Зверь перевел на меня холодный взгляд и вздохнул. На дне его глаз лежала тоска, а в зрачках пульсировала безнадежная безнадежность. Я отвернулась, не в силах смотреть. Зверь засмеялся. Я услышала увлеченный треск и причмокивание. Зверь кушал яблоко.
- Зачем ты все сжег?
- Видишь ли, оно меня раздражало. Это было не самое лучшее, - Зверь с томным выражением
красивого лица рассматривал огрызок. - Сущности... Нежизнеспособные лишние сущности...
Да...
Зверь жмурился котом на заходящее солнце. Комната наполнилась щемящими тенями и бликами. Зверь, кажется, подмурлыкивал.
- Так тебе самое лучшее подавай? - с некоторой обидой протянула я. Мне стало себя жаль.
- Конечно, - ответил честный Зверь. - Кому нужно дерьмо? - он дернул широким плечом.
- Ну... - промямлила я. - Все дело в разнообразии и... - но Зверю было начихать.
Его кошачьи глаза наполнились огнем. И где-то, в неизвестном мне мире, большой сиамский
кот вздыбил короткую шерсть. Моя рука потянулась пригладить ее, но заплутала по пути.
- А почему тебя зовут Зверь?
- Да без понятия... - лениво потянулся Зверь. - А мне без разницы... - Он с наслаждением
купался в лучах красного солнца, даже иногда высовывая язык, чтобы попробовать на вкус игру света и тени.
Я смотрела на его нагловатую физиономию, ни о чем особо не думая, и тут меня скрутило: он видит не то. Не то, что вижу я.
- Зверь... - да лопни моя грудь, заскребла я по ней пальцами.
- Что? Что?
Зверь удивленно задрал темные брови. Тень мелькнула в его зеленых глазах, он дернулся и кинулся ко мне.
- Эй! Ты чего? Тебе плохо? Ты не помирай! - он схватил меня за плечи. Руки его были горячи.
- Кто ты, Зверь? - воздух, наконец, с сипом вошел в мои легкие.
- Тьфу ты, - засунул он руки в карманы и снова уставился в окно. Да что он там нашел?
- Скажи... Ну, скажи... - невнятно бормотал я. Ненавижу, когда так говорят, но сам говорила сейчас неясной кашеобразной скороговоркой. - Скажи... Скажи...
- А не выпить ли нам йаду? - Зверь полез в карман куртки, валявшейся в кресле. - А то тебе совсем, смотрю, что-то поплохело...
- Не... - замотала я головой, отпихивая банку пива. - Жалко тебе что ли?
- Для тебя – ничего не жалко, - он отхлебнул и с отвращением стал стряхивать пролившиеся
капли со свитера. - Веришь? - покрутил он головой в поисках куда зашвырнуть банку. Не
нашел и поставил на пол под батарею.
- Не верю... Хочу... - я чувствовала себя полной идиоткой, но что-то жгло мое сердце. - Что ты видел? - лучше быть идиоткой, чем сдохнуть.
- М? - Зверь тер ладонь о джинсы, периодически поднося ее к носу. Видимо, ему все чудилась липкая жидкость на его драгоценной чистой коже. - Видел? А когда?
- Тогда... вообще... Ну, вот... Тогда... - я махнула в сторону окна. Сердце жгло.
Зверь захихикал.
- Не, выпей, все же, йаду... Чтоб не пить галоперидолу...
И посмотрел на меня своим холодным зеленым взглядом со всполохами точек ночных огней.
Темнота взорвалась снопами искр света. Свет не был ни солнечным, ни лунным. Хоровод
алмазных кристаллов разбрасывал капли сочнейшего, прохладнейшего, теплейшего света.
Кристаллы кружились, играли гранями, рассыпались в пыль. Пыль, светясь, облепляла тело,
затягивала в круговорот лучей, отпускала, снова затягивала, смеялась. Из снопов лучей
вырастал цветок, опадал, рассыпался на капли, капли тут же взлетали ввысь, где не было неба, и дождем невыносимого света проливались вниз, где не было земли. Сердце, или память о нем, рвалось от совершенно непереносимого восторга, а глаза желали лишь одного – смотреть, смотреть, и чтобы не было этому конца, так, как не было и начала.
Передо мной открывалась ночь, черная ночь, бархатная ночь, звезды, неприлично огромные
роскошные алмазные радужные скопища звезд. Вместо воздуха был свет, свет неизвестных, но
драгоценных камней, прохладный, свежий, льющийся ниоткуда, отовсюду. Я вдыхала и вдыхала,
не чуя легких. Ночь сменялась берегом реки, где сидел желтоликий философ, а над ним
расцветал лунный лотос, капли росы из сердцевины его, падая на чело философа,
превращались в каскады алмазов света. Я начала задыхаться. Я не могла больше дышать светом.
