Глава 13
За разговорами я и не заметил, как преодолел весь путь. Как ехал, теперь и не вспомнить. Но вот я уже стою перед дверями нашего главного офиса в районе метро Новослободская. Звоню. Жду пока меня рассмотрят в камеру.
- Представьтесь пожалуйста, - обращается ко мне приятный женский голос по громкоговорителю. Наш громкоговоритель так коверкает тембр и дикцию, что узнать говорящего или говорящую не представляется возможным. Я и не пытаюсь.
- Я Леонид Винтин. От Дмитрия Палова. Мне сегодня назначена встреча по поводу работы. – Говорю громко и четко, поскольку хорошо знаю, что в нашем офисе вечная проблема с этим видеодомофоном и с его слышимостью.
Мне открывают сначала первую белую дверь в коридорчик, потом вторую в вестибюль. Тут сидит за высокой стойкой наша секретарь. Обращаюсь к ней.
- Здравствуйте. Мне надо поговорить с Сашей Бергом и Ольгой Климовой.
- Добрый день. Ольга подойдет чуть позже, а Сашу я сейчас позову.
Сажусь на кожаный диванчик в большом холле и начинаю делать вид, что рассматриваю обстановку и корпоративную печатную продукцию, наваленную на стеклянный журнальный столик. Все это я видел тысячу раз, но сейчас положение обязывает изображать новичка в здешних местах. Да и делать пока совершенно нечего.
Прибегает, точнее приходит, наш Саша Берг, молодой высокий и худющий парень. Это наш главный вундеркинд-сисадмин, которого давно уже выцеливает к себе головной лондонский офис. У них там с приличными кадрами беда. А наши богатыри вполцены работать могут. Вот Сашу и хотят туда вывезти. И во всю там эксплуатировать.
Мы здороваемся. Саша начинает расспрашивать меня, где я до сих пор учился и работал, что по данной специальности я знаю-умею. Ну, не я, а Леня конечно.
Отвечаю Саше, что официально пока работал только в своем институте, где обеспечивал работу локальной сети. А неофициально работал еще в пяти-шести местах. Потом, когда закончил учебу в институте, решился податься в Москву.
Саша начинает задавать специфические свои вопросики о разного рода специальном программном и аппаратном обеспечении, всяких там протоколах, концентраторах, маршрутизаторах и прочей сисадминовской лабуде.
Я вовсе сейчас не нервничаю. Хотя и совершенно не в теме. Зато я сейчас в незримом контакте с Володей, который в это время работает своеобразным коммуникатором, оконечником и выделенным каналом между мною и всеми относительно недавно по разным причинам в бозе почившими программерами, сисадминами и хакерами, сидящими нынче в настоящей Сети чистилища. Не в Интернете, конечно.
Таким нехитрым способом я легко отбиваюсь от всех Сашиных вопросов, пожалуй, лишь слегка затягивая ответы на вопросы. Я ведь лишь повторяю как попугай то, что получаю сейчас от Сети. На этот инструктаж от Володи у меня каждый раз уходит какое-то время. Вижу, что постепенно в Сашиных глазах возникает неподдельный интерес, который сменяется на недоумение, а затем переходит в откровенное недоверие.
- И вы устраиваетесь к нам на двести долларов?
- Да, скажу честно, что моя задача - зацепиться в Москве в приличной организации. Я здесь устраиваюсь в аспирантуру. – Вру я.
- Но ведь с Вашими знаниями Вы вполне можете устроиться в любой известный банк и получать на порядок больше.
- Во-первых, моя главная цель – не деньги, а аспирантура. В банке мне будет уже не до учебы. Во-вторых, в банк нужны рекомендации и серьезный опыт официальной работы, которых у меня как раз и нет.
Вроде бы все по делу говорю, но вижу, что Саша мне не сильно верит. Есть у него какие-то сомнения на мой счет. Все это распроклятые двести долларов. Шел бы претендовать сразу на тысячу, так и сомнений на мой счет не было бы. Ну, разве что тот же Саша и бухгалтерия тогда бы немного поворчали на тему «куда с таким маленьким официальным стажем и сразу на такие деньги». Но зато это бы выглядело совершенно понятно и естественно.
- Понимаете, Александр, деньги для меня сейчас не главное. Отец у меня не бедный. И пока я учусь, меня папа будет обеспечивать по полной программе. Кроме того, я прекрасно знаю, что потом и сам смогу заработать хорошо. Я хочу сначала сделать здесь аспирантуру, а потом получить второе высшее где-нибудь в Массачусетсе.
Удар был точен! Это было попадание в цель!
Все, расклеился Сашка. Знал же я хорошо, что Массачусетский технологический – это его самая что ни на есть заветная мечта.
