- Кажется, это самый прекрасный город на свете...
Андрей остановился и посмотрел на памятник. Когда-то, здесь был Пушкин. Потом - общественный туалет для сотен тысяч голубей. Теперь - покрытый позолотой сгорбленный мужик с отрешенно-уставшим взглядом. Он сидел в гордом одиночестве и, наверняка, совсем позабыл, что когда-то был великим поэтом.
- Направо, кажется, к музею? - я был очень неуверен, пусть когда-то и знал каждый метр этого вечно сонного города.
- Угу. - Андрей всегда славился своей разговорчивостью.
Мы повернули налево и пошли по усыпанной мелкими трещинками дороге. Автомобилей не было. Их, словно, здесь вообще не существует. Только мы и эта дорога, ведущая... Кажется, я совсем забыл, куда она ведет...
Мы шли по улице и смотрели по сторонам. На маленькие двухэтажные домики, построенные Великим и Грозным, на неуклюжие скамейки, на которых старики по вечерам наверняка сидят допоздна и курят папиросы одну за другой. Мы шли мимо завораживающих своей красотой и простотой клумб, над которыми гудели пчелы и могучие шмели. Пролетали скованные одиночеством детские площадки и по-летнему тихие школы.
Маленький город спал, мерно посапывая тяжелыми линиями электропередач.
Неожиданно Андрей улыбнулся и ускорил шаг, ловко перепрыгивая через лужи. Остановился он только возле магазина. Столь странного и столь прекрасного.
- Когда-то здесь было самое лучшее мороженное! - В глазах Андрея отражалось его прекрасное детство.
- Судя по запаху, оно до сих пор еще лежит в этих старых холодильниках.
- Ничего ты не понимаешь. - Ребенок, который еще недавно был взрослым мужчиной, показал мне язык и бросился к прилавку.
Мороженное, кстати, было очень вкусным. То ли, потому что в этом был железно уверен Андрей, то ли, потому что оно действительно было вкусным. А со сладким, тающим от солнечной жары мороженным можно обойти хоть весь город. Наверное, мы так и сделали - ноги страшно гудели. Но гудели довольно, вновь вспоминая жаркий асфальт и пыльные тропинки сонного города.
Позади остался ухоженный парк с его шарообразными кустами-близняшками, аллеи с молчаливыми каштанами, старый стадион с деревянными лавочками и мутные воды речки, уносящей по течению большую металлическую лодку, доверху набитую лучшими воспоминаниями.
- Знаешь, а ты все таки прав - город действительно лучший на свете, - я сидел на кровати, подогнув колени и уставился в какую-то точку за окном. - я даже нашел то самое дерево, посаженное вот этими руками лет 15 назад. А еще… еще я очень скучал за теплой радиацией урановых руд...
- Угу... - послышалось из другого угла темной, просторной комнаты.
Андрей спал. И во сне, наверное, шагал по дороге, усыпанной мелкими, красивыми трещинками. Дороге маленького, сонного городка, о котором мало кто знает.