* * *
Вот и Минск проехали. За окнами вагона – непроглядная темнота. Семен Борисович осторожно намекнул:
– А не поспать ли нам, ребята? Вон, я смотрю, Василия Михайловича совсем разморило!
…Три голоса прозвучали в унисон:
– Ну какой может быть сон? Продолжайте, когда еще мы такое услышим! А отоспаться еще успеем.
– Хорошо, тогда слушайте.
Выдающиеся деятели эпохи Возрождения вообще отличались многообразием интересов. В этом отношении Коперника можно сравнить с Леонардо да Винчи, ведь он проявил себя не только в астрономии, но в медицине, в инженерном деле, и даже внес вклад в экономическую теорию.
Длительное время Коперник занимался вопросами монетной реформы. Многие города имели привилегию чеканить собственную монету, чем они постоянно злоупотребляли, снижая содержание в ней золота и серебра. В результате деньги обесценивались настолько, что Коперник, который в 1522 году представил польскому сейму трактат «О чеканке монеты», назвал снижение их качества одним из тягчайших бедствий, наряду с неурожаем и смертностью от эпидемий. Как истинный государственник, Коперник доказывал необходимость отменить право городов чеканить свою монету, установить ее чеканку в едином центре, а всю старую монету изъять.
Разумеется, предложение Коперника не было принято, так как оно подрывало позиции городов, спекулятивно наживавшихся на чеканке «плохих» денег. Но в течение ряда лет Коперник продолжал заниматься вопросами реформы монетной системы. В 1528 году на Эльблонгском сейме он снова излагает свои соображения по этому поводу. И хотя снова его предложения так и не были приняты сеймом, его идеи нашли воплощение в работах последующих экономистов, занимавшихся вопросами денежного обращения.
– Вот видите, – заметил Василий Михайлович, – Коперник толк в денежках понимал. Учитесь, бизнесмен! – подколол он Игоря.
…Семен Борисович продолжил:
– Коперник проявил себя и как незаурядный инженер. Ему приписывается разработка во Фромборке гидротехнической системы для снабжения города водой. Ковши с водой, скрепленные друг с другом цепью, ползли на высоту 25 метров, и оттуда вода растекалась по трубам. По проекту Коперника там же были сооружены плотина и шлюз, проложен канал, а в Торуни, Ольштыне и других городах проложен водопровод. Вот, пожалуйста: достижения каноника в инженерной деятельности подтверждаются старинной латинской надписью на стене Фромборкского собора:
«Здесь покоренные воды течь принуждены на гору,
Чтоб обильным ключом утолить жителей жажду.
В чём отказала людям природа, — искусством преодолел Коперник.
Это творение, в ряду других, — свидетель его славной жизни».
– Так, – одобрительно кивнул Василий Михайлович. – Оказывается, и в те времена без нас, инженеров – никуда! И долго ли его система служила?
– Точно не скажу, но, во всяком случае, более трехсот лет!
– Эх, – вздохнул наш инженер, – сейчас бы так строили! И такие бы надписи о нас на стенах оставляли!
– Но это еще не все, – продолжил Семен Борисович. – Сверх всего прочего, Коперник был еще и картографом. Известно, что в 1519 году он составил карту западной части Вислинского залива, на берегу которого находился и сам Фромборк, и земли, которые он многократно объезжал с заданиями своего капитула.
Коперник обменивался письмами с Бернардом Ваповским, секретарем и историографом короля Сигизмунда. Ваповский известен как составитель первых печатных карт Польского королевства и Литвы. А Коперник выполнил определение географических координат различных мест в Польше и сообщил полученные результаты своему знакомому, так что есть основания считать его соавтором Ваповского в составлении этих карт.
А что тут удивительного, ведь, изучая труды своего великого предшественника, Птолемея, Коперник не мог пройти мимо его знаменитой «Географии» и не попробовать свои силы в этом деле, которое стало особенно необходимым как раз в то время, когда Европа так хотела познать не только сказочные заморские страны, но и самое себя.