Вместо всегдашней чеширской улыбки, на лице Александра появляется нормальная и теплая улыбчивая гримаса. Он жмет мне руку и говорит, что обязательно порекомендует меня начальству. Что он будет настаивать на том, чтобы меня непременно взяли на работу.
Правда, никого из многочисленных наших директоров в нужное время и в нужном месте, то есть здесь в офисе, конечно же сейчас нет.
Только мы обсудили с Сашей отсутствие руководящих кадров на своих рабочих местах, как в холл вошла наша финансовая директор Ольга Климова. Кстати, она отвечает и за кадры тоже.
Теперь самая сложная часть операции – всучить ей все документы.
Саша идет с Ольгой в ее кабинет, и они там минут десять шепчутся.
Подключившаяся к Ольге, Ирина передает мне, что отзывы Саши обо мне выше всяких похвал. Он рекомендует не просто взять, а уцепиться за этого перспективного работника. И предлагает, кстати сказать, предложить не двести, а сразу хотя бы четыреста пятьдесят долларов. Что бы уж точно не ушел от них кадр к другим. Кроме всего прочего, Саша разворачивал перед Ольгой широкие перспективы того, как можно будет нагрузить этого сотрудника еще и дополнительной нагрузкой в самом центральном офисе. Даже не представляю себе, что там эти Сетевые хакеры через меня Саше должны были наговорить, чтобы так потрясти его сисадминовское воображение. Я то сам ничего из своих же мудреных ответов Саше не понял.
Потом Саша еще немного подумав, предложил Ольге вариант, чтобы меня взяли на шестьсот долларов, но зато сразу к нему в офис. Это было уже опаснее и малоприемлемее для Лени. Потом они еще долго так меж собой шушукались. Хорошим обстоятельством было то, что Ольга абсолютно доверяла мнению Саши в вопросах техники и системного администрирования и не испытывала каких-либо сомнений в целесообразности нового работника.
Вообще конечно этот феномен безумного роста компьютерных и коммуникационных технологий породил помимо революционных преобразований всей делопроизводственной и финансовой деятельности еще и много побочных феноменов, в том числе и мгновенное продвижение по профессиональной и социальной лестнице незрелой молодежи. В том числе и слабообразованной. Во всех смыслах. Например, в смысле высшего образования и наличия заработанного диплома.
Ребята семнадцати – двадцати лет, обладающие хоть какими-то знаниями работы с сетями котировались на кадровом рынке в Москве порой выше, чем клерки с двадцатилетним стажем. Если же такой вот юноша несколько лет крутился в серьезной конторе, набираясь опыта и проявляя даже минимальную аккуратность и обязательность, то он сразу же ценился на рынке необычайно высоко и вполне сопоставимо с топ-менеджерами серьезных компаний. Имея при этом порой куда менее напряженные рабочие задания и ответственность.
Справедливости ради надо сказать, что очень многие подобные юные дарования достаточно быстро развращались легкими деньгами, переставали учиться, если вообще когда-либо начинали, и скакали с работы на работу, переманиваемые все большим рублем и все меньшими объемами работ.
Но было среди них и много таких, кто понимал, что рано или поздно неорганизованный революционный бум закончиться и придет черед дипломированных специалистов. Эти ребята сидели до ночи на работе и учились в вечерних университетах по специальностям, которые они давно уже самостоятельно получили, и у специалистов, которые должны были бы сами учиться у них.
И те, кто не учился, а снимал сливки, перескакивая с одной работы на другую, и те, кто учились в институтах и был верен своей фирме, все эти юные спецы всегда имели большое количество разовых или регулярных, временных и параллельных подработок. Чем они и занимались все в свободное, а чаще даже и несвободное от основной работы время.
Знавал я феноменов, имеющих до десяти мест работ. В том числе умудрявшихся еще и преподавать на различных дорогих компьютерных курсах. Правда, многие из них давно уже в Америке, Германии, Израиле, Австралии, Канаде и так далее.
Короче говоря, сейчас перед Ольгой и Сашей был вариант самый перспективный. Молодой парень, с университетским дипломом, с феноменальными знаниями и стремлением продолжить учебу в аспирантуре. Все это говорило о том, что такого специалиста можно и нужно задержать у себя надолго. Да еще и деньги он просит несоразмерно маленькие. Просто смешные.
Тут как нельзя более кстати, подъехал и наш шеф Влад.
Вся компания из Саши и Ольги дружно перекочевала к нему в кабинет. Дискуссия продолжалась уже там. Но по-прежнему без меня. Зато по-прежнему весь ее ход Ирина продолжала транслировать мне. Я был в полном ведении того, что там у Влада в кабинете творилось.
