Александрина

ГЛАВА 3

АЛЕКСАНДРИНА

— Чем дальше, тем сложнее. Андрей, все не так просто в жизни.
— А я разве сказал: «что все просто в жизни».
— Хорошо, пей, закусывай и слушай дальше:
Как-то в конце месяца Александрина Николаевна позвонила мне домой. Мы с дочкой рассуждали на разные темы, Марина сидела в кресле и смотрела телевизор. Вдруг неожиданно зазвенел звонок телефона. Я поднял трубку:
— Дмитрия Васильевича к телефону.
Я удивился, не поздоровались, и так интересно построили фразу, я ответил:
— Я, слушаю вас.
— Вас беспокоит Александрина Николаевна.
— Здравствуйте, Александрина Николаевна.
— Я вам звоню вот по какому поводу. Вам необходимо будет подготовить ученика к конкурсу чтецов.
— Хорошо подготовим. — Я сильно удивился, ведь учебный год только начался.
— Хотя я не знаю, справитесь вы с этим или нет, это творческая работа, — нудным голосом сказала она.
— А почему не справлюсь, я, между прочим, занимал места по городу, еще более удивленно ответил я.
— У нас в школе, очень мало хороших специалистов, поэтому я буду искать хороших учителей, чтобы наша школа процветала. — Более решительным голосом произнесла Александрина.
— Вы что хотите сказать, что я плохой учитель, — мне этот вздор, начел действовать на нервы.
— Вы меня не правильно поняли, — бессовестным голосом заявляла она.
— Да, наверно вы правы, я что-то не понял, — удивлено ответил я.
— Вы мне не скажете телефон Елены, домашний? — уже обычным тоном спросила она.
— Я его не знаю, домашнего у нее нет, сотовый недавно украли, так что нового телефона я не знаю, — ответил я ей.
— Странно, ну хорошо, приду в школу, мы с вами обсудим, — она сразу же повесила трубку. Я услышал гудок, и подумал: «А, зачем она звонила, чтобы сказать мне гадость, и что она хочет от меня». Я долго не мог, успокоится. Пришел на кухню и закурил. Марина меня спросила:
— Кто звонил?
— Я сам не понял, — стряхивая пепел от сигареты в пепельницу.
— Не кури. Ты не понял, с кем разговаривал? — удивленно спросила Марина.
— Я то понял, я не понял, что она хотела мне сказать.
— Кто звонил? – спросила настойчиво она.
— Директор.
— Что ей надо от тебя? — учительским тоном спросила Марина.
— А кто ее знает, — мне стало смешно от такого бреда, директора. — Ты меня кормить будишь?
Марина взяла тарелку поставила на стол. Раскрыла пакет с макаронами, т.е. «бомжарик» и заявила:
— Воды ты сможешь сам налить!
Тут я разозлился на нее, и меня понесло. И на повышенных тонах мы продолжили выяснять отношение.
— Ты, со мной, так не разговаривай, я не твой ученик, и мы не в школе.
— Тебе что трудно самому приготовить, себе поесть? Что ей надо от тебя?
— Мне не трудно самому готовить! А что ей надо я не знаю!
— Пора менять тебе работу.
— Зачем?
— Ты слишком нервный.
— А ты нет, что ты от меня хочешь?
— Не чего я от тебя не хочу. Я хочу мужа не учителя, а рабочего как мой папа.
— Что тебе от меня надо. Ты сама кем работаешь? — Марина «задергалась». — Ты работаешь в начальной школе. А приходишь позже меня, потому что на работе делаешь вид что работаешь. А может, любовника завела?
— Если бы хотела то завела!
— Сама честность! Вместо того чтобы заниматься с семьей, с дочкой, готовить, убраться дома, погладить мне хотя бы рубашку. Сходит с дочкой в художественную школу. Я с первого класса ее вожу туда сам. Ты смотри у тебя в раковине куча грязной посуды. Мне твоя мать говорила, что ты не умеешь чистить сапоги, а ты только их на протяжении 15 лет и умеешь чистить, а остальное ни чего не делаешь! Только сидишь у телевизора, жуешь, роняешь крошки на ковер, и убрать их не хочешь.
— У меня дома все папа делал!