Наряду с деятельностью Коперника как астронома, наиболее известна его практика как врача. Как медик Коперник был весьма консервативен; ничего не известно о его новых идеях во врачебном искусстве, исключая разве мифическое «изобретение» бутерброда. Обучение в университете Падуи снабдило его запасом знаний на всю жизнь, и ему оставалось лишь мастерски воплощать в жизнь рецепты и рекомендации, идущие от авторитетов медицины.
В состав лекарств, приготовляемых Коперником для своих пациентов, входили средства народной медицины. В частности, в его рецептах названы:
корень куркумы – растения из семейства имбиревых, которое очищает кровь, наделяет энергией, улучшает пищеварение;
корень лапчатки – предупреждает инсульты и инфаркты, понижает кровяное давление, вылечивает заболевания щитовидной железы;
купена многоцветковая, или Соломонова печать, – из семейства лилейных, противовоспалительное и болеутоляющее средство, помогает при подагре и ревматизмах;
рыльца шафрана, или крокуса, – обновляют кровь, улучшают систему кровообращения и обмен веществ.
Коперник прописывал своим пациентам снадобья, включающие мед и сахар, кору лимона и семена розы, сок белены и дубовые орешки, корицу и порошок гвоздики, а сверх иных лекарств рекомендовал горячее вино.
Следуя рецептам Гиппократа, Галена, Авиценны и других авторитетов древности, Коперник включал в состав лекарств крохотные дозы драгоценных металлов и камней. Считалось, что золото избавляет от обилия черной желчи, полезно от болей в сердце, помогает от душевного расстройства и робости. Гиацинт – камень, смягчающий скорбь, улучшает аппетит и облегчает пищеварение. Он снимает перенапряжения, выжигает хандру, лечит гнойные и иные раны, останавливает кровотечения, дает крепкий сон с прекрасными сновидениями. Камень, смоченный слюной и приложенный к глазам, врачует зрение; положенный в свежевыпеченный теплый еще хлеб, помогает исцелиться от самых разных заболеваний, если больной ест такой хлеб; крест, начерченный гиацинтом на области сердца, останавливает приступ.
Встречались в рецептах Коперника и вовсе диковинные компоненты: опилки слоновой кости; кость оленьего сердца; рог единорога.
– Да-а, – поморщился Василий Михайлович, – не хотел бы я глотать эти самые… гиацинты…
– А что, – добавил Игорь, – разве опилки слоновой кости лучше?
…Рассказчик продолжил:
– Вот пример рецепта, выписанного Коперником для лечения желудка: «Возьми вина – 2 кварты, сушеных фиг – 4 драхмы, корицы, гвоздики и шафрана — по 5 драхм. Смешай и процеди в чистый сосуд. Используй для своего удовольствия и без ограничений. Это тебе поможет, если этого хочет Бог».
Врач Коперник вместе с достижениями медицины своего времени впитал в себя и предрассудки этого времени. В своем труде «Правила здоровья» он, подобно астрологам, дает рекомендации на каждый месяц года (иначе говоря, на каждый знак зодиака) – какое лечение можно применять в данном месяце, какие лекарственные растения использовать, в какие числа делать кровопускания.
Медицинскую практику Коперник начинал как личный врач своего дяди, епископа Лукаса Ватценроде, в течение последующей жизни врачевал всех вармийских епископов: Фабиана Лузиньянского от дурной болезни, Маврикия Фербера от жестокой подагры, Иоганна Дантиска от малярии. Лечил родного брата Андрея от проказы, лечил своих друзей – архидиакона Бернарда Скультети, епископа хелмского Тидеманна Гизе.
Слава Коперника как искусного лекаря вышла за пределы родной епархии. Альбрехт Бранденбургский, к тому времени сложивший с себя титул великого магистра Тевтонского ордена и ставший герцогом Пруссии, пригласил к себе Коперника для лечения одного из своих знатных приближенных. Загвоздка заключалась еще и в том, что Альбрехт ввел в Пруссии лютеранство, и для разрешения на поездку Коперника потребовалась длительная дипломатическая переписка с католическими властями Польши. Получив разрешение, Коперник весной 1541 года выехал в Кенигсберг и пробыл там около месяца, врачуя герцогского советника Георга фон Кунхайма.