Все там пока развивалось успешно. Влад сразу очень заинтересовался таким перспективным работником. Это все понятно. Сегодня самые большие проблемы у всех с кадрами. Особенно с бухгалтерами и сисадминами. Это как раз те специалисты, которые враз могут развалить работу любой фирмы и подвести под монастырь все руководство.
Про бухгалтеров говорить не буду, они меняются у нас в офисе с нормальной для Москвы частотой. А вот с сисадминами мы в свое время нахлебались горя. Общее число сменившихся за пять лет людей этой нужной профессии превысило двенадцать человек. При том, что мы суммарно имеем в главном офисе и у нас в центре всего четыре ставки. Наши сисадмины приходили и уходили, прибегали и убегали. Многие что-то прихватывали уходя. Кто-то что-то прихватывал еще только приходя. Половина ушла не по собственной воле, а была уволена по причине своего раздолбайства, необязательности, расхлябанности и использования ресурсов фирмы в личных корыстных целях, а также потери доверия руководства.
Да, сегодня найти хорошего и порядочного специалиста на средние или небольшие деньги - это была исключительно острая проблема. Влад и Ольга это все хорошо понимали. Они решили взять Леонида на работу в офис аж на пятьсот долларов. Это на испытательный срок в три месяца. А потом платить по шестьсот пятьдесят. С перспективой остаться главным, после того, как Сашу заберут на работу в Лондонский офис.
Я срочно связался с Володей, объяснив ему некоторое изменение в нашем с ним плане. Володю перспектива работы Лени в офисе не испугала, а скорее даже обрадовала.
- Надо соглашаться – резюмировал он. – Вот и с квартирой вопрос сразу улучшиться. Не надо будет вселяться в Ленин гадюшник.
- Раньше ты был другого мнения по поводу гадюшника. Но ты же понимаешь, что в центральном офисе я не смогу курировать Леню и оберегать его так, как если бы он работал постоянно только в моем учебном центре?
- Ничего страшного. У него и так самое сильное на сегодня прикрытие и самый легкий старт. Прорвется. Соглашаемся.
- Под твою ответственность. Хотя, если он чего отчебучит, по шапке дадут именно мне. Я же его рекомендую. И я же его устраиваю.
- Разберемся.
- Легко тебе говорить, «разберемся - не разберемся», - не утихал я.- А у меня уже прецеденты были. Когда по шапке давали за других сотрудников.
- Тут же особый случай, - Начал Володя.
Но в этот момент меня пригласили в кабинет к Владу.
Влад сначала задавал общие вопросы из категории, «где учился, как и зачем женился». Потом приступил к делу, предложив работать в центральном офисе. Назвал условия. О которых я уже знал. Я изобразил на лице сомнения. А радости никакой по поводу больших денег не изобразил. Сказал, что папа рекомендовал мне работать именно у Дмитрия Игоревича, поскольку отец хорошо его знает, как честного, порядочного и доброго человека. Интересно, не сильно ли я в этом случае с похвальбами постарался?
- А откуда Ваш отец знает Палова? – Спокойно спросил Влад.
- Они учились в институте вместе, - сообщил я заранее заготовленную формулу.
- Да, Палов всегда старается окружить себя своими институтскими друзьями, - Вставила обычную шпильку Ольга.
- Ну, это может даже и хорошо. Это мировая практика. – Заступился за меня, Палова, Влад. - Лишь бы родню на работу не тащил. Тут мы будем строги. Итак, если Вы согласны, то можете приступить к работе с понедельника. А Дмитрий Палов и так будет недалеко от Вас. Вы всегда сможете к нему обращаться по любому вопросу.
- Да, все верно, он у нас тут часто бывает, - сказал Саша. – Но, кстати, получается перед Паловым неловко. Он то просил человека для себя, а мы его вроде как увели.
- Давайте сделаем так, - предложил Влад - на первых парах Вы, Леонид, будете работать три раза в день здесь в офисе, и два раза в день у Дмитрия в Центре. Это, Саша, как раз сочетается с твоим графиком учебы.
Саша согласился с таким вариантом. Я же изобразил на лице сильное смятение, но постепенно поддался уговорам.
Аудиенция у Влада закончилась, и я пошел оформляться к Ольге.
Вроде все пока шло без единого сучка и задоринки, даже лучше, чем я ожидал. Правда, подготовленный мною вариант договора, пришлось переделать. Вот и получается, что зря я так долго спорил вчера с кадрами. Место работы и должностные обязанности надо было менять. Это взял на себя Саша. Все равно Ольга проехалась по тому, что Палов вечно все оформляет не так, как нужно. Но это была такая мелочь, что я просто стоял и хлопал глазами, ожидая окончания процедур. Они скоро и закончились.
Я договорился с Сашей и Ольгой, что выйду на работу уже в понедельник, а за выходные постараюсь решить все свои квартирные проблемы. Объяснил, что живу я пока у Дмитрия Игоревича.
