Тайны старого альбома

Вера Арнгольд
Тетя Эльза подарила  альбом. Обычный с виду, старомодный даже альбом, но полный тайн и открытий.  На нескольких листах зеленого картона располагалась родословная, исполненная с немецкой пунктуальностью. Со старых фотографий на  свою родственницу внимательно смотрели мои немецкие прадедушки и прабабушки, тети и дяди с красивыми необычными именами  Изольда, Ирма, Ида, Альберт и Карл. Я с восхищением листала альбом, забыв о времени и гостях, читая про свои, о Господи, швейцарские корни!
«Родословная рода Арнгольд с 1830 года», - гласила надпись. «Во времена царствования Екатерины II», - повествовала тетя о моем родстве, - в течение 1764-1767 годов около 8 тысяч немецких семей с 27-ю тысячами родственников прибыло на Волгу.  Конечно, из Германии и Швейцарии выехало больше людей, но многие умерли дорогой, другие осели в Санкт- Петербурге. Было основано 104 деревни (кантона) по обоим берегам Волги. В 1768 году вызыватель  - барон Барегард, из колонистов, прибывших еще в 1767 году и зимовавших в уже существующих колониях, основал еще 14 новых колоний, в том числе было основано село Гларус – родина наших прародителей. Названия деревень соответствовали месту, откуда прибыли колонисты».
Меня охватило странное чувство, которое испытывает человек не раз за свою жизнь. Когда ему кажется, что вот это он уже где-то слышал или видел. Ученые это чувство называют «ложной памятью», дескать, чего только не привидится… Однако мозаика предчувствий и подсознательных наитий сложилась  в единое целое, едва я прочитала несколько строк из заветного альбома. Так вот почему меня всегда интересовала Германия, а слово Альпы вызывало особый трепет в крови. Непонятный тогда, но объяснимый теперь! А, когда я впервые увидела Волгу, то хорошо помню чувство облегчения и необъяснимой радости: я вернулась туда, откуда меня унесло время и обстоятельства. Правы ученые-генетики, которые утверждают, что наша генетическая память хранит в себе много всяких чудесных файлов, которые мы сами не пережили, но их «заполнили» наши предки!
-Так мы из Швейцарии? Этой чудесной красивой страны, считающейся мировым курортом? – выдохнула я. – И где это такой город -  Гларус?
Мне это слово особенно понравилось. Оно было похоже на бусы из альпийского горного хрусталя. Тетя пожала плечами. Она сама родилась уже в советское время и в России: «Гларус - это город в Швейцарии. Если это действительно так, то наши предки оттуда».
Я решила срочно найти в Интернете город Гларус.  Яндекс выдал мне тучу ссылок на курортный город, расположенный возле сказочно красивого озера Кленталерзее. Синее озеро смотрело голубым немецким оком из-под нахмуренных, припорошенных снегом гор. Названия ласкали слух: Женева, Ури, Гларус, Вале, Гриндельвальд, Люцерн. Все это были кантоны Швейцарии. Точно так же назывались деревни в Автономной республике немцев Поволжья, которую включили в состав СССР. Республика просуществовала до сентября 1941 года, а потом случилось страшное.  Обрусевших, давно уже душою преданных России немцев, репрессировали. Семьи  вырывали с корнем от земли, от домов, разлучали с родными, отправляли в глухие степи Казахстана и Красноярска под голое небо! Везли, как скот в товарных вагонах, высаживали без куска хлеба, без укрытия под моросящий холодный осенний дождь. Многие не вынесли переезда и умерли по пути и на месте. Советское правительство боялось, что «свои немцы» предадут Россию и присягнут Гитлеру. Так, впрочем, оно поступило не с одним народом бывшего СССР. Чтобы напрочь вымести из памяти село с хрустальным именем, его срочно переименовали в город Маркс.
И все же, господа! У меня в Гларусе, пускай теперь Марксе, осталось родовое гнездо. Кроме того, по данным 1915 года на каждую душу в селе, а население было более 1500 человек, приходилось 15 десятин земли.  У моих родственников: сельского учителя математики Николая Карловича Арнгольд и его жены Анны Андреевны Роттермель, имелся очень неплохой каменный дом. (Фото прилагается).  В нем у супругов Арнгольд родилось 12 детей. Два раза двойня, один раз тройня. Шесть человек умерли в младенчестве. Сами предки похоронены на кладбище села Гларус, Подлесного района Саратовской области. Сохранился ли наш родовой дом и что с ним стало?
