Гигант и ... подросток – таким осталось впечатление от первого мгновения встречи.
                Поздоровались, поцеловались. О нём ни слова, хотя в душе каждого из нас в тот момент была    ( я ни на секунду не сомневаюсь) горечь большой утраты.
                Букет из лилий я положила рядом с бронзовым бюстом Бориса Николаевича( прижизненно исполненным Эрнстом Неизвестным), что стоит в вестибюле; букет из яркого израильского разноцветья приняла Ная.
                Все разговоры отложили до утра.

9 октября 2007 г.
 
                Разместились в знакомой комнате блока для гостей. Проснулись близко к полудню. Хотя, по заведённому Борисом распорядку, каждый приём пищи – в строго определённое время, на столе стоял свежеприготовленный завтрак.
                Наше желание сразу же по прибытию “навестить Бориса” было принято безоговорочно, хотя у Наи на этот день было немало семейных и общественных хлопот. Оделись по-теплее для поездки на кладбище.
                При выходе, в вестибюле, вновь обратила внимание на лилии ... Было приятно видеть их рядом с ...  Борисом.
                Вспомнилось: 3 года назад Борис,Арнольд и я стояли рядом с бюстом; я высказала своё видение замысла художника: изобразить Человека – аналитика, глубоко погружённого в свои размышления ... Наши ощущения совпали. Тогда. Теперь же Его рядом не было. Была скульптура и я ... наедине со своими воспоминаниями. Ненадолго. Подошли Ная и Арнольд.
                Нас уже ожидала машина. По дороге на Ново – Девичье в киоске купили цветы – вновь лилии и большой букет белых роз. Ная сама выбирала цветы; расплатилась. Симпатичная девушка – продавец, конечно же, знала с кем общается; была несколько смущена, но не было и  следа растерянности. Думаю, естественное общение Наи – простой, скорбящей (в чёрном одеянии) женщины предопределило встречное расположение к ней.
                На кладбище приезда Наины Иосифовны, надо полагать, ожидали; встретили очень тепло, чувствовалось глубокое уважение к ней со стороны всего окружения; не обошли вниманием и нас – конечно же, были осведомлены или просто запомнили примелькавшееся лицо Арнольда Григорьевича – давнего друга Бориса Николаевича и Наины Иосифовны.
                Невдалеке от центрального входа в кладбище – два больших деревянных креста, покрытых светлым лаком: слева от центральной аллеи – на могиле Бориса Николаевича Ельцина, справа – Мстислава Леопольдовича Растроповича. Подошли к могиле Бориса Николаевича. С фотопортрета, прислонённого к кресту, смотрел на меня Борис и тепло улыбался. “ Вот и свиделись, Борис Николаевич!”- сказала я вслух. Ная наклонилась, стала собирать жёлтые листья, опавшие с соседних деревьев на зелёный мягкий ковёр невысокой перистой травы ...
                Возле креста, рядом с портретом низкая, большого диаметра ваза ... с жёлтыми розами – чрезвычайно красивое, впечатляющее зрелище на фоне нежной зелени. Ная начала уплотнять букет белыми розами, по центру. Подумалось:”с какой любовью Наина это делает”.По периметру участка также стояли вазы с разнообразными цветами. Лилии (от нас) Ная хотела поместить в вазу у креста.Но там они были бы “не к месту”.С её согласия я поставила их в вазу на левой боковой стороне, в разноцветье.
                Молча, Ная, и я помогала ей, собрали листву, оборвали “головки” привявших цветов ...
                Подошли к могиле Мстислава Леопольдовича. Постояли – отдали дань памяти, наше глубочайшее уважение одному из Великих России.
                Ная возвратилась к могиле супруга, а нас (как и было заранее оговорено) провели к могиле дяди Арнольда – Лавочкина С.А. – известного авиакоструктора.Поставили в вазу цветы, протёрли мрамор от опавшей листвы, влаги; в очередной раз сфотографировали место захоронения родственников.
                По возвращению в Барвиху, Ная вновь уехала – “ улаживать” семейные и общественные дела.
Увиделись на следующее утро.

10 октября 2007 г.

                Я решала свои личные дела в Роспатенте. Планировала уехать в этот день, но Арнольд настоял на встрече с москвичами – бывшими сокурсниками по УПИ (Уральскому политехническому институту).
                Не все из приглашенных Наей смогли, к нашему общему огорчению, приехать на дружеское застолье. Помянули ( и неоднократно) Бориса. Его фотографии в каждой комнате, в том числе и в столовой; мы видели Его улыбающееся лицо, постоянно ощущали Его присутствие здесь, за столом, в окружении вазонов с цветущими орхидеями.

11 октября 2007 г.

                Барвиха.С утра моросит дождик, с краткими интервалами на передышку. Мы уже готовы к отъезду, и машина стоит у входа. В вестибюле прощаемся с Наей. Я:” …Ты знаешь, я решила написать книгу.”Ная:”О чём? “ Я:”в том числе и о Борисе ...”.
                Наш багаж (чемодан и сумка) пополнился ещё одной тяжёлой сумкой ... с едой в дорогу; уложено под присмотром Наи всё, что может потребоваться, вплоть до маленькой баночки с солью. Забегая вперёд,скажу, что “собранного в дорогу“ хватило нам на несколько дней солидных “перекусов”.
                Ная прекрасная хозяйка дома. Казалось бы, есть кому исполнять, но вникает во все детали быта.
                Сели в машину. Через боковое стекло вижу Наю за стеклянной дверью вестибюля и её лёгкое, едва заметное благословение. Спасибо. Будь здорова, благополучна, Ная.



14 января 2008г.

                "С 77-летием Вас, Борис Николаевич!"Нет, конечно же, менее офицальным было бы поздравление нашего давнего верного друга.
                Для моей семьи Борис Николаевич Ельцин был менее всего Президентом Великой России; он был и остаётся для нас просто ... Человеком.
                Мы знаем, помним его со студенческих лет. Да и в книгах своих, мемуарах он описал прожитое-пережитое; а сколько осталось невысказанным, “за кадром”!?
                Его нет.А жизнь продолжается.И немало в ней связано с ним.