Потом я зашел на третий этаж в кабинет Саши. Все тут внимательно осмотрел и назадавал Саше с помощью подключенного ко мне Володи кучу специальных вопросов. Далеко не на все из них Саша смог внятно ответить. Вообще было даже немножко интересно смотреть, как грамотно он выкручивается в ситуациях, когда был не в теме. Выкручивался Саша изящно, не теряя достоинства. Надо заметить, что получалось у него неплохо.
***
Весь следующий день я промыкался в поисках квартиры для Лени.
Умудренный предыдущим опытом я не стал обращаться в агентства. Пришлось повторить трюк с номерами телефонов на автобусных остановках и столбах. Правда, теперь я наметил район от Савеловского вокзала до Нижней Масловки. Это было недалеко от работы и цены там не очень кусались. Набрал я таким немудреным способом целых двенадцать вариантов. И сразу же, не откладывая в долгий ящик, пошел по ним в обход.
Первый осмотренный мною вариант оказался совершенным бомжатником с явно завышенной ценой. К тому же и хозяева – семья алкашей, жили в соседнем доме. Не пойдет. Будут паразиты каждый день ходить и цыганить деньги, а то еще и вещи тырить. А у Лени, хоть вещей особо ценных не намечается, но комп приличный все-таки будет обязательно.
По двум следующим телефонам никто не отвечал.
В одной квартирке все было более менее подходящим, но не было телефона. А я, точнее Леня, как сисадмин, не смог бы выходить в Интернет. Выделенной линии в доме тоже пока не было. И никто о перспективах таковой здесь ничего не слышал. Пришлось отказаться.
Наконец нашел я подходящую хрущебу на улице Бебеля.
Жутенькая пятиэтажка из тех, что давно уже намечены под снос. Зато почти двухкомнатная квартира. Хозяйка, весьма интеллигентная худощавая особа, оглядев меня с ног до головы и верно оценив, как порядочного интеллигентного мальчика, сразу же предложила за ту же цену пользоваться и второй комнатой. Малюсенькой, почти полностью заваленной мебелью и тюками хозяйки.
Но зато там было место для маленького диванчика и небольшого шкафа. Не знаю, правда, насколько все это будет интересно для Леонида, но мне понравилось.
В большой комнате стояла кровать, стол и шифоньер.
Все было страшненьким и нуждалось в ремонте. Но квартирка эта была более или менее чистая. Не чета Ленкиной на Свиблово. Короче говоря, мы быстро с хозяйкой договорились. Я внес аванс, получил ключи и договорился о дне, когда Наташа, так звали эту интеллигентную особу с написанным на лице и руках консерваторским образованием, подъедет и поможет мне зарегистрироваться.
Ну, вот и все. Я свое дело сделал.
Еду домой общественным транспортом.
Прохожу мимо сидящих возле подъезда наших старушек-чекисток. Смотрят они на меня внимательно. Особенно на то, как я своим магнитным ключом отпираю общую подъездную дверь. Ну и пусть смотрят. Поднимаюсь на лифте.
Юля уже дома и с нетерпением меня ждет. Говорит, что очень за меня беспокоится и боится заходить в спальню, где в комообразном полупокойницком виде лежит мое настоящее тело.
Пытаюсь выйти на связь с Володей и объяснить ему, что давно пора мою часть эксперимента заканчивать. Володя, с какой то неохотой предлагает мне подождать и попить чаю пока.
Садимся с Юлей на кухне и пьем чай. Юля немного опасливо на меня поглядывает. Не может до конца привыкнуть к ситуации, что сидит в своей квартире то ли с мужем, то ли нет. А в спальне на кровати лежит второй полуживой муж.
Вдруг в моих глазах изображение кухни с сидевшей напротив меня Юлей крутанулось и я оказался лежащим в спальне и смотрящим в потолок.
Сразу подняться мне не удалось. Тело немного закоченело. Я чуть повозился, чтобы немного переместиться с отлежавшихся мест на спине и громко позвал Юльку.
Она тут же и прибежала в комнату. Села рядом и спросила, давно ли я здесь. Я рассказал ей, что пока почти не могу двигаться. Юля стала меня массировать. Руки и ноги. Восстанавливая кровообращение. Потом сбегала и принесла кружку горячего чаю. Я кое-как с Юлиной помощью весь этот чай выпил и вроде бы мне полегчало. Руки-ноги ожили и начали постепенно отогреваться и становиться родными, отзываясь на приказы.
Кое-как с Юлиной помощью я встал и оделся. Жутко ломило спину. Простудил или отлежал?
Юля помогла мне дойти до кухни и усадила за стол. Рядом с сидящим уже там невысоким молодым человеком. Тем самым Леней Винтиным.