— А мама, сидела на диване, забирала деньги, и командовала. А папа по вечерам кричал «Эй, девчонки», и объяснял мне, что он всех знает.
Марина развернулась и пошла в спальню, я пошел за ней.
— Ты меня слышишь! — Я уже почти кричал.
— У меня дома все папа делал!
— Я, о тебе говорю!
— У меня дома все папа делал сам!
— Ты меня понимаешь?
— Ребенок одет, накормлен, что еще надо! — Она уже это говорила со слезами на глазах.
— У тебя, высшее образование, причем педагогическое. И тебе достаточно, что твой ребенок одет, накормлен.
— Тебе надо было, чтоб ребенок ходил в художественную школу, вот ты этим и занимайся.
— Ты что совсем с «головой не дружишь»!?
— У меня дома все папа делал сам, и детьми занимался!
Я уже не знал, как все ей объяснить. И после этого разговора я всю ночь ворочался. Это «идиотский» разговор с женой. Еще этот директор. Я не хотел понимать, что мне сказала Александрина, она, что хотела предложить мне уволиться. Я все-таки с трудом уснул. Придя на работу, я рассказал друзьям, о странном телефонном звонке Александрины. Все выслушали меня внимательно, и Елена сказала:
— Да нормальная она баба, это она так. Тебе показалось. 
Лидия добавила: 
— Не бойся, придет, все узнаем, недаром, когда ее выгнали из школы, я ее водкой отпаивала на кухне.
Не много поговорив, они разошлись. Я успокоился.
— Андрей ты понимаешь, о чем я говорю?
— Я то понимаю.
— Андрей, дальше еще смешнее и «круче».
— Рассказывай, рассказывай.
— Слушай дальше:
Через три дня, директор, приехал на машине. Привез ее муж. Это мне рассказывал Аркадий, не знаю, что он делал на улице. Александрина сидела в машине с открытой дверью, набрала на «сотовом» номер телефона школы, и, прислонив телефон к уху, сказала:
— Что-то я не поняла! я тут вас жду, а вас нет! Вы уже должны были пол часа как тут стоять!
Через минуту, вышла Александра Георгиевна. И громким голосом начала говорить:
— Здравствуйте Александрина Николаевна, мы вас ждем, ждем! Сейчас все подойдут! Как ваша нога! — она бежала к машине. Подбежав к машине, она, запыхаясь, радостным тоном говорила: — У нас все в порядке!
— Почему меня не встречаете? я уже две минуты как здесь! — величественно, на повышенном тоне спросила Александрина.
Муж Александрины стоял с другой стороны машины, и горд был за то, как его жена разговаривает. Тут же в дверях школы появились два завуча, и быстрым шагом, запыхаясь, шли к машине. Она сидела и пространным взглядом осматривала все вокруг, ждала, когда все, трое, будут стоять около нее. Александрина надменно посмотрела на них, с желчной улыбкой спросила:
— Сколько я могу вас ждать? Докладывайте как дела у меня в школе!
Все три завуча старательно докладывали директору, перебивая друг друга, кто что, где сказал, кто куда ходил и т.д. Когда они все высказались. Поднялась беседа про ремонт школы. Тут встрял муж Александрины, он с усердием объяснял, как правильно надо делать, его величественное лицо олицетворяло гениального архитектора. Все три женщины увлеклись этим разговором, и не заметно для себя оказались в пяти метрах от машины.
— Я, выхожу из школы и вижу, что муж ее развлекает завучей, а из машины торчит перемотанная нога. Уроки у меня уже закончились, и я шел домой. Александрина увидев меня, нежно заулыбалась. И я, понял, что надо к ней подойти. Я спокойным шагом подошел к ней.
 Я поздоровался, и началась беседа между нами, мы улыбались друг другу. Тут я понял, что как-то не удобно разговаривать с человеком стоя. Александрине приходилось поднимать голову вверх, а мне чуть согнувшись разговаривать с ней. Я присел на корточки, и ее голова оказалась чуть выше моей головы. Мы продолжали беседу, что муж Александрины заметил это. В руках у него была кожаная куртка, он подошел к машине и ревниво сказал Александрине:
— «Зайка» ты моя. Надень куртку, ветер уже холодный простудишься.