Вряд ли можно сомневаться, что услугами Коперника как врача пользовались не только высокопоставленные духовные и светские лица, но и простолюдины – ремесленники и рыбаки, горожане и крестьяне. Не зря же на одном из портретов Коперник изображен с цветком ландыша в руке – символом врачебного искусства. Один из первых биографов Коперника Пьер Гассенди писал о нем: «…что касается его медицинских познаний, он никогда не отказывал в них бедным людям, просившим его о помощи».
Коперник всю жизнь не прерывал врачебной практики, хотя и был обременен многочисленными обязанностями как деятельный церковный чиновник и часто переезжал с места на место.
– Да, – свесил голову с верхней полки Андрей, – Коперник был человеком разносторонне одаренным. И как только он успевал, помимо всех прочих обязанностей, еще и астрономией заниматься?
* * *
Ретик нашел хитроумный, как ему казалось, способ опубликовать важнейшие идеи труда Коперника, не преступая его нежелание вызвать осуждение католической церкви. Он подготовил небольшую книжку, содержавшую основные положения теории учителя, и предложил издать ее в виде письма другу-астроному от своего имени – имени ученика Коперника.
Сжатое изложение теории Коперника Ретик представил в своей работе, которой он, по обычаю своего времени, дал пространное название: «Светлейшему мужу, господину Иоганну Шонеру о вновь обоснованных книгах ученейшего мужа и превосходнейшего математика достопочтенного доктора Николая Торнского, составленное неким молодым студентом математики. Первое повествование». В сентябре 1539 года Ретик посетил Гданьск, где убедил мэра города оказать ему финансовую помощь для издания этой работы. «Первое повествование» выходит уже в 1540 году и, написанное просто и ясно, является блестящей популяризацией теории его наставника.
А что же Коперник? Постаревшего, но еще бодрого математика раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он надеялся, что его труды встретят благодарное признание в просвещенном мире, который разделит его радость по открытию новой системы строения Вселенной. Но надежда была очень слабой; с какими бы исполненными почтения фразами ни обращался он к авторитетам астрономов и философов древности, вряд ли кто примет эти обращения на веру, а уж разбираться в математических выкладках смогут лишь немногие избранные. С другой стороны, как правоверный католик он старался смирить гордыню, с которой представлял себя умнее умных он, скромный каноник из европейского захолустья. Ловил бы себе судаков да лещей вместе с фромборкскими рыбаками, лечил бы больных да следил за работой своей водоподъемной машины. Но Ретик не отстает, он даже обращается за поддержкой к герцогу Альбрехту, да и старый друг, епископ Гизе, без обиняков напоминает о необходимости заняться изданием своего труда, пока рука держит перо и еще не совсем ослабло зрение.
Живя у Коперника, Ретик сообщает нескольким друзьям о самочувствии Коперника и о том, насколько тот поддается его уговорам. Так, 2 июня 1541 Ретик писал, что Коперник «весьма радует добрым здоровьем и продолжает много писать...», а 9 июня пишет, что «...наконец удалось окончательно преодолеть его затянувшееся сопротивление представить свой труд к публикации».
Николай Коперник, тщательно подбирая слова, пишет предисловие к завершенной книге «О вращениях небесных сфер» – посвящение понтифику Павлу III. Прежде всего, он объясняет мотивы, благодаря которым он пришел к мысли о необходимости найти более надежные объяснения, чем те, которыми пользуются другие математики:
«…К размышлениям о другом способе расчета движений небесных сфер меня побудило именно то, что сами математики не имеют у себя ничего вполне установленного относительно исследования этих движений.
…Они не пользуются одними и теми же принципами и предпосылками или одинаковыми способами представления видимых вращений или движений. Одни употребляют только гомоцентрические круги, другие – эксцентры и эпициклы, и все-таки не получается полного достижения желаемого».