- Здравствуй, Леня.
- Здравствуйте, Дмитрий Игоревич, - высоким голосом, но степенно отвечает Леня, продолжая пить чай из моей между прочим кружки.
- Зачем же так официально? Можно просто Дмитрий.
- По Вашей же версии я являюсь сыном Вашего институтского друга. Так что называть Вас на Вы, пожалуй, будет корректнее.
- Ты уже знаешь весь ход предварительных работ и разговоров?
- Да, как если бы я сам ходил и везде договаривался. Спасибо за помощь. Вы сделали для меня очень много.
- Не стоит благодарности. Сегодня оставайся у нас опять в гостиной на диване, а завтра я помогу тебе переехать. Как ты думаешь, справишься ты с работой?
- Конечно. За мной же колоссальный потенциал Сети.
- Не переживай. Он все сделает великолепно. Леня – великий человек. – Подключается к разговору Володя. – И спасибо тебе огромное за помощь.
- Вы уже конечно тестируете вечное тело?
- Да, безусловно. Получаем феноменальные результаты.
- Какие же? Поделись.
- В стабильном состоянии поддерживаем его всего силами тридцати шести душ.
- Это же колоссально. Пусть не двадцатью пятью, но ведь и не тремястами!
- Да, и время жизни явно больше ста лет. Это точно.
- Ты доволен?
- Очень. Еще раз спасибо.
Похоже, я стану у вас штатным разгоняльщиком вечных тел?
- Возможно. Но это не на долго. Что-нибудь мы должны придумать.
- Да уж постарайтесь. Я теперь спину замучаюсь лечить. – Ворчу я. – Хотя при достойной оплате я бы взялся за эту почетную и столь нужную для цивилизации миссию.
Потом мы сидели с Юлей и Леней в гостиной комнате и показывали Лене наши альбомы по Эрмитажу, Музею изобразительных искусств имени Пушкина, Национальной галереи в Лондоне.
Леня с удовольствием просматривал качественные книжные репродукции. Сначала много внимания уделял Ренессансу, затем смотрел уже все подряд, но потом, как то неожиданно для меня переключился на импрессионистов.
Мы достали имеющиеся у нас альбомы Клода Моне, Ренуара, Дега. Были у нас и большие американские книги по истории импрессионизма и постимпрессионизма с качественными, но чуть, пожалуй, мелковатыми репродукциями.
Леонид сидел как завороженный, совершенно абстрагировавшись от всех проблем завтрашнего дня. От своего квартирного вопроса. От первого рабочего выхода в новой должности. Глаза его горели, он видел только репродукции.
Но особенно был он поражен или даже сражен Ренуаровскими «Зонтиками», прудами и мостиками Клода Мане и танцовщицами Дега. От лошадей тоже оторваться долго не мог. А были еще Ван-Гог и Эдуард Моне. А потом еще и Гоген.
Ведь Леонид долго пробыл в маленькой сети гениев, которую мы прозвали музейной. Но в том то все и дело, что были они там сами как экспонаты. Нормальной информации по истории искусств и по самим искусствам они почти не получали. Не попадали туда мастера изящных искусств.
Чтобы каждый раз не бегать за новым альбомом мы переместились в Анькину комнату, поближе к книжному шкафу. Леонид стал просматривать другие художественные издания, которых в нашем книжном шкафу было не так уж и много.
Увидел книгу про Родена. Открыл и стал рассматривать репродукции. Минут пять рассматривал «Жителей города Кале». Да и «Мыслителя» рассматривал очень долго и, как мне показалось, не без некоторой даже зависти. Не оставил без внимания и «Весну».
Дело было за полночь, и надо уже было всем укладываться спать. Мы пообещали Лене свозить его завтра в Пушкинский, а на следующие выходные сходить с ним в Третьяковку. Эрмитаж тоже пообещали ему организовать, в первую же нашу поездку в Питер. Мне показалось, что Леня был совершенно счастлив. Он снова начал жить.
***
Утром проснулись поздно. Были все разбитые и пребывали в ужасном состоянии и раздраженном настроении. Выспаться в этом сарае не было никакой возможности, поскольку вся спальная экипировка Руслановой так называемой дачи, представляла собой набор сырых старых пружинных диванов, чуть не довоенного образца. Если иметь конечно ввиду Отечественную войну с французами. Если на таких диванах спали солдаты Наполеона, то тогда понятно, почему гигантская и непобедимая армия так быстро развалилась.
Спать на этих пыльных и холодных монстрах было крайне неудобно, поскольку все их пружины были здорово промяты, наверное, еще той самой наполеоновской гвардией, и лезли со всех сторон под ребра отдыхающему народу. Мокрые и пыльные накидки комфорта тоже не добавляли. Белья у Руслана можно считать, не было вовсе. То, что выдавалось им за простыни, не годилось даже в качестве подстилок для собачек в конуре.