— Да не надо, мне хорошо, не холодно, — кокетничая, она ответила ему.
Я встал, и немного отошел назад, пока ее муж уговаривал надеть куртку, Александрина довольно долго «кочевряжилась», но все-таки одела себе на плечи, ее квашеное  лицо говорила, что она чем-то не довольна. Через некоторое время она сообразила, что ситуация какая то ненормальная, и она сразу же переключилась. Александрина сказала мне уже должностным тоном:
— До свидания.
— До свидания, Александрина Николаевна, мы ждем вас, — сказал  галантным тоном я.
Рядом стоял муж и злобно смотрел на меня. И я пошел домой.
Мне было смешно, но я себя сдерживал, чтобы не рассмеяться во весь голос. По пути я попрощался с завучами. Меня распирал смех, более «идиотской» ситуации я не видел, да и выглядел ее приезд довольно смешно. Раненый руководитель, руководит школой из машины. Это, увы, не так смешно. Я всю дорогу, вспоминая приезд Александрины, и это меня забавляло.
На следующий день я встретил завхоза. Она мне рассказала: «Александрину будут возить, на машине. С перевязано ногой в школу. И что они ее на руках будут носить на второй этаж, в ее кабинет». Тамаре самой смешно было, что она сказала. Но пыталось говорить с гордостью. И тогда, я, ее спросил:
— К чему ты это мне сказала?
— Как к чему, а кто помогать будет, - в шутку сказала Тамара Николаевна.
— Ты что издеваешься? – Мне было не смешно.
— Я, нет Александрина сказала, что ты поможешь, ее вносить в школу, т.е. в ее кабинет, — еще более издеваясь, вещала Тамара.
— Что-то я не видел тебя на улице, когда она это тебе сказала, — серьезно, но, улыбаясь, сказал я.
— Да вот успела, так что завтра с утра подходи, будем вносить тело.
— Всё, я пошел, я устал от тебя, — и я пошел к Степану.
В конце сентября, Александрина Николаевна вышла на работу. Неожиданно прямо на уроке прибежала Александра Георгиевна, запыхаясь, она сказала:
— Вас срочно директор ждет у себя!
Я, вытирая руки от мела, тихим голосом сказал:
— Не чего страшного что у меня урок идет? На перемене подойду.
На что Александра Георгиевна ответила:
— Ну, не знаю, сами будете разбираться.
Я не стал ей ни чего говорить, и продолжил вести урок.
Когда прозвенел звонок с урока, я попросил всех быстро выйти из кабинета. И поднялся на второй этаж. По дороге я встретил Лидию Михайловну. Та покачало головой, и весь вид ее говорил, что там что-то не то. Я зашел в кабинет. И увидел Александрину, та вытянула забинтованную ногу в сторону. А с другой стороны стояла, учитель музыки Мила Яновна, она с деловым видом готовила кофе. Я поздоровался с директором  и спросил:
— Вы меня вызывали?
Александрина пыталась смотреть на меня, но ее взгляд бегал из угла в угол. Когда она смогла сосредоточиться на мне, она ухмыльнулась. Я подумал: «Вот интересно Милочка как устроилась, при предыдущем директоре кофе варила и при этом варит. Кофейница ты наша». Мои мысли перебила Александрина, и вопросительно заявила:
— Вы в курсе, что ваш методист сошел с ума?
— В каком смысле с ума сошел? — переспросил я, не понимая на тот момент, что происходит.
— Вот так вообще не соображает, «крыша» едет.
Я еще больше удивился, такому выражению мысли, и продолжил разговор:
— Нет, я его видел, он вполне нормально выглядел, и четко выражал свои мысли.
Александрина, крутя глазами по кругу, периодически смотрела на меня, продолжала тему:
— Совсем говорят, с ума сошел. Не соображает.
Я подумал:  «Кто бы сомневался. Что еще придумаем». Но в слух сказал совсем другие слова:
— Не знаю, не заметил.
— Ну не заметил, значит, не заметил. Ладно, тогда идите.