Далее, буквально в нескольких строчках, Коперник излагает сущность своей системы. В его словах нет и намека на то, что свою систему он представляет как некую гипотезу; нет, они наполнены убеждением в своей правоте:
«Предположив существование тех движений, которые предписаны мною Земле (обратите внимание: Коперник предписывает движения Земле!), я, наконец, после многочисленных и продолжительных наблюдений обнаружил, что если с круговым движением Земли сравнить движение и остальных блуждающих светил и вычислить эти движения для периода обращения каждого светила, то получатся наблюдаемые у этих светил движения. Кроме того, последовательность и величины светил, все сферы и даже само небо окажутся так связанными, что ничего нельзя будет переставить ни в какой части, не произведя путаницы в остальных частях и во всей Вселенной».
И как мощный заключительный аккорд творца новой системы мира, звучит его гордое утверждение: «…Эта книга будет содержать как бы общую Конституцию Вселенной».
Не ученый ареопаг, не всесильные земные владыки, не могущественная католическая церковь во главе с самим Папой Римским, преемником Святого Петра, а скромнейший каноник из окраинной епархии провозглашает закон, которому следуют Солнце и Земля, Луна и планеты и бесконечно удаленный мир звезд.
Прежде чем поставить точку в посвящении своего труда римскому папе, Коперник еще раз погрузился в тяжкие размышления. Нет, не научные гипотезы волновали его, а сугубо земные причины. Ни во вступлении, ни в посвящении он ни разу не упомянул того человека, которому он в наибольшей степени был обязан продвижением плодов своих многолетних изысканий к ученому миру, к читателю. Этим человеком был его единственный ученик и верный последователь – Ретик. Но как было совместить обращение к главе католической церкви с благодарностью протестанту, лютеранину? В общем-то, контакты между представителями двух ветвей одной религии не были уж вовсе исключены – и ближайший сподвижник Лютера, Меланхтон, отпустил Ретика, как теперь сказали бы, на стажировку к католику Копернику, и сам Ретик с благодарностью писал о содействии, которое оказывал ему католический епископ Тиндеманн Гизе. Все это так, думал Коперник, но все же, все же… И состарившийся каноник, скрепя сердце, решил не рисковать.
К 29 августа 1541 года книга «О вращениях небесных сфер» готова для печати. Ретик передает рукопись в типографию Иоганна Петрея в Нюрнберге. Нюрнберг – один из ведущих центров издания книг, и типография Петрея – лучшая в городе. Но у Ретика истек срок предоставленного ему отпуска, и он возвращается в Виттенберг. Поскольку он не мог остаться для наблюдения за печатью, он просит Андреаса Осиандера, лютеранского теолога, имеющего большой опыт подготовки к изданию математических текстов, принять на себя эти обязанности.
В первые же каникулы, в 1542 году, Ретик едет узнать, как продвигается печать труда Коперника. И еще не дождавшись выхода в свет труда своего наставника, он печатает в Виттенберге часть первой книги, посвященную тригонометрии, под обстоятельным названием: «О сторонах и углах треугольников как плоских прямолинейных, так и сферических. Ученейшая и полезнейшая книжечка как для понимания большей части доказательств Птолемея, так и для многого другого. Написана славнейшим и ученейшим мужем господином Николаем Коперником из Торна».