Но подлинным бедствием были огромные рыжие комары-мутанты, которые победно трубили всю ночь и впивались в те места тела, до которых не доставали пружины матрасов. Никаких фумитоксов у Руслана понятно никогда не было.
Так, промучившись всю ночь, часикам к одиннадцати начали постепенно все вставать. Кое-как умывшись, поплелись в чулан, проверить плененного Витюлю. Он совершенно обессилено висел на скотче, которым был вчера привязан к стулу. Было видно, что ночь, проведенная в сидячем положении и примотанном к стулу состоянии, совершенно его измучила. Хуже всякой пытки. Комары же буквально изодрали его лицо и кисти рук. Кроме того, он всю ночь безумно хотел в туалет.
Тащить его в туалет на двор было крайне опасно. Он там запросто мог что-либо сотворить. Разораться на всю деревню или попытается убежать.
Что делать? – Думала Жанна. Эти два оболтуса, Коля и Руслан, ничем не пытались ей помочь. Ладно, хоть Витю удалось с их помощью «окучить» и привезти сюда. Эти же два бездельника прямо с утра начали накачиваться водкой. Что-что, а этого добра у Руслана в маленьком музейном холодильнике-ветеране хватало.
Зубной пасты у Руслана не было. Постельного белья почти тоже не было. Фумитокса не было, а вот водка была.
Сходили эти два добрых молодца в магазин, накупили каких-то консервов и странной колбасы. Деньги естественно взяли у Жанны.
Сейчас они преспокойненько расселись себе во второй комнате за столом, глушат водку и едят закупленную в магазине убогую еду. Да еще покрикивают на Жанку, чтобы она пожарила благородным господам картошки.
В общем, Жанна давно уже поняла, что ничего хорошего с этими двумя уродами у нее не получится. Абсолютно все ей придется делать самой. И с Витей этим, горе-брокером, тоже самой надо будет заниматься, выколачивая из него акции и деньги.
Жанна выволокла из чулана Витюлю вместе со стулом и оставила его на самой середине прихожей. Потом взяла другой стул и села рядом. Решила провести всю работу по изъятию акций без помощи этих алкоголиков. Пусть себе пьют пока. Шиш они потом что-либо у нее получат. Бездельники.
Сначала Жанна отклеила пластырь с Витюлиного рта. Витя часто задышал. Ловил и втягивал воздух в легкие и ртом и носом. Вроде даже наслаждался открывшейся ему возможностью. Жанна сидела и молчала, ждала, пока Витя отдышится. Ну, вот вроде отдышался и сразу же спросил:
- Кто вы? Чего вам от меня надо?
- Вопросы здесь задаю я.- По киношному значимо ответила Жанна.
Витя замолчал. Дышал тяжело. Потом взмолился:
- Пустите меня в туалет!
- Подожди, поговорить надо сначала, - ответила Жанна.
Конечно, надо было ему обеспечить туалет. Но как? Тащить на улицу - отпадает сразу.
Жанна пошла в чулан и нашарила там старое ведро. Вроде не дырявое. Взяла нож и долго перерезала скотч, которым правая рука Вити была привязана к подлокотнику старого стула. Не без труда ей удалось перепилить многослойную обвязку, и вот, Витя пытается уже что-то сделать со своей освобожденной правой рукой. Не сразу у него получается. Рука совершенно задеревенела, и Витя вначале просто раскачивал ею вперед-назад и пытается пошевелить непослушными пальцами, потом опять раскачивает и поднимает вверх.
И вот, минут через десять рука у Витюли разработалась. Жанна подставила ведро Вите между привязанными к ножкам стула ногами. Тот сначала с удовольствием чесал накусанное комарами лицо, а потом принялся расстегивать ширинку брюк. Жанна отвернулась, но из прихожей выходить на всякий случай не стала. Зато сюда притащился Коля и с пьяными прибауточками стал комментировать всю процедуру. Стал предлагать Жанне, чтобы она оказала Витюле возможную помощь и «поддержку», а то мол он в ведро не попадает. Жанна разъярилась и послала Колю лихо завернутым матом. Коля обиделся и пригрозил Жанне, «что съездит ей в рыло». Но сам быстро вышел во двор.
Жанна взяла ведро и прямо с крыльца выплеснула его в след Коле. Показательным жестом. Тот хоть и был далеко, но обиделся еще больше.
Жанна возвратилась в комнату и села рядом с Витей. Правую его руку пока не стала привязывать к стулу. Оставила на потом, как дополнительную меру воздействия.
- Кто вы? – опять спросил Витя, и без всякого перехода попросил попить.