И я вышел из кабинета, пока я шел к себе в кабинет, то мне пришла такая мысль: «Интересно, зачем она к себе вызывала? Что бы мне сказать эти слова? Что методист района сошел с ума. Я ведь его неделю назад видел, все как обычно. Или хочет, чтобы я это всем рассказывал. Непонятно. Вызывала то зачем? Да еще во время урока».
В рекреации стояла Лидия Михайловна, она дежурила, детей на этаже практически не было, так как была перемена, на которой дети завтракают в столовой. Я подошел к ней и спросил:
— Лидия Михайловна будем дежурить?
Та с кислым лицом ответила:
— Конечно, будим. Что она тебе доброго сказала? Меня, во время урока вытащила. Спросила сколько времени.
— Ответила? — с улыбкой уточнил я.
— Ответила, что часы не ношу,  — с колкостью сказала Лидия. Посмотрев по сторонам, продолжила разговор. — Если серьезно, то она спросила: «Как получается у меня работать с ней в школе?». А то она в этой школе не работала, и не сидела у меня на кухне.
Я смотрел на нее, и внимательно слушал, и понимал, что ее сильно обидели. Лидия продолжала:
— Тебе, что интересного сказали?
Я ей рассказал:
— Меня пытались убедить, что мой районный методист сошел с ума.
— Он же неделю назад заходил, не скажешь прямо, она, что врачом заделалась? Так мы умрем от такой хирургии, — Лидия сделала заключение.
— Ей об этом доложили в методическом центре, там видно все специалисты по медицине, по телефону сообщают всем о диагнозе.
— Да она там не долго работала, потом в другом месте, но там она всех знает, – безапелляционным голосом проговорила Лидия.
— Вот и весь разговор.
В этот момент прозвенел звонок, и мы разошлись по своим кабинетам.
Во время урока опять влетела Александра Георгиевна  и объявила:
— Сегодня в три часа педсовет.
— А почему не в четыре.
— Александрина Николаевна сказала в три часа.
— Так у меня уроки в половине четвергового заканчиваются, я, что должен делать? Я только у нее был, что сказать не могла, Обязательно вам вовремя урока надо было мне говорить. — Меня начинало все злить, особенно манера влетать в класс во время урока.
— Вы, что сами разобраться не можете, скажете детям, что седьмого урока не будет.
В три часа все собрались в кабинете МХК, на втором этаже, Все пришли без опоздания. Александрина начала высказывать:
— Я вставать, не буду. У меня нога, еще до конца не прошла, поэтому я буду, говорить сидя. Я сегодня всех собрала, на внеочередной педсовет, для того чтобы вам объяснить, как надо работать. — Она посмотрела на потолок, потом на дверь, и как в пустоту на нас. — Если я вызываю к себе, то вы обязаны, повторяю, обязаны, придти сразу. И не должно быть разговоров, что у вас урок. Пока меня месяц не было, вы все распустились, в прямом смысле слова.
Она долго и нудно проговаривала свою речь, все устали еще больше, но слушать ее пришлось. Свою речь она закончила такими словами:
— Я буду приглашать хороших, повторяю, хороших квалифицированных специалистов. Если надо, то семь раз поменяю коллектив. Я надеюсь, вы меня поняли!
Вот этими словами она и закончила свою речь, после этого выступили завучи. И она опять продолжила:
— У нас, в школе планируется шесть медалистов. Мы это решили с вами на августовском педсовете. И чтобы все шесть вышли с медалями. Меня не интересует, как вы будете это делать. Мы отчитываемся по этой статье. Поэтому…
И в пять часов мы вышли из кабинета усталые, и оплеванные словами директора. После совещания собрались у Степана. Елена Михайловна начала разговор первой:
— Меня Александрина вызвала и сказала. Что я не умею работать с детьми, они постоянно прогуливают уроки. И мой класс самый плохой в школе.
Аркадий Михайлович  с начальственным голосом сказал:
— Не умеете работать Елена Михайловна.
Тут Елена сразу перебила, и нервозна сказала:
— Кто бы говорил. Сама пусть научиться работать! Я ее давно знаю, и помню, за что ее тогда выгнали из школы, кто бы мне еще такое говорил!
— Да успокойся ты. Ты бы слышала, что мне сказали. Все хватит, пошли по домам.
И мы разошлись по кабинетам, оделись и пошли по домам.