А Осиандер, функции которого заключались, по просьбе Ретика, лишь в наблюдении за техническим процессом подготовки труда Коперника к изданию и его печатанием, неожиданно куда как превысил свои полномочия и предварил текст Коперника обращением к читателю «О предположениях, лежащих в основе этой книги». В этом обращении он, по сути, уравнял теорию Коперника с гипотезами астрономов древности как отвечающими тем же самым критериям – внутренней непротиворечивости и пригодности для расчетов, согласующихся с результатами наблюдений:
«Всякому астроному свойственно на основании тщательных и искусных наблюдений составлять повествование о небесных движениях. Затем, поскольку никакой разум не в состоянии исследовать истинные причины или гипотезы этих движений, астроном должен изобрести и разработать хоть какие-нибудь гипотезы, при помощи которых можно было бы на основании принципов геометрии правильно вычислять движения как для будущего, так и для прошедшего времени. И то и другое искусный автор этой книги выполнил в совершенстве… Нет необходимости, чтобы эти гипотезы были верны или даже вероятны, достаточно только одного, чтобы они давали сходящийся с наблюдениями способ расчета…»
В сущности, Осиандер отрицает саму идею познаваемости истинных причин и механизмов явлений, в чем принципиально противоположен Копернику, который своими трудами объективно утверждает познаваемость мира силой человеческого разума. В своем обращении он старательно снижает значение представляемого читателю труда:
«… Наряду со старыми гипотезами стали известны и новые, ничуть не более похожие на истинные.
… Во всем же, что касается гипотез, пусть никто не ожидает получить от астрономии чего-нибудь истинного, поскольку она не в состоянии дать что-нибудь подобное…»
Добавленное Осиандером «Обращение» не было подписано, и читатель вполне мог предположить, что оно написано самим Коперником.
Друг Коперника, епископ Кульмский Тиндеманн Гизе, получивший книгу после смерти ее автора, был возмущен появлением прибавленного «Обращения» и прямо назвал его клеветой. Он тут же пишет Ретику:
«…Уже в самом начале я увидел нарушение доверия или, чтобы сказать правильнее, бесчестность Петрия (владельца типографии), что возбудило во мне негодование, еще более сильное от первоначальной печали. Как же не возмущаться столь большим преступлением, совершенным под покровом доверия? Я, однако, не знаю, следует ли в этом обвинять самого печатника, зависящего от деятельности других, или какого-нибудь завистника, который в горе, что ему придется расстаться с бывшей профессией, если эта книга сделается известной, воспользовался простотой печатника, для того, чтобы уничтожить доверие к этому труду».
А Коперник летом 1542 года тяжело заболел. Легочное кровотечение, повторявшееся неоднократно, инсульт, паралич правой половины тела… Тиндеманн Гизе просит фромборкского каноника Георга Доннера не оставлять одинокого старика, но чем тот может помочь? 24 мая 1543 года Коперник, уже несколько дней находившийся без сознания, скончался.
* * *
Стояла глубокая ночь, пассажиры в соседних купе давно спали, и Семен Борисович поспешил свернуть свой рассказ:
– Епископ Гизе в одном из писем сообщал, что в последний день Копернику привезли экземпляр его отпечатанной книги «О вращениях небесных сфер». С просветлившимся на минуту сознанием он нежно погладил обложку своего великого творения.
Думаю, что это всего лишь легенда, живучая, как все сентиментальные легенды.
– Да, пусть легенда, но зато красивая, – вздохнул Василий Михайлович. – Семен Борисович, – попросил он после продолжительной паузы, – не могли бы вы подвести итоги наших встреч с Коперником?
– Ну что же, – откликнулся астроном. – Только я не хотел бы говорить об общеизвестном, о преходящем. Все и без того знают, что книга Коперника была включена католической церковью в список запрещенных книг, причем спустя семьдесят с лишним лет после смерти астронома, – сразу-то не разобрались, что она противоречит принятым догматам.
…Игорь Викторович неожиданно вмешался:
– Вот-вот, а свой труд Коперник все-таки назвал «О вращениях небесных сфер». Именно так, не небесных тел, не светил, а сфер. Значит, Коперник не отрицал существование небесных сфер, но не в том смысле, в котором современная сферическая астрономия использует ее как некую вспомогательную математическую абстракцию. – Тут Игорь Викторович кивнул в сторону ведущего.
– Что вы имеете в виду?
– Что имею, то и в виду, – попробовал отшутиться Игорь. – Ведь не назвал же он ее «О вращениях планет вокруг Солнца». Тогда все было бы понятно. Судя по всему, небесные сферы были для Коперника – не боюсь упреков в гиперболизации достижений великого астронома – понятием, так сказать, материальным.