Просил он жалобным хриплым голосом, но Жанна была тертым калачом и пока отказалась давать ему воду, объяснив, что он получит воды сколько угодно, но только при условии, что будет правильно и честно отвечать на все вопросы.
- Итак, я хочу знать, сколько денег и акций ты получил четыре с лишним года назад от Владимира Сименко? – Задала Жанна ключевой вопрос.
- Витя долго молчал, осмысливая такой поворот событий, потом ответил как-то неуверенно вопросом на вопрос:
- А кто это?
- Ой, не крути лучше, Витя. Я ведь сама тебя несколько раз видела с Владимиром. И от него знаю, что ты прокручивал его заводские акции и деньги. Витя, мой тебе совет, давай, лучше говори все сам. Иначе будет хуже. Ой, как будет тебе плохо.
Жанна видела, что Витя осмысливает ситуацию. Она сидела и ждала ответа. Витя же был стрелянным воробьем, проходил он пару-тройку раз через похожие мероприятия. С разным успехом, но всегда живой оставался. Вот и на этот раз ситуация не казалась ему столь уж безнадежной. Не внушала ему вся эта компания серьезного страха. Уж очень они были похожи на фраеров. Договоримся как-нибудь, решил для себя Витя. Главное продержаться подольше и потом отдать поменьше.
- Чего вы от меня хотите? – Затянул, загундосил он.
- Витя, я уже все сказала. Хочу получить от тебя акции и деньги, которые тебе доверил мой муж перед смертью.
- А он разве умер? – убедительно вертелся Витя.
- Ты только что вообще не признавался, что его знаешь. Да, он умер. А я после его смерти все имущество наследую. И акции в том числе.
- Да, я его вспомнил. – С каким то странным облегчением заговорил Витя. - Так нету акций. Мы с ним тогда полностью рассчитались.
- Витя, не заставляй меня применять нехорошие меры.
- Нету у меня ничего. – Уверенно держался Витя.
Ладно. Волей неволей Жанне приходилось переходить к не совсем приятной стадии пыток. А что делать. Сам Витя и виноват. Отдал бы все по-хорошему, она бы его и пальцем не тронула.
- Ладно Витя, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. По моим расчетам муж доверил тебе средства тысяч на пятьсот долларов. За четыре с лишним года ты должен был их по моим подсчетам удвоить или утроить. Но я не крохобор. Так что должен ты мне сегодня Витюля всего то пятьсот тысяч долларов отдать. Отдашь?
- Честное слово, мамой клянусь, я о таких деньгах не слыхивал и никаких денег твоему мужу давно не должен.
- Последний раз спрашиваю по-хорошему, отдашь деньги?
Витя продолжал нести околесину, сотканную из клятв, мам и отказов.
Тогда Жанна достала скотч и тщательно привязала Витину правую руку к подлокотнику. Потом куском скотча залепила ему рот.
- Утюгом я тебя жечь пока не буду, а вот иголки под ногти позагоняю. Сам виноват. Мне надо ребенка содержать. Без отца он, сиротой остался. Ты то ведь сироту не жалеешь.
С этими словами Жанна залезла в свою сумочку и вынула оттуда круглую прозрачную коробочку. В коробочке нарядные булавки были упакованы солнышком. Красиво, наподобие солнечных лучиков расходились они от центра коробочки. Пластиковыми круглешками-головками разного цвета образовывали булавки красивый пестрый периметр.
Жанна как-то по детски показала коробочку Вите и повертела ее туда-сюда относительно вертикальной оси, как будто во дворе перед девчонками хвасталась. Потом достала из красивой коробочки несколько разноцветных булавок. Штучек пять. Положила их на стол. Стол пододвинула поближе к Вите. И сама села к нему вплотную.
И началась лютая пытка.
Витя не ожидал, что это худое, немного высушенное безликое существо может оказаться таким зверем. Потом он вспомнил, что именно Жанну обвиняли в свое время в организации смерти мужа. И что ходили разговоры, что смерть этого Володи Сименко, произведена бандитами по заказу Жанны как-то особенно изощренно и люто.
Тем не менее, Витя до последнего не верил в происходящее, пока Жанна не стала загонять ему под ногти булавки одну за одной. Тогда Витя попытался закричать и забился изо всех сил в конвульсиях. Но крикнуть залепленным ртом не мог, а вырваться спеленутым телом не получилось. Не мог он и опрокинуть стул, к которому был плотно привязан скотчем.
Через некоторое время Витя потерял сознание.
Бледная Жанна облила его водой и стала ждать, пока он очухается. Когда увидела его расширенные от адской муки и ужаса глаза, разлепила ему рот.
- Расскажешь все как есть?
- Да, да, да. – В ужасе запричитал Витя.
- Булавки пока не выдерну. Сиди так. Давай говори.
- Брал. Брал я у него акции завода.