Я представляю, как большой каменный дом наполнен шумом большой семьи, на кухне смолот кофе, фрау Анна испекла крепли (вкусные лепешки из сметаны и кислого молока) и сделала кохкейс – домашний плавленый сыр из заветренного творога и сметаны. Домочадцы кружат вокруг накрытого стола, мечтая поскорее усесться на свои законные места и, помолившись, приняться за трапезу. В многочисленных комнатах чистота, уют и порядок, заправлены кружевными накидками постели, на стене висит гобелен  с вышитой молитвой. Девочки шумят, пожалуй, больше, чем мальчишки, и поэтому отец делает им строгое замечание. Девчонки поджимают губы, а самую маленькую забирают к себе на колени.  Я представляю, как появилась бы я в кругу этой семьи, и, поклонившись, представилась им, как бы меня тепло и радостно приняли! Оказывается, можно любить своих предков, даже не зная их, никогда не видя их вживую.  Николая Карловича и Анны Андреевны давно нет, а я смотрю на их строгие лица и радуюсь им, кроме того, у меня в моей кулинарной книжке до сих пор хранятся неизменные рецепты кохкейса и креплей. Как важно помнить свое прошлое, оно связывает нас тонкими генетическими нитями с многочисленными родными людьми, к которым так расположено твое сердце!
Видимо, после выселения немцев, в крепкие,  аккуратные, с любовью ухоженные дома вселились местные «шариковы», потому как на снимке, сделанном позже, видно, что крыльцо уже разрушено, а окна забиты. Печально!! Никто из детей так и не вернулся в разоренное родное гнездо, а уж тем более, не стал требовать вернуть его назад. Потому, что долгое время мои немецкие дядюшки и тетушки хранили горькое молчание и были ниже травы и тише воды. Реабилитация немцев произошла только в 1953 году. Некоторые  немецкие родственники выехали за рубеж, в Германию.
К вопросу о родовом гнезде я вернулась неожиданно.  Пришлось собирать материал в газету на тему истории. Тогда-то я и узнала про удивительное место – бывшее поместье гофмейстера императорского двора Николая Стобеуса, располагающееся на границе с  Самарской областью, ныне в Грачевском районе. Поместье называется Александровкой не случайно, в селе до сих пор стоит красивейший храм Александра Невского, построенный в 1855 году по предварительным данным Львом Далем – родным братом и архитектором в одном лице известного фольклориста Владимира Даля. Братья могли свести знакомство с именитым придворным в  Санкт - Петербурге. Там-то и договорились, видимо, о строительстве большого храма. Здание  до сих пор представляет собой памятник русской национальной культуры, имеет архитектурную ценность, ему уже более 150 лет.  Дело в том, что существует  легенда - храм  построен по обету, который дал безутешный отец.  Его сын - наследник Александр безвременно погиб.
 Дворянское гнездо петербургского аристократа состояло из большого каменного красивого дома, сада и пруда. В советское время их тоже постигла участь быть разоренными. Люди, «чьим разумом владели чудовища», пытались сбросить с храма золотистые кресты, тянули их вниз, зацепив веревкой, которую тащил трактор, свод пробили, а фрески поцарапали пшеницей, устроив из святого места зернохранилище. Некоторые сугубые атеисты стреляли в лики из охотничьих ружей, так, просто балуясь, возвращаясь с охоты на уток. Так же тупо и бессмысленно разорили усадьбу, которая была цела до 1970 года. Тогда внизу был устроен склад РабКоопа, а наверху в больших комнатах с   печами-голландками и лепкой на потолке разместили кинозал.  Позже дом разграбили и разнесли по кирпичу,  словно над ним пронеслась вражеская авиация. В стрельчатых окнах нет стекол, погнута кованая решетка, полукруглые двери, обитые железными листами, закрыты на замок. На второй этаж уже не подняться - деревянная лестница разломана. И, все же, движимая любопытством и каким-то благоговейным страхом, я заглядываю в странные сводчатые комнаты, похожие на залы древних рыцарских пиров. Кто в них ходил, разговаривал, смеялся? Принимал ли здесь Николай Стобеус оренбургскую знать или, наоборот, искал уединения? Может быть, здесь до сих пор живут привидения? Нынче вокруг старого барского дома разрослась сирень. Сквозь душистые ветки проглядывают золотистые кресты храма, и, словно чья-то неспокойная душа, заливается-плачет в кустах соловей.