– Да, – подтвердил Семен Борисович, – Ретик в своем «Первом повествовании» писал, что существует только шесть окружающих Солнце – середину мира – подвижных сфер, общей мерой которых является несущий Землю Великий круг (седьмая сфера – сфера Луны). Далее Ретик пишет о круговых движениях, соответствующих каждой сфере и телам, «к ней прикрепленным и на них восседающим». И дальше: «…Для построения точной теории небесных явлений нам будет достаточно только одной восьмой сферы, и то неподвижной… а для движений остальных планет хватит эксцентров с эпициклами, эксцентров с эксцентрами или эпициклов с эпициклами». Получается, что, по Копернику, сферы – подвижны; планеты на них восседают; их движение по вращающейся сфере объясняется с помощью эксцентров и эпициклов.
– Вот я так понимаю, – вмешался студент Андрей. – Сферы Коперника, – конечно, не были ни хрустальными сферами Аристотеля, ни невидимыми сферами Птолемея – но что же они из себя представляли? Они не обладали ни массой, ни цветом, ни запахом, ни другими характеристиками, присущими каким бы то ни было материалам, и, тем не менее, они, в понимании Коперника, реально существовали, они несли на себе пространственные планетные орбиты, по которым планеты и двигались с определенной скоростью и в определенном порядке.
…Кажется, Игоря такое объяснение все-таки не удовлетворило:
– Все говорят, что Коперник и тут великий, и там великий. А, по-моему, он наделал такое множество ошибок, что назвать его гипотезы теорией можно только с очень большой натяжкой. Это профаны могут кричать: «Он доказал Земли вращенье…», а уж нам-то, после ваших разъяснений, такая наивность вовсе непростительна.
Во-первых, «Земли вращенье» он вовсе не доказал, а только высказал на этот счет свое мнение. Доказательство было получено только три с лишним сотни лет спустя – вспомните знаменитый опыт с маятником Фуко. Когда он был продемонстрирован? Напоминаю – в 1852 году!
Во-вторых – и это главный упрек гипотезе Коперника – он не получил прямого доказательства вращения Земли вокруг Солнца! Ведь если Земля движется вокруг Солнца, пусть даже по круговой орбите – Великому кругу, как называл его Коперник, то положения звезд на небесном своде должны описывать соответствующие замкнутые фигуры! Об этом говорили, когда книга Коперника только увидела свет. А когда было из наблюдений доказано существование этого явления? Опять-таки через три с лишним сотни лет!
Известно, что вычисление по таблицам Коперника в ряде случаев давало менее точный результат, чем у древнего Птолемея. Отчасти это можно объяснить тем, что Коперник использовал наблюдения, выполненные с невысокой точностью, но, представляется, что в большей степени тут виноват сам принцип представления неравномерных собственных движений планет как суммы равномерных круговых движений. А Коперник упорно держался за этот принцип! И даже Птолемея упрекал за недостаточно строгое ему следование. И что же на самом деле – сам этот принцип оказался несостоятельным! Ни от эксцентров, ни от эпициклов ваш великий астроном избавиться не смог, да, судя по всему, и не пытался.
– Попробую вам ответить, Игорь, – заметил Семен Борисович. – Коперник исходил из той суммы наблюдаемых фактов, которые могли быть доступны при существовавшем уровне развития техники. Да о какой технике можно было говорить, если самые точные наблюдения выполнялись вообще без какой-либо техники. Я имею в виду лунные и солнечные затмения да покрытия звезд Луной. Такие тонкие явления, как нутация земной оси или аберрация звезд, не могли быть им обнаружены из-за недостаточной точности астрономических инструментов. Единственным открытием, которое Коперник ставил себе в заслугу, было деклинационное движение Земли, которого, как оказалось впоследствии, в действительности не существовало, а Коперник был введен в заблуждение погрешностями наблюдений. Коперник делал всё, что мог, и всё, что смог, сделал.