- На сколько по деньгам?
- На сто тысяч долларов. Но их у меня тогда же и отобрали.
- Витя, не дури!
- Правда отобрали. Губин одного была фамилия. Точно помню, что Губин. А другого я не знаю. Вроде Юрой звали.
Жанна поняла, что сейчас Витя говорит правду.
- Как это было?
Витя рассказал. Про то, как не знал он о смерти Владимира Семенко. Как нашли его двое и, придя к нему домой, потребовали вернуть акции. Как грозили следствием и говорили, что для следствия это был бы вполне подходящий мотив убийства. Как он тогда испугался и все акции им на следующий же день и отдал.
- Легко же ты тогда с акциями расстался. Ну, хорошо, а как с остальными деньгами.
Витя замолчал. Жанна стукнула ребром ладони по концам булавок. Витя взревел и потерял сознание.
Когда он очнулся, Жанна все так же сидела перед ним и смотрела внимательно в лицо. Белки ее глаз были почему-то желтоватые и мутные с красными мелкими венами.
- Так что с остальными? Видишь, булавок у меня еще много. А у тебя ведь есть еще и вторая рука.
- Да, брал я у него денег на триста тысяч долларов. Все верну. – В испуге затараторил Витя.
Жанна видела, что Витя сейчас говорит правду. Да и с ее расчетами это все совпадало. С Губина и Юрика деньги теперь конечно не стребуешь. Не отдадут они их. Ну да ладно, потом и на этот счет что-нибудь придумаем. Губин после смерти жены над своими детьми как курица трясется.
- Конечно, вернешь. Куда ты денешься. Только еще добавишь двести тысяч за пользование моими денежками. Видишь, я считаю скромно. Даже не в два раза насчитала.
- Пятьдесят тысяч еще верну. Потом ведь кризис был. Дефолт. Я тоже много на нем потерял. – Пытался хоть немного снизить сумму Витя.
- А вот это меня совершенно не касается. Если ты такой лопух, что на кризисе прогорел, то это твои, Витечка, проблемы. Итак, пятьсот тысяч должок твой, Витя. А долги надо отдавать. Как ты сам то считаешь?
В соседней комнате бушевали Коля с Русланом. Пили и пели дурацкие песни. Из дешевого кабацкого репертуара в основном. Но и попса российская занимала у них должное место.
Витя напряженно думал. То, что эта дамочка запросто оставит его без пальцев или даже без рук, он уже не сомневался. Деньги конечно жалко, но вот руки потом не купишь ни за какие деньги. Да и накрутил он за эти четыре года больше миллиона. Ну а коли будет жив, то еще столько же накрутит. Он теперь в биржевой игре асс.
- Хорошо, я согласен. – Выдохнул Витя.
- И хорошо, и молодец. – Разом как-то даже помягчала Жанна, и стала аккуратно выдергивать булавки. Витя извивался в конвульсиях и орал. Заглянули в прихожую два добрых молодца, но увидев залитую кровью руку Вити и небольшую красную лужу у стула, вмиг смылись назад в свою комнату, и опять затянули там что-то малоузнаваемое. Правда тянули они старательно, но каждый выводил в свою сторону. Получалось что-то совсем уж разбитное и непонятное.
Тем временем Жанна обработала Витины пальцы перекисью водорода и вдруг заворковала теплым доверчивым голосом, как будто обсуждала сейчас она с Витей вполне даже приятные вопросы типа того, как подготовить ребенка к первому сентября.
- Как мне эти деньги с тебя получить?
- Это надо подумать. Денег у меня сейчас нет. – Боязливо ответил Витя.
- Опять начинаешь? – воркование разом перешло в рык.
- Да нет, на самом деле не держу я наличку. Все у меня в ценных бумагах.
- Давай бумагами. Хотя нет, давай деньгами. – снова доверчиво журчал голос Жанны.
- В любом случае это все будет непросто. Ценные бумаги в банке в ячейке. В хранилище могут пустить меня одного.
- Ладно, я понимаю, что как только ты останешься один, ты тут же на нас стукнешь. Нужен нам надежный заложник. Или даже заложники. Твоя жена и дочь вполне для этого дела сгодятся.
- Не надо жену и дочь. Я что-нибудь сам придумаю.
- Хорошо, думай. Это в твоих же интересах.
Жанна сходила на кухню за водой. Принесла Витюле целую кружку.
- На, пей пока.
Вроде бы все пока складывалось. Не сильно хорошо, но перспективы явно прорисовывались. Осталось только аккуратно продумать завершающую фазу операции.
Вот только не покидало Жанну ощущение, что кто-то за ней очень часто приглядывает. И становилось ей в эти мгновения как-то очень неудобно и даже стыдно чего-то. Неприятные были ощущения. И немного страшные.