Все вокруг говорит о том, что  когда-то здесь был порядок и красота. Сохранились остатки аллей, где росли дубы и сосны. Местные жители, которым уже за пятьдесят, вспоминают, что, будучи пионерами, расчищали аллеи от мусора. Там стояли скамейки, а через журчащую речку был перекинут живописный мосток. В свое время возле храма был устроен пруд, который издревле прозвали «Чудским озером». Зимой крестьяне выходили в лаптях на лед и, словно, перед великим сражением, крестились на святые лики, а потом со страхом и благоговением купались в крещенской иордани.
Теперь в бывшем дворянском гнезде Стобеусов – ни души. Последний потомок покинул эти места перед революцией, говорили, что уехал за границу. До сих пор никто не предъявил никаких прав на родовое поместье. Татьяна Кузнецова – ведущий специалист Грачевского районного архива рассказывает: «Известно лишь, что Николай Яковлевич Стобеус, немец по происхождению, жил в Петербурге, имел знатный чин при императоре. Гофмейстер ведал придворным церемониалом, был знатоком всех традиций. Это что-то типа сегодняшних специалистов по протоколу. У Стобеусов в Грачевском районе были обширные угодья, в Александровке он построил имение и храм святого Александра Невского. Кстати, это единственная церковь во всем районе, сохранившаяся до наших дней».
Как жаль, что Стобеусы ни разу не навестили свое родовое гнездо! В  поисковой системе Яндекс числится некий Стобеус Борис Александрович – камер-юнкер из села Александровка Самарской губернии, Бузулукского уезда.  А сами Стобеусы указаны как нетитулованный дворянский род, чей герб можно посмотреть в 13 части «Общего гербовника дворянских родов Российской империи».  Возможно, это сын того самого Александра,  в честь которого отец воздвиг храм, стоящий  на месте уже три века.
А в 2006 году я стала свидетельницей, как в старое родовое гнездо, в  село Ташла Тюльганского района приехал барин.  Потомок рода Тимашевых Святослав оказался в родных пенатах спустя два века! Старики крестьяне, внимательно вглядываясь в лицо потомка Тимашева, почтительно вставали ему навстречу. Прямой потомок «государственных людей» оказался в усадьбе благодаря приглашению оренбуржцев. Святослав Анатольевич с едва уловимым волнением проводил рукой по старой кирпичной кладке барского флигеля. С грустью смотрел на разоренное, а ныне восстанавливаемое спонсором дворянское гнездо. В Тимашеве сразу чувствуешь породу: холеный человек с фамильным перстнем на руке, правильная русская речь – медленная, с паузами, чувство собственного достоинства, и еще что-то такое, что заставляло барышень 19 века приседать в книксене, а крестьян кланяться барину в пояс. Он уже шестое поколение этой знаменитой фамилии. Его отец с остатками белой армии эмигрировал в Китай, в Харбин, который стал воистину Меккой для  русских. Несмотря на лишения, Тимашевы не забывали, откуда они родом. Родители называли друг друга почтительно на «вы», а в пять лет у Святослава был именной столовый набор из серебра с монограммой. Он знал 10 языков, хорошо ориентировался в русских православных традициях.
-Процесс покупки фазанов и черной икры в бочонках к Рождеству считался священнодействием, - вспоминает Тимашев. – Я, сидя на кухне, научился готовить и куличи, и Пасху.
Он очень благодарен директору казачьего базара «Славянский», который решил не только восстанавливать  имение, но и проводить здесь народные гуляния, как и в прежние времена, в день рождения Александра Сергеевича Пушкина.  «Нельзя жить с этим – он показывает на останки стен, - нужно либо сносить, либо отстраивать, чтобы пепелище не холодило сердце». Сегодня потомок Тимашевых известный ученый,  с его работами знакомы в Америке и Австралии, он написал 21 книгу и опубликовал 150 статей. Теперь, когда появилась возможность, сел  за мемуары.
-Когда я приехал в имение отца, - говорит Тимашев, - то 85-летние старики почтительно вставали мне навстречу. Я испытал чувство благоговения, что имею отношение к роду, который так много сделал для России. Теперь наступило такое время, что можно не прятать свои родовые корни, тебя и семью не преследуют за «проклятое барское прошлое», я хочу оставить своим потомкам то, что помню сам.
Всего только три истории о родовых гнездах. А сколько интересной информации, удивительных совпадений и тайн. Как важно сохранять свой род, вести летопись семьи. Тогда ты – не Иван – не помнящий родства, а наследник рода, целой династии, а, может быть, и прекрасного имения! Ведь так важно для каждого ощутить себя не отдельной личностью, чей век недолог, а частью целого рода, звеном в цепи поколений, частью истории.