Но я хочу сказать о роли великого астронома в формировании системного подхода к научным проблемам.
Трудно себе представить, что до Коперника не существовало понятия Солнечной системы: небесные светила рассматривались как изолированные, не связанные друг с другом феномены. Коперник представил совокупность наблюдаемых объектов и связей между ними именно как систему, Солнечную систему, объективную часть мироздания, наделенную присущей всякой системе свойствами.
Солнечная система, по Копернику, целостное образование; ее особые свойства системы проявляются во всей совокупности образующих ее компонентов и не сводятся к простой сумме свойств Земли и Луны, Марса и Юпитера, Солнца и так далее.
Единство свойств системы проявляется в обращении планет вокруг центрального светила – Солнца; этим общим свойством компоненты связанны между собой, образуя законченную структуру, отличную от других природных систем.
Коперник первым показал иерархичность Солнечной системы. До него считалось, что вокруг Земли вращаются и Солнце, и планеты, и Луна. Коперник поставил Солнце как центральное светило на высшую ступень иерархии; следующую ступень представляют вращающиеся вокруг Солнца планеты, а системой низшего уровня по отношению к Солнечной системе в целом является подсистема Земля – Луна.
В мировой истории найдется мало фигур такой мощи системотворчества; можно разве что назвать Дмитрия Ивановича Менделеева, автора периодической системы химических элементов.
Как в периодической системе Менделеева оставалось место для еще не открытых элементов, которые впоследствии были в нее вписаны, так и в систему Коперника безукоризненно вошли открытые после него новые планеты и многочисленные спутники планет. Ни одно из астрономических открытий последующих пятисот лет не поколебало основных идей его гелиоцентрической системы мира.
Коперник низвел Землю – центр Мира в любой религии – до положения рядовой планеты в солнечной системе. Отсюда один шаг до отрицания идеи избранности любого народа или государства. Я думаю, что именно учение Коперника, вольно или невольно, послужило основой ниспровержения идей исключительности и всякой ксенофобии, в каком бы масштабе они ни проявлялись: от идеи превосходства моего двора с моей кошкой над соседским двором с кошкой Марьи Семеновны, до превосходства моего места во Вселенной над иными планетами и мирами. Вот почему я настаиваю на актуальности философии Коперника в наши дни, когда конфликты, основанные на превосходстве одной идеологии над другой, одной расы над другими, одного мироощущения над другим продолжают сотрясать нашу маленькую планету.
Думаю, что научный подвиг Коперника заключается не только в том, что он создал теорию, радикально изменившую представления об устройстве Вселенной. Но нельзя переоценить вклад Коперника также в становление и развитие самого научного метода познания мира. Критерии, характеризующие научную методологию, реализованы Коперником в его трудах и полностью сохранили свое значение до наших дней.
Это универсальность выводов научной теории, их независимость ни от места, ни от времени наблюдений, ни от субъективных привязанностей наблюдателя.
Это согласованность и непротиворечивость: следствия из принятой теории базируются на одних и тех же принципах, последовательно проводимых во всех доказательствах. Коперник объяснял широкий круг явлений, используя минимальное количество научных принципов.
Это базирование теории на наблюдаемых фактах, их качественном и количественном описании, анализе и систематизации результатов наблюдений.
Это, наконец, подтверждение сформулированных следствий в результате проверки с помощью критического эксперимента.
Перечисленные признаки резко отделяют науку от лженаук, таких, как алхимия или астрология. Показательно, что Коперник, ни одним словом не упомянул об астрологии, которую преподавали на тех же кафедрах, где изучалась астрономия. Для него науки «астрология» просто не существовало.
…Игорь Викторович снова возразил:
– О каком «критическом эксперименте» можно говорить в такой науке, как астрономия? Что такое эксперимент? Я уже упоминал, что это – специально созданные условия, в которых реализуется изучаемый процесс или явление, в результате чего должно выявиться соответствие или несоответствие наблюдаемых фактов теоретическим предпосылкам. А Коперник, говоря языком сегодняшнего дня, никаких экспериментов не ставил, да и поставить не мог.