Я сидела с закрытыми глазами, а рядом стоял Зверь. Я разлепила веки. Было темно, и лицо его терялось в тени.
- Верни... - я неопределенно махнула рукой. - Пожалуйста...
- Что? - вежливо поинтересовался он.
- То... Туда... Там... - Зверь ждал. - Свет... - безнадежно прошептала я.
- Включить свет? Щас, - Зверь ринулся к выключателю.
- Нет! - схватила я его за рукав. - Нет! Все ты понимаешь! - у меня было огромное желание дать ему по его звериной башке. Но он был намного больше и сильней.
- Ни фига... Тебя фиг поймешь... Бормочешь что-то...
- Я видела!..
Зверь играл последним яблоком, перекидывал его из руки в руку.
- Рад за тебя, - он уронил яблоко и полез за ним под стол.
- Почему ты, Зверь? - от обиды я почти плакала. - Почему?
Зверь сел в кресло, лицо его бледнело в свете уличных огней, колыхающих темноту моей
комнаты. Посмотрел в мою сторону. Глаза его были пусты, темны и безумны. Я затихла.
- Почему? Зачем... - шепот упал в тишину. Ту, что возникает на миг – полная, внезапная. Он опустил голову. - Может, ты подскажешь... А? - он то ли кашлянул, то ли хмыкнул. - Ты
знаешь... Туман... Где я... а в тумане тени. Тени, тени... Я... Знаешь, рядом со мной никто не веселится... никогда... - подергал нижнюю губу. - Никому ничего... Не могу сделать... - он говорил очень тихо. Я не слышала половины. - Пустота. Пустота... - он потянулся и зевнул.
Зверь сидел, закинув руки за голову. Дыхание его было легко и беззвучно. Юркая кошка с острыми коготками пробежала по мне и по времени, унося его с собой, оставляя мне дрожь по коже и холод под ложечкой. Я знала, это ложь. Я знала, это правда. И нет ничего в мире, кроме запаха этой минуты и лица, на котором играет мертвенный отсвет ночного города, и зеленой пустоты непонятно по чему тоскующих глаз.
Время появилось опять. Зверь встрепенулся.
- Поздно... - он обернулся к двери. - Пора... Пора идти...
- Куда?
- Отсюда, - Зверь раздраженно махнул рукой.
- Останься. Поздно... - я боялась, что он не вернется никогда.
- Нет. Спасибо. Не могу. Пойду...
- Но почему? - он опять злил меня. - Куда ты ночью?
- Мне надо идти, - в низком голосе Зверя промелькнул надлом, как при помехах в эфире. -
Идти...
Он посмотрел в окно. Улыбнулся. На меня накатили запах ночной свежести, бело-желто-голубые потоки фонарей, вкус черного неба, ожидание бесконечного пути. Я увидела окна домов. Они светились. Город неясных теней. Небо, землю. Я уловила терпкий запах, надо было, необходимо было идти за ним. Надо мной светились два зеленых огня. Глаза Зверя. Нос его уже ловил ночной воздух. Я чувствовала стук его сердца. Зверь положил мне руку на плечо. Его мышцы напряглись.
- Спасибо за яблоки, очень вкусные, - он стянул с кресла куртку, зажал ее в руке. Сделал шаг к двери. - В следущий раз угощенье за мной. - Он взялся за ручку. - А вот выпивка за тобой. - Дверь захлопнулась.
Тени и отсветы, цветные вспышки и всполохи метались по комнате.
- Зверь!
Я бросилась к двери, не рассчитав, ударилась о твердое дерево.
- Зверь!
Я смотрела на улицу. Фонари белели неверными цветками в затаившейся ночи. Где-то по
улицам шел Зверь. Он вдыхал пылинки звезд, разбрасывал чуткими пальцами алмазы из
света. Он хохотал, он плакал. Пепел его сигареты превращался в небесный огонь. Он пробовал на вкус звезды, ночь, фонари, свет окон и звуки шагов. На дне его зеленых глаз иногда виднелась тоска, но он уже не помнил, что это такое.
Я тряхнула головой и прижалась щекой к стеклу. Я что-то бормотала. Я знала, если я обернусь, то увижу темную фигуру Зверя. И я сказала ему:
- Прощай, Зверь. В следущий раз угощенье за тобой.