Ну, что вы на это скажете?
– Попробую ответить вам, Игорь, – откликнулся астроном. – Вот насчет чего я с вами согласен, так это насчет наблюдаемых фактов. Но что же, по-вашему, так называемый «критический эксперимент» при жизни Коперника и заканчивается? Датский астроном Тихо Браге создал небывалые ранее астрономические инструменты, с помощью которых выполнял наблюдения светил с гораздо более высокой точностью, чем при Копернике. А великий труженик и гениальный одиночка Иоганн Кеплер, используя наблюдения Тихо Браге, вывел математические законы движения планет и избавил теорию Коперника от рудиментов птолемеевой системы в виде эксцентров и эпициклов. Потребовался гений Исаака Ньютона, чтобы открыть физические законы, объясняющие динамику движения небесных тел. Вот это и был «критический эксперимент». А первым в плеяде этих блестящих имен был наш герой, скромный каноник из Фромборка Николай Коперник.
– Вы знаете, – поддержал разговор Андрей, – я вот обнаружил в интернете, что облик Коперника недавно был восстановлен по его черепу. Если вы об этом не слышали, то любопытно будет узнать. До последнего времени не было точно известно, где покоится прах Коперника – во Фромборке или в Торуни. Коперник, рядовой каноник, вряд ли был особенно отличен среди своей братии, членов капитула. Ну, занимался он астрономией, что-то сочинял на этот счет, но и его коллеги, и тем более прихожане в этом мало что понимали. Так что когда он скончался, схоронили его как обычного церковнослужителя. А где именно, вскоре совсем позабыли. Только через 38 лет на одной из стен Фромборкского собора установили мемориальную доску, да и то толком никто не мог сказать, тут он похоронен или нет. Когда же распространилась слава о Копернике как великом астрономе, получила широкое хождение версия, что прах его покоится в Торуни, и много лет она бытовала даже в энциклопедиях.
Император Наполеон в 1807 году дал указание найти могилу Коперника, да ничего тогда так и не получилось, как и при последующих поисках немецкими и польскими исследователями.
И вот спустя двести лет при реконструкции собора во Фромборке под его плитами было обнаружено захоронение, а чье именно – точно неизвестно. Тут вспомнили, что между листами книги «Большой Римский Календарь», со всей определенностью принадлежавшей астроному, – на полях имелись многочисленные пометки, сделанные его рукой, – было обнаружено два волоска. Сравнительный анализ ДНК, извлеченного из фрагмента черепа и из волоска, показал полное совпадение!
К тому же, реконструкция облика Коперника по фрагменту его черепа показала, что у него был сломан нос. Действительно, такая травма была получена астрономом еще в детстве. А на портретах заметен шрам над правым глазом – след от него остался и на черепе.
Специалисты из института судебной медицины выполнили реконструкцию облика астронома по найденному его черепу. Естественно, что Коперник предстает перед нами в свои зрелые годы, точнее говоря – в старости. Волосы совсем побелели, как и кустистые брови. Сжатые губы выдают характер стойкий и настойчивый. И лишь взгляд, как в молодости, пронзительный, проникающий в душу, однако не располагающий к общению: старик Коперник с достоинством глядит через годы и века.
– Ну, Андрюша, молчал, молчал, а, оказывается, всю дорогу в себе такой факт держал, – прервал паузу Василий Михайлович.
– Погодите, это еще не всё, – продолжил Андрей. – Только вчера я прочитал в интернете, что синтезированному 112-му элементу таблицы Менделеева, атом которого самый тяжелый из всех официально признанных, предложено присвоить имя Николая Коперника – «в честь человека, который изменил взгляд человечества на мир».
…Поезд замедлил ход – должно быть, подъезжали к Смоленску.
– А не поспать ли нам часика четыре, – предложил Василий Михайлович. – Завтра – трудный день.
…И неожиданно запел дребезжащим тенорком:
«Коперник целый век трудился…»